Ганвест (Руслан Гоминов) – артист, совершенно точно не подходящий под формулировку «серый мейнстрим». Не по музыке, не по образу. Он ярок, индивидуален, интересен. У Руслана свои взгляды на жизнь, он не подстраивается под чьё-либо мнение и ему хорошо на своей волне. Разговаривать с Ганвестом было действительно интересно и приятно, общаясь с ним, чувствуешь себя комфортно. Руслан рассказал много интересного о своей жизни. Благодарим отель «Аэростар» за предоставленную возможность проведения интервью и фотосъёмки.
— В сети есть информация, что ты начал выпускать треки в 2008 году. При этом в твоих пабликах только работы 2018-го. Ты всё удалил и начал заново?
— Я раньше делал очень жёсткое музло. Оно есть, но где-то в глубинах интернета. А удалил я потому, что то, что я делаю сейчас и дела раньше – небо и земля. Я делал то, что стало модным сейчас: жёстко, мат, сиськи, жопы. В таком формате я больше не пишу. Поэтому я всё убрал.
— Раньше было – на радость малолеток? Мне кажется, именно они со своим протестом ко всему потребители такой музыки.
— За 10 лет я перепробовал все жанры. Правда, попсу я не делал. Делал рокешник, гроувил нормально. Был трэп, «чёрная» жёсткая музыка.
— Так что изменилось у тебя в 2018-ом?
— Я всегда хотел попробовать такую музыку, которую я делаю сейчас. Но, видимо, не было вдохновения. А весной 18-го вдруг попёрло. Битмейркер, с которым я плотно работаю, предложил мне бит. Я послушал, на меня нахлынуло, я понял, что я могу под это сделать. Написал текст. Записал и понял, что это круто. Так получилась песня «Звездопад», с которой и пошла перезагрузка. Начался новый формат музыки, новый Ганвест. Я понял, что хочу продолжать дальше делать музыку в таком стиле.
— Мне кажется, что, в отличие от твоих коллег, ты вообще не хайпожор.
— Я не люблю понты.
— При этом ты актуален. Но не было ли искушения использовать хайп и сорвать быстрой славы?
— Я никуда не тороплюсь, всё идёт как идёт. Я и сам по себе интересная личность. Мне хватает и за сиюминутным успехом я никогда не гнался.
— Следишь за творчеством коллег?
— В общем, да. Но многое, из того что появляется – придумано, этого на самом деле нет.
— Не кажется, что пошла некая кампания против рэп-артистов? Аресты (Хаски), избиения (Гуф), отмены концертов.
— Так я тоже попал под раздачу: мой концерт в Нижнем Новгороде отменили. Я не знаю, за что отменяют меня или Jah Khalib. Есть артисты, отмены концертов которых вполне объяснимы. Но у меня нет мата. Есть слова с некой наркотической окраской: «дурман», «никотин». Но я их употребляю в качестве описания пристрастия к человеку. В значение, что я зависим от отношений как от никотина. Но пропаганды нет. Никакого негатива. Это художественные образы. Если кому-то не нравится – я ни с кем спорить не собираюсь.
— Не так давно в сети развернулась дискуссия о личной ответственности авторов и артистов за то, как они влияют на зрителей, особенно на молодёжь. Ты чувствуешь это?
— Да, конечно. На меня же смотрят, меня слушают. Кто-то ровняется. Мне в директ приходит много сообщений, в которых меня благодарят за мою музыку. Пишут, что я сделал легче их жизни. Люди реально живут этим. Людям надо помогать и я действительно испытываю чувство ответственности за то, что я доношу до людей.
— С одной стороны – свобода слова и творчества. С другой стороны – безусловное влияние на молодёжь своими песнями со стороны артистов. Как решить эту проблему, по-твоему?
— Если присутствует хоть какая-то пропаганда – конечно, ставить возрастной ценз. Исполнится человеку 18 – вот пусть и творит, что хочет, под свою ответственность. Запрещать вход на такие концерты до 18 лет нужно! Есть артисты, у которых очень настойчиво присутствует пропаганда наркоты, и с этим не поспоришь. А если просто законодательно запрещать – смысла в наше время нет. Ну, не приехал он с концертом, но в интернете всё равно всё присутствует. От этого уже никуда не денешься. Сейчас достаточно сложно родителям запретить своему ребёнку слушать артиста, творчество которого он любит. И самое интересное, что многие артисты, выдающие такой контент, даже не живут такой жизнью. Это образ, это модно. Знаешь, в моём детстве о таких вещах было не принято говорить, все прятались. Сейчас всё открыто. Парни и девушки лет 15 сидят у своих школ и открыто курят и бухают. Никто им ничего не говорит. Сейчас такое время, что всем стало всё равно. А дальше будет ещё хуже. Видимо, в этом и проблема.
