Антон Кох – автор песен. Его работа «Знак Водолея» продержалась в ротациях и всевозможных хит-парадах почти два года, что в наше время быстро сменяемых и также надоедаемых поп-песен достижение почти запредельное.
Мы с Антоном не только друзья и коллеги, но и соавторы по песне «Когда рядом ты» группы «Винтаж». Поэтому интервью получилось не совсем традиционное и иногда напоминает дружескую беседу. Но рассказал Антон Кох много интересного. 
— Анна Плетнёва выпустила песню «На чьей ты стороне?», которую написал ты. Какая это по счёту работа с Аней?
— Если считать и отдельно тексты, то, кажется, четырнадцатая.
— Песня массово разошлась по радио и ТВ. Знаю, что она написана не вчера. Расскажи о её истории. Сильно личная?
— Я стараюсь о личном не писать, но мои песни довольно часто сбываются. Два года назад, когда песня родилась под названием «Ангел-хранитель», она была не обо мне. А теперь и обо мне тоже.
— Много поменялось от первоначальной версии?
— Две строчки, но это пошло только на пользу.
— Ты чаще бываешь доволен финальным результатом или есть претензии?
— Ой, у меня очень много претензий всегда. Мне и с соавторами работать сложно по той же причине. Я всё хочу держать под контролем вплоть до финального мастеринга. Мне кажется, Аня уже знает, что если мне кинуть демо аранжировки, я в ответ кину десять комментариев с метками по времени, где чего добавить и убавить, а через пару часов ещё десяток добавлю. Мы друг другу доверяем и находим компромисс обычно.
— Пару лет назад я тебе сказал, что после «Знак Водолея» к тебе должна стоять очередь из артистов. Ты ответил, что на данный момент твои песни может исполнять, пожалуй, только «Винтаж». Твоё мнение не изменилось?
— Укрепилось. И очереди не видать, но это скорее моя вина. Нужно было заводить знакомства, посещать мероприятия, улыбаться там, за руки здороваться. «Добрый вечер, я Антон Кох, автор «Знака Водолея», лауреат «Песни года», вот это всё». Я совершенно этого не умею, а тут и вовсе из России уехал. Зато Ане не к кому ревновать пока .
— Насчёт отъезда. Ты уехал насовсем. Принято считать, что русских вечно терзает ностальгия. Терзает?
— Терзает, но не по условным просторам и берёзам. Я скучаю по конкретным людям. Я скучаю по театральной жизни. И по жизни в Москве — скажи мне кто пять лет назад, что я буду скучать по Москве, рассмеялся бы в лицо.
— Ты ведь любишь и ценишь театр. Не думал что нибудь создать в том направлении?
— Очень мечтаю. У меня лежит готовый черновик музыки для одного спектакля МХТ, который, к сожалению, так и не состоялся. Больше всего, конечно, скучаю по спектаклям Константина Богомолова. У нас тут в Кракове идёт его спектакль «Платонов» по Чехову. Я от отчаяния ходил смотреть на польском с английскими субтитрами, которые показывали на экранах по краям сцены. Чуть не окосел.
Кстати, благодаря своим командировкам в Лондон, я познакомился с культурой мюзиклов, поставленных по бродвейской франшизе. Теперь у меня стойкое ощущение того, что я всю жизнь занимаюсь не тем, чем должен был.
— А вот тут давай поподробнее!
— Ну вот например, Сондхайм, Шварц, Менкен — мои кумиры. Они пишут такие головокружительные песни. Они десятилетиями ежедневно собирают аншлаг в одном и том же театре, причём это не поп-шлягеры, это сложнейшая музыка. Сложнейшая, но одновременно доступная. Сейчас как раз то время, когда я бы хотел с жадностью учиться всему этому, упорно, без перерывов на еду и сон. Но время учёбы ушло. У тебя вот есть что-то, что бы ты хотел уметь, но теперь уже вряд ли сумеешь? Ну, вот что например ты бы хотел уметь?
— Я бы много чего полезного хотел бы уметь. Курсы первой помощи закончил бы. Вертолётом хотел бы уметь управлять. Но времени категорически нет.
— А готов бы был пожертвовать чем-то из того, что уже умеешь, чтобы этому научиться?
— Сложно сказать. Из моего прошлого сложилась моя нынешняя личность.
— Вот. И со мной так же. Есть сосуд, он уже заполнен — и это я.
— Вот давай от меня к тебе и вернёмся! Ты ведь сам пел когда-то. В сети можно найти песни и клипы. Когда начинал, были грандиозные планы по завоеванию галактики?
— В детстве я себе часто всё это воображал. Ставил пластинку Софии Ротару или Маши Распутиной и ходил по кругу, подпевая. Я был совершенно уверен, что раз пластинка вертится, то и исполнять песню нужно, перемещаясь по кругу. Вот тогда перед глазами была сцена. Ну а когда я уже в юности записывал все эти демки — уже не было таких планов. Я же адекватно оцениваю возможности своего вокала (ещё одна из тех вещей, на которую теперь нет времени). Неопубликованных демок у меня до сих пор огромное количество. Клипы же я снимал просто потому, что очень мечтаю быть режиссёром. И вот таким нехитрым способом, незакрытые гештальты стали основной темой нашего с тобой разговора)
Первые клипы я сляпал специально для интернет-конкурса авторов, где это было обязательным условием. Лёша Романоф был в жюри этого конкурса, оттуда он обо мне и узнал.
— Но до Лёши у тебя была совместная работа с Юрием Титовым?
— Да, была. Очень горжусь ей! Хоть и осталась незамеченной. Пол альбома мои, пол альбома Игоря Яковлевича Крутого. Десять лет назад это случилось, ничего себе…
— А потом у тебя случился «Знак Водолея» — песня, которая года два лидировала в чартах!
