Алексей Шильников: По большом счету, все хотят честности

Алексей Шильников: «По большом счету, все хотят честности»Театр Эстрады имени Аркадия Райкина по праву может годиться своей труппой, молодыми, перспективными, талантливыми актерами. Один из них – Алексей Шильников, чьи роли и образы запоминаются надолго. Марина Константинова встретилась с Алексеем, чтобы побеседовать о непростом пути к искусству, проблемах современного театра, борьбе старого и нового, специфике актерской профессии.

 

– Говоря с людьми творческими, всегда хочется узнать о том, с чего начинался их путь. Как вы избрали для себя профессию актера?

 

– Это мой любимый вопрос всегда. Удивительная история, конечно. Я профессионально занимался футболом семь лет, но при этом успеваемость моя была на должном уровне, не падала. Я был активным ребенком, но никогда не посещал никакие театральные студии, кружки какие-то творческие. Семья никакого отношения к актерству не имела. Но в какой-то момент с футболом пришлось попрощаться. А потом меня попросили провести одно школьное мероприятие в старших классах. У меня была репутация заядлого шутника, за что меня высоко ценили одноклассники и порой недолюбливали учителя. И наша школа принимала у себя какой-то важный творческий конкурс. Невиданное дело – завуч позвонила в воскресенье и попросила прийти и помочь в проведении мероприятия. Фактически на меня одного взвалили всю эту организационную часть, хотя я никогда раньше подобным не занимался. И вот я вышел на сцену, зал зааплодировал и все… Вкусил славы, что называется. Произошел какой-то невероятный обмен энергией, который меня изменил.

 

– Но все же это не совсем театральный случился опыт, строго говоря. Как перекинулся мостик непосредственно к лицедейству?

 

– Я, конечно, понимал, что актерство – тяжелый труд, хотя об определенных нюансах все же не подозревал. Мне было очевидно: чтобы добиться успеха в любой сфере, надо прилагать усилия. Потом, когда я уже поступил и познал всю эту кухню глубже, я не разочаровался.

 

– Легко ли давалась вам учеба?

 

– Я с детства рос весьма прагматичным человеком и решил за год до поступления начать посещать специальные курсы, чтобы заранее понять, что меня может поджидать в театральном вузе. Все было максимально приближено к учебе в академии: танец, вокал, актерское мастерство, сценическое движение, тренинги. Три раза в неделю я тратил на это значительное количество времени. И тут уже окончательно утвердился в своем выборе. Что же непосредственно до самой учебы, у меня не все получалось сразу, как и у многих моих однокурсников. Тем не менее, закончил я с красным дипломом.

 

– Интересно узнать: как актеру достичь баланса между использованием техники и применением собственного таланта?

 

– Очень часто говорят так: «Актер не обязательно должен быть умным». Актерская среда все же построена на некотором импульсе, на ответе окружающему миру, на инстинкте. Хотя, безусловно, здесь сложный вопрос. Конкретно про себя могу четко сказать, что у меня разум впереди. Некоторые актеры гибко погружаются в те или иные роли (в качестве примера хочется привести Тимофея Трибунцева), я же не из таких. Для меня типично существование в конкретных предлагаемых обстоятельствах, в каждой новой роли буду именно я.

Алексей Шильников: «По большом счету, все хотят честности»

– Вас можно считать приверженцем того или иного амплуа?

 

– Мой традиционный типаж можно назвать «рубаха-парень» или «сердцеед». Редко удается сыграть что-то смешное, например.

 

– Сам собой напрашивается следующий вопрос. Хотелось бы попробовать себя в принципиально иных ролях, предстать в неожиданном облике?

 

– Да, конечно. В театре много ролей мечты. Кроме того, мне недавно предложили принять участие в съемках нового полнометражного фильма «Этаж», действие которого разворачивается в коммунальной квартире. Настоящий звездный состав подобрался в этой картине: Светлана Немоляева, Иван Охлобыстин, Михаил Боярский, Анастасия Мельникова, Лия Ахеджакова. Вот там у меня наконец-то комическая роль, не очень большая, но сквозная, проходящая через весь фильм.

 

– А чего бы хотелось на театральной сцене?

 

– Чеховской драмы, например. «Чайка», «Вишневый сад» – все это блестящий материал, а сам Антон Павлович – выдающийся автор. Для меня участие в таких спектаклях стало бы настоящим подарком, я бы даже роли не выбирал (смеется).