Мне кажется, вопрос в воспитании. Детей нужно правильно направлять. Ну, и личный пример взрослых. «Хочешь исправить мир – начни с себя».
— Кто твоя аудитория?
— Слушают меня все. Нет определённого возраста – 14 лет, 20 или старше. Дети, взрослые, дедушки, бабушки. Последние, конечно, на концерт не пойдут, но мои песни знают, включают записи. Бабушек не огромное количество, но они есть. Моя стабильная аудитория – от мелких до 35. Бывает немного старше.
— Работаешь в основном клубы?
— Чаще да. После выхода нового материала, в 2019-ом году будут сольные концерты. Концертная программа на час у меня уже набралась. Часто просят повторить песни. Тот же «Никотин» как-то пел 3 раза за концерт, а дважды – стабильно.
— Это успех!
— Если честно, я в шоке, что это всё со мной происходит. Я 10 лет работал, очень много сил было в это вложено. Это как сон. Мечты сбываются. Реально. Тем более, я же из маленького казахского города Актау. Хотя, Казахстан вообще в последнее время сильно вырос в плане музыки. Появилось большое количество интересных исполнителей. У нас много действительно талантливых ребят. Но не все осмеливаются уехать оттуда.
— Почему? Ведь ты осмелился?
— А я просто уже задолбался! Я понимал, что музыка внутри страны не развита. Есть люди, которые в этом разбираются и потенциально могут стать известными личностями. Но если зарабатывать музыкой – только на свадьбах. Там одна дорога. Музыки там нет, я не видел перспектив. Сейчас моя известность стала в России большой. И за счёт известности здесь я стал известен во всём Казахстане. В любом городе меня знают, слышали.
— Уже можно не только по свадьбам?
— Да, да. Теперь я начал ездить по разным казахским городам. А вот есть, например, Скриптонит – он изначально стал известен в Казахстане. А уже потом Баста подтянул его на «Gazgolder». У меня наоборот, у каждого своя дорога. Я понимал, что если меня начнут слушать в России, то успех будет везде.
— Изначально ты приехал в Питер? Так написано в интернете.
— Нет, в Москву. Когда приехал впервые, то кем только не работал. Продавцом был. Последняя «немузыкальная» работа – я был барбером, стриг. И одновременно писал песни. В Питере я жил какое-то время. Теперь я снова в Москву.
— Не страшно менять «насиженное» местожительство или для тебя это интересный опыт?
— Это прикольно. Мне хотелось пожить в Питере, мне был интересен этот город. Искал вдохновения. Но понял, что мне неважно, где именно я нахожусь. Мне не очень важен уют.
— А что для тебя понятие уюта?
— Я люблю некоторый минимализм там, где я нахожусь – белые стены, много света. Цветы люблю. Даже не могу это толком объяснить. Просто заходишь в квартиру и чувствуешь уют.
— Тебе комфортней одному или с кем-то?
— Если писать, то одному. Не люблю, когда в это время кто-то есть рядом, мне тяжело сконцентрироваться. Я как-то писал EP и было много ребят. Они занимались написанием музыки, а я тексты сочинял. Вроде, нормально было. Но уютней творить в одиночестве.
А жить мне уютнее с мамой. Кроме неё я не могу с кем-либо долго рядом находиться. С девушками не получается затяжных проживаний – бесить начинают. А мама знает ко мне подход. Она понимает меня без слов, по взгляду. Знает, что я люблю из еды и как именно это готовить. Знает, когда мне нужно сосредоточиться. Хотя, маме можно дёрнуть меня в любой момент. Она меня абсолютно знает и всё идеально. Если бы появилась девушка, которая нашла бы ко мне такой же подход, то, наверно, я бы связал с ней дальнейшую жизнь. Но пока таких не попадалось.
— С поклонниками общаешься?
— Плотно общаюсь. В эфирах и на концертах всегда их благодарю. Если бы не они – ничего бы не было. Если бы они меня не слушали, я бы сейчас здесь не сидел и с тобой не разговаривал бы. Я очень религиозен и благодарю в первую очередь Бога за то, что со мной происходит. Но я действительно очень благодарен своим слушателям тоже.
— Почему ты не выпускаешь long-play?
— У меня будет альбом, но выходить он будет по частям. Сразу полноформатный альбом я не хочу выпускать. Сейчас эпоха синглов. Если ты выпускаешь альбом из 8 треков, то 6 из них не слушают. Жалко, что хорошие песни останутся не услышанными. Люди акцентируются на 1-2 песнях, остальные пропускают. Сейчас слишком много всего, разной музыки. Когда выпускаешь понемногу, люди «распробуют» каждую песню. Слишком много информации, так зачем людей перегружать? Так что я не вижу смысла сразу всё выпускать в едином альбоме.
