Доходяги бэнд – минская команда, которая в текстах стремится к высокому слогу, в музыке к максимально драйвовому звучанию, а в намеренно уничижительном названии скрывается серьёзная заявка на победу – «те, кто дошёл». Уже завтра они выступят на празднике кельтской культуры Самайн в Ботаническом саду, где представят программу с усовремененной кельтской музыкой и оригинальными текстами на русском языке. Про новый альбом «Песни из-под шлема», который выйдет совсем скоро, жанр исторической баллады и вдохновение мы поговорили с лидером группы Алексеем «Крысом» Ширяевым.

ДОХОДЯГИ БЭНД И СРЕДНЕВЕКОВЫЕ БАЛЛАДЫ

-Откуда появилось это название – «Доходяги»?

-Я пел песни еще до появления слова «Доходяги-бэнд», потом, после переезда из Сибири в Беларусь, в далеком 2002-м, я начал искать музыкантов. Ищу я музыкантов все время самым пассивным образом. Я считаю, что такие вещи лучше всего получаются сами собой. И действительно: все музыканты явились какими-то странными путями, кроме басиста, которого заставила играть с нами его жена.

А слово «Доходяги» появилось совершенно внезапно, настолько внезапно, что я вообще спал. Но зазвонил телефон, в далеком 2006-м году, я снял трубку и Алена Горшкова, которая организовывала одно из первых выступлений кельтской культуры в городе Минске, спросила, как нас обозвать в афише. «Вот вы, ребята, репетируете, вы будете у нас играть. Как вас назвать? Как вас в афише написать?». « О, боже – сказал я, находясь в состоянии сонном, — Доходяги напиши. Доходяги бэнд». Почему? Как это подвернулось на язык – я не знаю.

Однажды я даже имел серьезный разговор со своим гитаристом, который сказал: «Я не хочу быть доходягой. Мне не нравится».

На самом деле я верю, что слова изменяют свой смысл от долгого употребления в каком-то специальном ключе. Вот, например, мой папа долго не мог привыкнуть к тому, что меня все зовут Крыс: «Ну, крыс — это же такое отвратительное существо. И вообще западло, нельзя. Как это крыс?…»

Кстати, слово «Аквариум», например, которым обозначается группа Бориса Борисовича Гребенщикова, с аквариумом не имеет ничего общего. И группа «АукцЫон», когда делала название, не просто так заменили букву «И» на букву «Ы», чтобы подчеркнуть полное не родство.

-Песни какой тематики по большей части присутствуют в репертуаре?

-Все вопросы, все сложности в творчестве идут от того, что я автор. И когда я езжу с гитарой (по гастролям дальним, как правило, с гитарой один), то это в принципе укладывается уже в новое понимание авторской песни. Оно, конечно, громкое, непривычное, дерзкое, но если человек автор и он под гитару может это петь, то почему нет.

Песни получаются довольно разные. В свое время Свин, лидер группы «Автоматические удовлетворители», первых панков в СССР, говорил, что каждый автор на самом деле сочиняет в жизни только одну песню. Вот, говорит, на Цоя посмотрите: одна и та же песня и у меня, говорит, то же самое. Я с ним в принципе согласен. Но думаю, что у меня их чуть-чуть больше. У меня их, наверное, три. Но песни эти очень разные.

Имея историческое образование и непреодолимую тягу к человеческой истории, я с детства – сначала в воображении, потом в реальности – примерял на себя постоянно какие-то рыцарские доспехи. Каково это — избивать человека топором по голове? Весь этот спортивно-физкультурный аспект меня ужасно привлекает. И я не мог это все не описать.

Я точно знаю, что чувствует человек, когда его сносит молодецким ударом, когда он примеряет на себя тяжесть доспехов, когда он в седле и с копьем скачет на турнире верхом на коне. Все-таки Пушкин и Жуковский были этого лишены.

Есть в жанре и первопроходцы – и Жуковский, и Пушкин писали баллады, стилизованные под средневековые. Так что я отчасти продолжаю эту традицию русской литературы. Но, в отличие от них, я еще имею и практические навыки.

НОВЫЙ АЛЬБОМ «ПЕСНИ ИЗ-ПОД ШЛЕМА»

-расскажите про студийную работу. Может, в планах записать студийный альбом?

-Мы заканчиваем запись альбома, который будет называться «Песни из-под шлема». Я условно его делю на две стороны: там будет сторона чести и сторона жести. Или сторона золотых кубков и сторона оловянных блюд.

Одни из этих песен очень высокопарные, романтичные и отражают рыцарскую культуру Высокого средневековья, а другие — субкультурные и рассказывают о мировоззрении и приключениях современных деятелей военно-исторической реконструкции.

Одна из песен, например, посвящена сборной по историческому фехтованию, которая представляет страну на «Битве наций» – грандиозном международном фестивале. Другая рассказывает о каких-то знаковых событиях.