 

– Кстати, вас можно подкупить (разумеется, в профессиональном смысле слова!) материалом?

 

— Абсолютно. Так сложилось, что я читаю исключительно классику, мне нравится красивый русский язык и написанная на нем проза. На мой взгляд, лучше всего на родном языке писал Бунин. Мне очень нравится его манера повествования. Поэтому именно он сразу приходит на ум. Скажем, «Темные аллеи» вполне можно на театральной сцене поставить. Или, знаете, например, что-то такое по мотивам «Доктора Живаго» Пастернака – это одно из моих любимых литературных произведений в принципе.

 

– Вы согласны с тем, что существуют несценические произведения, которые невозможно воплотить в постановке?

 

– Конечно. Но мы сейчас живем в эпоху развития театра, в определенную смену вех. Еще тянется хвост из прежних времен, актеры старой школы не принимают нововведений, определенные спектакли им идейно чужды, как, скажем, работы Богомолова, Серебренникова, Бутусова. Хотя мне вот скажем, Юрий Николаевич представляется величайшим режиссером.

 

– И вот отсюда вытекает важный вопрос: каким должен быть театр? Сохранным явлением, своеобразным заповедником или пространством, открытым к экспериментам?

 

– Для меня театр, однозначно, не заповедник. Если он становится таковым, надо срочно убегать! Или, по крайней мере, что-то менять. Сейчас у нас эпоха, когда все активно развивается, по щелчку пальца буквально. Все максимально быстро происходит.

 

– Совершенно верно. И поэтому сторонники консерватизма заявляют, что театр должен остаться островком медленного течения жизни. Никаких острых экспериментов, никакой брани со сцены.

 

– Если бы подобные спектакли были провальными, на них бы не ходили зрители.

 

– Но вам могут возразить, мол, это показатель низкой культуры, раз зрители идут послушать нецензурную ругань.

 

– Ну, значит, время у нас такое. Когда-то было актуально что-то другое. Мне ближе современный театр, именно такой, как у Бутусова и Богомолова: смелый, готовый к экспериментам. Я ведь живу в реалиях сегодняшнего дня, вижу изменения в речи и поведении людей, а традиционные классические театры все же чуточку отдают нафталином. Когда кто-то говорит, что каких-то смелых или даже откровенных вещей не должно быть в театре, он врет сам себе. По большому счету, все хотят честности. Чтобы как в жизни, по-настоящему. Но, конечно, не должно быть похабщины ради ее же самой, момент творческой оправданности никто не отменял.

Алексей Шильников: «По большом счету, все хотят честности»

– Теперь хочется поговорить о нашумевшем иммерсивном проекте «Безликие», в котором вы принимаете участие. Что из себя представляет этот спектакль?

 

– Зрители приходят в старинный особняк, им объясняют правила, надевают маски с прорезями для глаз, снимать которые в дальнейшем запрещено. Трогать актеров нельзя, хотя сами они могут прикасаться к пришедшим на спектакль. Не разрешается разговаривать и пользоваться телефонами – за нарушение этого запрета просто выводят из зала. Вот при таких условиях актеры играют, не замечая зрителей. Действие при этом разворачивается так, что чисто физически все его не охватить взглядом. То есть, по большому счету, чтобы полностью оценить спектакль и понять всю историю до конца, его надо посмотреть не один раз. Это весьма агрессивный вид искусства, вызывающий полярные мнения, безусловно.

 

– А что вам дает работа в таком проекте с профессиональной точки зрения?

 

– Мне в целом был интересен процесс: от репетиций до собственно показов. Нигде ты больше не испытаешь подобных эмоций. Это даже не сравнить с разрушением той самой «четвертой стены». Участие в таком проекте сопоставимо с классным тренингом: ты находишься в тонусе. В результате я стал более техничным, избавился от зажимов. Но вообще-то актер должен всегда учиться, пополнять свою копилку эмоциями, наблюдать и подсматривать у других, запоминать ощущения.

 

– Помогает ли профессия познать себя как личность?

 

– Хороший вопрос. Даже и не знаю. Но нас приучили за годы учебы: все в копилку. Любые жизненные ситуации, включая самые трагические, обращать на благо профессии.

 

С Алексеем Шильниковым беседовала Марина Константинова специально для Musecube

Фотографии Юлии Коломейченко


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.