— У тебя есть какая-то продуманная стратегия?
— Да я не заморачиваюсь особо. Есть команда, которая всё делает. Для артиста это нормальное явление. Когда я сам всё делал, то ужасно уставал, было очень тяжело. Указывал свой номер, мне звонили по сто раз на дню. А я параллельно работаю. Представляешь: я стригу, звонок, бежишь с телефоном в туалет, думая, что по делу. А там: «Ой, мне так нравятся ваши песни!». Или в полтретьего ночи какие-то непонятные звонки. Даже сейчас каким-то образом узнают мой личный номер и звонят непонятные люди в любое время суток и начинают что-то говорить о каком-то сотрудничестве.
— Типа «давай фит замутим»?
— И это тоже. Но я не хочу разбрасываться фитами, записывая их со всеми подряд. Я сильно заморочен в плане музыки и чтобы с кем-то сделать фит, мне надо чтобы реально очень сильно понравилось предложение. Но пока никаких фитов я не планирую.
— А если всё-таки этот вопрос рассмотреть: какой это должен быть артист, как ему до тебя достучаться, что нужно предложить, чтобы всё срослось? Или ты сам где-то услышишь материал и заинтересуешься? Чисто гипотетически.
— Должна быть музыка схожая с моей, на одной волне. Если слишком разное творчество, то гипотетически что-то сделать можно, но, наверно, человеку придётся больше подстраиваться под меня. Я могу подогнать всё под формат другого артиста, но это будет не то, что можно было бы сделать на самом деле. Во мне это есть: когда я слышу некоторых артистов, я начинаю думать, что всё это можно было сделать ещё лучше.
— Кому-то давал советы, как можно улучшить их творчество?
— Есть ребята, теперь уже мои друзья, с которыми мы хотим в дальнейшем что-то сделать. Просто у всех есть свои сольные проекты и каждый в это погружен. Но идеи есть и в 2019-ом всё будет. Это будет интересно.
— Что-то будет меняться в 2019-ом или ты останешься привычным для всех Ганвестом?
— А люди уже полюбили то, что я делаю! Люди хотят слышать Ганвеста именно таким. Думаю, я буду придерживаться своего формата, тем более, мне самому он очень нравится. У меня в эту сторону душа лежит. Вот «Красные розы» будет очень крутой альбом! Каждый трек – бутон. Это будет отличный букет!
— Ты выбрал розы как основной образ EP?
— Да, это будет огромный букет роз из треков!
— Девушки сойдут с ума!
— А они и так каждый концерт сходят с ума!
— Почему розы?
— Это больше отсылка к моему детству. Это любимы мамины цветы и мы в моём детстве с ними играли. Ещё тогда я полюбил красные розы. Воспоминания детства, связанные с мамой. Я ношу это с собой и хочу, чтобы так было всю жизнь. Я дарю эти цветы, делясь с людьми частичками своего счастья во имя любви.
— У тебя и дизайн обложек часто в красных тонах.
— Да у меня всё с эти связано, всегда много красного. И атрибутика красная в основном.
— Некоторые психологи говорят, что красный – цвет тревоги. А какой ты человек: вспыльчивый, эмоциональный, уравновешенный, спокойный?
— Эмоциональный – это точно! Если меня выбесить, я могу быть очень жёстким. Я стараюсь держать себя в руках, но у каждого есть свой предел. Есть слова, которые могут очень сильно меня задеть.
— А что тебя успокаивает, в чём ты находишь равновесие?
— Всё зависит от того, кто рядом. Вообще, когда я сильно злюсь, то лучше просто согласиться со мной и не спорить. Тогда я успокаиваюсь.
— Банальный вопрос: откуда взялся псевдоним «Ганвест»?
— Да всё просто. У меня было несколько псевдонимов, я же разный. Я выбирал. Потом пришёл к тому, что никнейм должен быть один. Вначале это писалось «GunWest».Но я не хотел на английском языке – это банально, каждый второй так делает. Ещё и капсом! Я поменял на русские буквы, плюс это легко запоминается. «Gun» — оружие, раньше у меня была очень жёсткая музыка. «West» — запад, я родился на западе Казахстана. Как-то так.
— Жёсткость – по молодости? Сейчас ты производишь впечатление очень уравновешенного человека.
— Наверно, да. По клипам и интернету меня, наверно, всё ещё считают жёстким. Поговорив со мной, люди меняют своё мнение. Но судят то в основном по экрану.
— В твоём представление: каким тебя видят незнакомые с тобой люди?
