Имя этого франко-канадского музыканта наверняка слышали даже те, кто далек от французской музыки так же, как Монреаль от Эйфелевой башни. «Belle», покорившая эфиры отечественных радиостанций в начале двухтысячных, открыла российской публике не только легендарный ныне мюзикл «Notre-Dame de Paris», но и сольное творчество молодого певца, сыгравшего в музыкальном воплощении романа Гюго горбуна, безнадежно влюбленного в цыганку Эсмеральду.

 

Смыв грим, исполнитель роли Квазимодо оказался полной противоположностью своему персонажу: глаза голубые, как воды реки Сен-Лоран, голос с фирменной хрипотцой и широкая улыбка, от которой таят женские сердца по всему миру. В нашу страну канадец впервые приехал в 2004 году, прорубив окно в Восточную Европу для коллег по мюзиклу и изумив хмурых кремлевских охранников тем, что сумел поднять на ноги публику самого чопорного столичного зала.

 

Сегодня Гару в России – уже не экзотика, а добрая традиция. На этот раз в рамках юбилейного тура «20 лет на сцене» музыкант «зажжет» питерский БКЗ «Октябрьский» (12 ноября) и московский «Crocus City Hall» (13 ноября). В преддверии российских гастролей певец любезно согласился ответить на вопросы корреспондента Musecube.

 

— Вы выросли во франкоязычной части Канады. Когда слышишь красивый сильный голос, поющий на французском, зачастую оказывается, что его обладатель – из Квебека. Признавайтесь, у вас там особый воздух, который способствует развитию музыкальных талантов?

— Смешение, взаимопроникновение культур, непредвзятость, — наверное, дело в этом! Действительно, Квебек – небольшой франкоговорящий регион на американском континенте, стремящийся сохранить французский язык, поэтому петь по-французски для нас – предмет особой гордости. Влияние США тоже присутствует, но для карьеры музыканта это даже в плюс. Одно могу сказать точно: возможность петь на французском в не франкоговорящих странах – самое значимое достижение моей карьеры.

 

— Вы частый гость в России и много где побывали – от Москвы до Новосибирска. У России и Канады есть общие черты: суровый климат, большие пространства. А в чем, по-Вашему, самое большое отличие наших стран?

— Вы верно заметили, погода и расстояния влияют на людей, так что между нами есть кое-что общее. Может быть, именно поэтому мы и нашли точки соприкосновения? Холодная погода и суровый климат способствуют теплому общению.

 

— Похоже, Вы склонны видеть скорее сходства, а не различия… Вы рассказывали, что первую гитару вы получили, когда Вам было 3,5 года. Скажите, как так вышло, что несмотря на столь ранний интерес к музыке, Вы перепробовали множество профессий, прежде чем стать музыкантом?

— Я по-прежнему много чем занимаюсь, музыка – далеко не единственная моя страсть. (Гару – востребованный телеведущий на французском телевидении, также он снимается в кино, озвучивает мультфильмы и занимается ресторанным бизнесом.  – Прим. автора). Мой отец всегда говорил, что музыка – это лишь хобби, которым денег не заработаешь. С одной стороны, я ему поверил… а с другой – смог его переубедить!

 

— Вы последним из коллег – партнеров по мюзиклу начали сольную карьеру: после громкого успеха «Notre-Dame de Paris» прошло целых три года, прежде чем Вы выпустили первый альбом «Seul». Очевидно, причина была не в отсутствии предложений. Чего же Вы ждали?

— Я – человек интуиции. Все вокруг говорили, что я с ума сошел, раз не хватаюсь сразу за представившиеся возможности, но я не видел ничего, что пришлось бы мне по душе. А главная причина, наверное, была в том, что Квазимодо в определенной степени стал частью меня. Я уже был на пределе эмоциональных возможностей, а играть этого персонажа, отдавая ему меньше сил и энергии, было невозможно. Каждый день приходилось выкладываться по полной.

 

— По словам Рене Анжелиля, продюсировавшего Ваши первые альбомы, важнейшая вещь для артиста – научиться говорить «нет». Вы, похоже, владеете этим искусством в полной мере: Вы отказывали звукозаписывающей компании Sony, Жан-Жаку Гольдману (известный французский поэт-песенник – Прим. автора) и даже Элтону Джону. Говоря «нет», не боитесь упустить шанс, испортить отношения?