-Чем он будет отличаться от предыдущих работ в плане звучания и аранжировки?

-В текстовом плане все песни объединены в один цикл, а в музыкальном – там будет такая эклектика! От шансона и до хард-рока. Там будет представлено практически все.

Есть песня, которая называется «Орденский шансон», мы намерены специально записать дешевые отвратительные клавиши, которые будут нас возвращать в отвратительные времена середины 90-х годов. Также запланированы хардовые вещи с применением средневековых инструментов – харди-гарди, на котором для записи сыграет Надя из группы Irdorath.

-Когда ожидать его выхода и где вы его пишете?

-Мы его пишем на студии «Черри-рекордс», у нас тут, в Беларуси. Там работает замечательный, удивительный звукорежиссер, который, конечно, является соавтором и одним из членов группы. Хотя бы временно. От него очень многое зависит, он работает как музыкант и может совершенно неожиданным образом подать партии, которые на концерте звучат по-другому.

-какой это по счету будет альбом?

-Для меня это будет четвертый альбом. Четвертый, но разными составами, слово «Доходяги-бэнд» было у нас только на предыдущем альбоме «Двери Сибири». Куда вошли песни, которые переплетались этнически с сибирским колоритом. Там присутствуют бубны, варганы, горловое пение.

ЕСЛИ ТЫ СОЧИНИЛ ПЕСНЮ – ЭТОГО УЖЕ ДОСТАТОЧНО

— А предыдущий альбом в каком году выходил? Какой промежуток времени?

-Предыдущий в 10-м году выходил. А что касается даты выхода нового, то вся медлительность происходит из-за двух вещей: во-первых, моей твердой убежденности в том, что если ты песни сочинил, то этого в принципе уже достаточно и можно умирать.

Важнее всего сочинить песню, и она где-то в какой-то струне мироздания отзывается обязательно. И, в принципе, этого довольно.

Вот Юрий Леонидович Наумов, например, говорил, что песни они, как дети: их нужно сначала зачать, затем выносить, потом родить, заняться их образованием. Вот, когда ты их уже записал на альбоме, то высшее образование уже есть.

Но я тут с ним не согласен отчасти, потому что считаю, что дети и музыкальные альбомы – это где-то в принципе одно и то же. И когда я должен был писать для книги авторской песни Беларуси свою автобиографию, я там эти свои вехи указал все: такой-то год – дочь такая-то, такой-то год – альбом такой-то.

Я очень плохой организатор. Я очень растекаюсь, меня интересует стопятьсот проектов одновременно: тут книга готовится, тут нужно в горы съездить, здесь надо по детям проконтролировать, потому что у меня семья большая, я многодетный отец. И музыкально тоже еще что-то надо. И еще доспехи не забыть почистить.

Поэтому, когда мне говорят: «надо сделать. Вот тебе деньги, запиши альбом. Мы хотим, чтобы эти песни были». Хорошо. Эти песни будут. Ну, нет так нет. Поэтому в Минске я играю гораздо меньше, чем где-то на выезде.

— я сама удивлена, почему в Минске о вас почти ничего не знают, как о музыканте.

-Недавно у нас был концерт. Нам хотелось хоть что-то уже сделать, и мы выбрали «Граффити».

«Граффити», конечно, место намоленное, но очень маленькое. Со звуком теперь там стало получше, мы отыграли мощно и очень здорово, но пришло… человек 30, наверное. И получается, что ко мне на концерт в Новосибирске приходит сотня людей, а в Минске – 30.

-Вы никогда не думали изучить белорусский язык и написать пару белорусских песен, интересуетесь ли белорусской культурой?

Еще до того, как я приехал в Беларусь, у меня был огромный интерес к народной музыке, просто обожал творчество группы «Троица», Кирчук – гениальный мужик и жесточайший дед. И мы в Сибири пели белорусские песни.

Позже я переехал сюда, но определенным политическим коллизиям удалось сделать так, чтобы я стал с прохладцей относиться к белорусскому языку. Но в этом виноваты только отдельные люди, которые культивируют русофобию и так далее.

Писать на белорусском языке у меня вряд ли получится. Потому что сочинительство происходит не специально, а как-то само собой. Когда-то в 19-м веке в русской литературе считалось, что так и должно быть.

-Как к вам приходит вдохновение?

-Есть тонкий момент настройки… У каждого сочинителя есть свои ритуалы. Ритуал не в том смысле, что нужно схватить бубен и жечь свечи из беличьего жира. У меня, например, это трубка. Я сел, трубку закурил, и еще не докурив, сразу начинаю что-то записывать. Разумеется, когда есть на это мандат небесный. Когда мандата нет, то тогда, конечно, хоть ты закурись.
Сейчас я сделал перерыв в курении на пару месяцев и вижу, что петь без табака хорошо, а сочинять – плохо.