— Судя по всему, люди думают, что я какой-то обдолбыш. Не все понимают, что мой образ родился от того, что я творческий человек. Я знаю достаточно ребят, которые выглядят вызывающе и они все в творчестве. Только творческий и смелый человек может себе такое позволить. Никто не думает, как это всё создаётся. А я вот так вижу свою красоту! Я понимаю, что какими нас создал Бог, такими мы и должны оставаться. Но в моей голове сидит некий мой образ, который в моём видении был не завершён. И я вижу себя именно таким. Некоторые говорят, что мои татуировки, в том числе на лице – это некий ответ обществу. А я не понимаю: ответ на что? Просто делай своё дело, стань личностью – вот и будет ответ обществу. А это – некая красота, которую я вижу. Я смотрю на себя в зеркало и думаю: «Красавчик!».
— Ты сам придумываешь эскизы татуировок?
— Да, это всё из моей головы. Они все со смыслом. Птицы – свобода. Почему роза — я уже рассказал. Роза у меня не одна. Каждый рисунок, каждая татуировка что-то означает. Я вижу их на определённых местах и наношу. Всё это совмещается в единое целое. Я дальше буду делать. Буду забиваться полностью.
— Я так понимаю, что мнение окружающих по этому поводу тебя не сильно волнует?
— Были моменты. Больше докапываются не до татуировок, а до накрашенных ногтей. Какая-то общая больная тема.
— А что в этом людей напрягает?
— «У тебя охрененная музыка, ты крутой. Но на фига ты ногти красишь?!». Это мне говорят в лицо. Я же не буду каждому объяснять, что я с 5 лет слушаю рок-музыку, начиная с Оззи Осборна, который красил ногти ещё когда никто из них не родился. Не моё дело всем подряд разъяснять о принадлежности к субкультуре. Они считают, что это гомосятина. Не понимая, что гей не будет красить ногти. Геи вообще выглядят иначе. Так что я говорю: «Чувак, тебя это вообще не должно волновать». А на улицах не подходят, к счастью. Это больше интернет-история, конечно. Тем более, приходит новая аудитория и спрашивают постоянно. Я уже просто ненавижу на это отвечать, тем более есть много других тем, на которые можно поговорить.
— У тебя очень своеобразные и узнаваемые тембр и манера исполнения. Как это рождалось?
— Я ещё не решил, как мой стиль будет называться. В будущем обязательно придумаю. Это как крик души сквозь слёзы. Как раз из-за моей эмоциональности. Даже пою на студии через какую-то внутреннюю боль, что ли. Ведь песни – это моменты моей жизни. Разбитая любовь, я из за неё много настрадался. Разбитое сердце, как на татуировке. И рядом – неразбитое, верю, что есть ещё возможность счастья. Сейчас я даже рад, что всё это происходило в моей жизни. Не было бы этих моментов, определённых людей, разбивавших мне сердце – не появился бы Ганвест такой, какой он сейчас есть. Я записываю, а перед глазами картинки и все эти переживания. Я всё это переживаю и выплёскиваю ту боль. Потому и родился такой тембр. Поэтому всё к лучшему.
— А не стрёмно вот так эмоционально растрачиваться каждый раз?
— Я даже не думал вот так. Для меня это естественно.
— Ты там каждый раз кусок души оставляешь.
— Поэтому мои песни хорошими и получаются. Если я перестану именно так переживать с каждым треком, то потеряется «изюминка». В этом – зерно. Когда я слушаю некоторые чужие работы, сразу понимаю, когда это неправда. Даже если человек поёт про любовь, чувствуется, что он это не переживал. Нет уверенности в голосе. От балды человек это сделал. Когда я, абстрагируясь от того, что это я спел, слушаю свои песни, понимаю, что этому веришь. Я погружён в песню.
— Какая должна быть степень откровенности перед зрителем в творчестве?
— Максимальная! Мой образ как раз в том, что я очень открыт. У меня нет ничего придуманного, мол: «я должен быть таким». Какой есть – такой и перед слушателем.
— Насколько нужно ориентироваться на мнение и ожидание аудитории?
— В моём случае слушатели полюбили то, что я им предложил, то, что я делаю. Им это нравится. Нет такого, чтобы говорили, что именно они хотели бы от меня услышать. Наоборот, просят, чтобы я не отходил от своего формата и создавал музыку именно так, как я её делаю. Если я поменяюсь, останутся преданные слушатели. Они примут любые мои изменения. Если что – будут новые слушатели. Мне кажется, вряд ли я в ближайшем будущем кардинально изменю свой стиль музыки. Только если дополню чем-нибудь. Будет только ещё лучше. Если меняться, то без резких движений. Просто совершенствоваться, сохраняя и развивая свою индивидуальность. А сейчас – много новых работ.
Александр Ковалев, специально для Musecube.
Фоторепортаж Марианны Астафуровой смотрите здесь.
ССЫЛКИ:
https://vk.com/gunwestofficial
https://www.youtube.com/channel/UCpxacO9dujoE95ef7xNmbJQ
Добавить комментарий