— Я никогда не был слишком амбициозен. Я просто везучий. Еще до Рене я отказывал всем – кроме «Notre-Dame de Paris»… Если что-то внутри говорит «нет», то я не соглашаюсь на проект, кто бы мне его ни предлагал. И я рад, что на всем протяжении карьеры мне удалось сохранять замечательные отношения с людьми. Возможно, причина в том, что они знают: я честен с ними и не стану кривить душой.

 

— В этом году «Notre-Dame de Paris» 20 лет, и он по-прежнему на сцене. На премьере обновленной версии мюзикла в Монреале были замечены Люк Пламондон, Брюно Пельтье и Люк Мервиль (автор либретто и участники оригинального состава 1998-го года – Прим. автора). А у Вас не было желания взглянуть на нового Квазимодо из зрительного зала?

— Несомненно, этот мюзикл для меня очень много значит, но я никогда не смогу заставить себя его посмотреть. Пробовал однажды смотреть в записи, но выключил через пару песен. Такое ощущение, что я не играл персонажа на сцене… я на самом деле стал им! В любом случае, я не очень-то люблю оглядываться в прошлое и терпеть не могу слушать свои записи или смотреть на себя по телевизору. С просмотром «Нотр-Дама», наверное, то же самое. Похоже, я просто еще не готов оказаться в зрительном зале.

 

— Элен Сегара рассказывала, что как-то в роли Эсмеральды в сцене «Жажда» она проявила настоящее сострадание и вместо воды дала прикованному к колесу Квазимодо виски. А Вам самому случалось разыгрывать коллег по сцене?

— Она частенько так делала, но особенно мне запомнился тот раз, когда я ужасно себя чувствовал… За три года за кулисами было немало забавных историй, но, выходя на сцену, я всегда полностью погружался в сюжет, так что много смешных моментов прошло мимо меня.

 

—  В одной из песен Франсиса Кабреля, которую Вы исполняли, есть такие слова: “Однажды я устану от этой профессии, где ты либо зарабатываешь золотые горы, либо подыхаешь с голоду”. Пока не устали?

— Шоу-бизнес порой — довольно грязная работа, и от этого действительно устаешь. К счастью, я окружил себя правильными людьми, благодаря чему чувствую себя в безопасности. Для меня музыка – это радость. Людям ее часто не хватает, и я вижу свое предназначение в том, чтобы делиться с ними этой радостью.

 

— Вы – один из немногих исполнителей, кто мог соперничать с Джонни Холлидеем в вокальном плане. Для альбома «В каждом из нас есть что-то от Джонни» в дань памяти этому певцу Вы великолепно исполнили знаменитую «Ma gueule» (Мое лицо). Как думаете, какой частью своего успеха Вы обязаны своей внешности, обаянию?

— Об этом я стараюсь не думать… Такие вещи с трудом поддаются описанию и пониманию. Мне кажется, харизма – это нечто очень загадочное, и внешность в ней играет не первостепенную роль.

 

— Вашей дочери 17. Она почти взрослая, в этом возрасте уже не очень-то прислушиваются к родителям. Случалось уже слышать: «Папа, отстань, ты ничего не понимаешь!»?

— С дочерью у нас полное взаимопонимание. Наше видение мира и базовые ценности во многом совпадают, поэтому по большей части между нами царит согласие. Но в то же время мы ценим друг в друге то, что по некоторым вопросам имеем собственную точку зрения и готовы ее отстаивать. Она, как и я, натура страстная и увлеченная. На мой взгляд, умение не согласиться с собеседником – признак интеллекта и готовности лучше понять друг друга. И мне нравится в ней это качество.

 

— Ваша профессия – развлекать, дарить хорошее настроение людям. А бывают моменты, когда у Вас настроения нет категорически, а вечером концерт? Как справляетесь, как настраиваетесь?

— «Когда ты улыбаешься… когда ты улыбаешься… тебе в ответ улыбается весь мир…» (Строчка из песни Л. Армстронга – Прим. автора).

 

— Приближается Новый год, а в России это особый праздник. И если дети верят в Деда Мороза, то взрослые верят в то, что с Нового года начнут новую жизнь. А какие новогодние обещания дает себе Гару?

— Заниматься новыми проектами так же увлеченно и эмоционально!

 

С Гару беседовала Ирина Никифорова