— Ну от песни «Знак Водолея» много артистов до этого отказалось. У них всегда самые удивительные причины для отказа. Хотя бизнесмены же. Могли бы и просчитать, что как минимум одну двенадцатую часть населения страны эта песня заденет. И кто в последний раз до этого пел о гороскопах?
— Какие причины? Приведёшь пример?
— К большинству моих песен самая главная претензия — «слишком заморочено». Даже Аня это часто повторяет, но как бы тактично, от третьего лица. «На радио сказали, что слишком заморочено». Не хочет обижать.
А вот про песню «На чьей ты стороне?» мне директор одной уважаемой мной вокалистки сказал «слишком молодёжно». Сейчас эта артистка, кстати, выпустила песню «Люда хочет войти». К слову о молодёжности.
— Это ничего. Мне говорили про тексты «слишком поэтично»!
— Позор тебе, Саша.
Кстати, раз уж пошла такая пьянка. Самое время включить режим «петух и кукушка». Чур я петух.
— Ну давай!
— Поскольку мы с тобой отпахали какое-то время вместе на поле под названием «Декамерон» (альбом группы «Винтаж» — прим.авт.), меня часто спрашивают о тебе. И я всем говорю, что ты — поэт, а я — математик. Поэтому и получается, что у тебя поэтично, а у меня заморочено.
— Тогда любимый вопрос журналистов «Как написать хит» я буду переадресовывать к тебе! Но даже при «математическом» подходе твои песни глубоки и цепляют людей за личное.
— Обменялись любезностями.
— Не так давно у себя в соцсетях ты опубликовал пост, в котором говорил, что ты, возможно, больше не будешь писать песни. Не пугай меня и скажи, что передумал!
— Это не из разряда принятых решений, а скорее из разряда умений и возможностей. Дословно я писал «Возможно, последняя моя песня в эфире, я не уверен». Раньше мне удавалось что-то написать из доступного, был какой-то поток, из которого я вылавливал жемчужины. Сейчас его нет. Значит, не заслужил. Писать я совершенно точно не перестану, но на данный момент я занимаюсь песнями, которые вряд ли окажутся на радио. Я бы, может быть, и хотел сочинить снова хитяру и чтобы из каждого утюга, но быть математиком тут недостаточно. Нужна определённая доля легкомысленности, которой мне сейчас недостаёт. Так что в ближайшее время пусть за меня наш с Аней новый сингл отдувается.
— Есть кто-то из артистов, которому ты всё таки готов попробовать написать песню, если к тебе обратятся? И есть ли критерий, по которому ты однозначно откажешь?
— Самый подходящий для моих песен образ — это сильная баба с судьбой, гей-икона, саркастичная, но внутри израненная и трогательная. На нашей сцене я знаю таких только трёх активно работающих. Две из них – Ева Польна и Елена Ваенга — прекрасно пишут себе сами, я в это вмешиваться не хочу. С Лолитой я бы хотел поработать, несмотря на то, что от некоторых её публичных высказываний и поступков у меня волосы дыбом. Но выдающийся артист стоит отдельно. Я однозначно откажу тому, кто будет исполнять мои песни под фонограмму.
— А как же написать какой-нибудь начинающей артистке что-то попроще и срубить бабла?
— И хотел бы, да не умею!
— Ты сказал про Лолиту. Тебя так легко могут задеть чьи-то публичные высказывания?
— У нас с Лёшей Романовым есть одно разногласие. Он считает, что артист не имеет права со сцены (и, видимо, просто публично) скандировать лозунги, как это Гага делает, например. Я же всегда считал, что раз артист стал в каком-то роде властителем душ, то он за это дар должен расплатиться тем, что заступится за людей, потребует справедливости от тех, кому власть досталась по наследству или путем (не)демократических выборов. Но вот когда творческий человек своим публичным высказыванием ещё больше задевает тех, кто ждёт от него поддержки, тут я соглашаюсь с Лёшей. Иногда лучше промолчать. Такие вот у меня двойные стандарты. Высказывайтесь, но со мной извольте согласовать сперва.
Лёша говорит: музыка отдельно, политика отдельно. Я говорю: артист отдельно, личность отдельно. Я, кстати, принципиально считаю, что артист это пластилин. Он не должен петь от своего лица, от своего пола и от своего опыта. Он должен примерять образы, рассказывать чужие истории и играть в театр. У меня есть песня «Папочка», написанная от женского лица. Ни одна артистка на нашей сцене не свободна настолько, чтобы исполнить её, ведь отношения с родителем — слишком личная тема. Скорее всего, я опубликую её в своём исполнении. Совершенно не важно, кто её исполняет — в центре песни должен быть лирический герой, а не личность артиста, который его воплотил.
— Некоторые артисты начинают заниматься политикой. Некоторые успешно (Рейган, Шварценегер). Ты считаешь, несовместимо?
— Мне кажется, что совместимо, но сложно и опасно. Дела в одной сфере начнут оценивать успехами в другой, будут неоправданные ожидания, и всё пойдёт по «звезде». Нужно точно для себя знать, в какой момент какую роль ты исполняешь. Я же не прихожу в свой рабочий опенспейс со словами «У меня есть Золотой граммофон, bitches. Сейчас мы напишем с вами много успешного софта».
— А то, что авторы обычно на втором плане? Как ты к этому относишься? Нам в нашей работе нужна публичность?
— В российских реалиях от публичности сильно зависит заработок. Поэтому публичность мне не помешала бы!
Александр Ковалев, специально для Musecube
Фото Максим Ксендзов и Владимир Кальян
Добавить комментарий