The Mojoworkers: «Мне хорошо, когда я играю блюз»!

Завсегдатаям блюзовых клубов The Mojoworkers известны своей яркой, эмоциональной и искренней манерой игры. Интервью с питерской блюзовой командой состоялось накануне концерта в Bashni Live Music Club за час до саундчека. Музыканты поведали MuseCube о процессе формирования группы, погружения каждого участника The Mojoworkers в мир блюза и том, какую роль музыка играет в их жизнях.

Расскажите, пожалуйста, как и когда сформировалась ваша группа?

Олег: Никто толком не помнит, когда это произошло. Я переехал в Петербург, и через какое-­то время решил с кем-­нибудь поиграть. У нас сформировалась компания. Затем мы разбежались, а через некоторое время мне позвонил Олег Полевщиков – это был наш басист в то время, и предложил поиграть, сколотить группу. Миша позвонил Андрею. Мы решили все вопросы за 20 минут и собрались на репетиционной базе, посмотреть, что из этого выйдет. С тех пор сменился басист, сейчас играет Пётр Рибуш; барабанщик уходил и возвращался вновь, был еще второй барабанщик. В настоящем составе мы играем года полтора.

Андрей: Я вернулся в группу в начале 2015 года.

Как возникло название группы The Mojoworkers?

Олег: Это магические работяги или живчики, рубаха­парни. А название происходит из песни Got My Mojo Working – это блюзовый сленг. Mojo в блюзе обозначает магический амулет для привлечения слабого пола. А вообще, Mojo может быть любым талисманом, он происходит из Вуду, но мы к Вуду мы отношения не имеем.

Чем вы занимаетесь, как приходили в группу, к музыке, где учились играть?

Петр Рибуш: В начале музыкальной деятельности я писал песни. Потом уходил на три года из музыки и вернулся в нее бас гитаристом. Поиграл в командах 11:14 и After Midnight. После распада After Midnight увидел на форуме объявление от Михаила, позвонил ему, и мы с моим коллегой ­ударником ­ Павлом, подъехали на студию и начали играть. С тех пор играем вместе, но Павел в последствие покинул нашу группу.

Петр, где ты обучался игре на бас гитаре?

Петр: На улице Рубинштейна я учился играть на гитаре.

То есть, ты учился игре в серии пабов и баров на Рубинштейна?

Петр: Нет, это серия проходных дворов. (Смеется). Как в песне пелось: «Дети проходных дворов…», мы оттуда родом. Я не могу жить без музыки, это уже в крови!

Андрей: Играть на барабанах я начал в 10 классе, это было лет 10 назад. Сложно ответить, как это началось. Мы шли по улице, а нам на встречу шел преподаватель музыкальной школы, который остановился узнать дорогу. А я спросил, есть ли в их школе класс барабанов. И мне ответили: «Да, есть». Так я и поступил в музыкальную школу, написав отказы от всех сольфеджио и хоров, что не делает мне чести, и обучался только барабанам все 5 лет.

Михаил: Меня отвели в музыкальную школу «за ручку, где я начал заниматься на фортепьяно, но школу так и не закончил. Помню из фортепьяно только «часы и слезы». Какое­-то время музыкой не занимался, школа отбила эту охоту. А потом вдруг обнаружил у себя в коридоре гитару Musima в чехле: у моего брата есть коллектив, где исполняется музыка на русском языке. И после одной из его репетиций в коридоре обнаружился инструмент. Я ходил вокруг него, а потом мне сказали, что это для меня. Я пошел в Салтыковку к Анатолию Андреевичу Кучерову заниматься по классу электрической гитары лет в 15-­16. Прогульщиком я был страшным, прогуливал сольфеджио, о чем жалею сейчас! Годам к 18 встал выбор между гитарой и институтом, точнее – между армией и институтом. Пришлось занятия на гитаре отложить. На тот момент я играл в русскоязычных коллективах, параллельно начал играть на гармошке, и в итоге выбрал этот инструмент, на котором играю уже почти
22 года.

Олег: Когда я на сцене, меня зовут Дон Хикарам. В переводе с кечуа «Хикарам» означает «дарующий силу». Я обозвал себя так, без особой цели и смысла, когда регистрировал страницу в социальной сети. Это персонаж одной из книг о шаманах, реально существовавший человек, который вел двойную жизнь – был одновременно учителем истории и великим шаманом. И многие понятия не имели об этом. Как многие на моей работе, к примеру, понятия не имеют, чем я занимаюсь по вечерам — о моей музыкальной жизни.

Родился я в далеком Ашхабаде, когда был еще Советский Союз. Музыкой начал заниматься, играя на улицах, на чужих гитарах, а потом попросил у родителей купить мне собственную гитару, на что они поставили условие: что я должен пойти куда-­нибудь учиться. Мы пришли к преподавателю, который сказал, что я никогда не буду играть на гитаре из-­за коротких пальцев, и отказал мне. Перспектива обзавестись гитарой таяла, поэтому я сказал родителям, что устроился в другую секцию, а получив инструмент, объявил, секцию закрыли. Так я получил свою гитару. К блюзу пришел не сразу: первое время играл даже heavy metal. В середине 90-­х переехал в Москву, где пытался заниматься музыкой: играл по клубам, но сделать что­-то серьезное не стремился. Лет 7-­8 назад переехал в Питер, и потихонечку стал искать, с кем здесь можно поиграть. И The MojoWorkers стал первым серьезным коллективом, о котором можно что­то рассказывать. Я очень рад, что мы встретились и музицируем до сих пор.

Помните ли вы тот поворотный момент, после которого произошло обращение именно к блюзу?

Олег: У меня был такой поворотный момент, когда я жил еще в Ашхабаде, лет в 15, наверное, когда ходил в местный рок-­клуб. Вдруг, ни с того ни с сего, решил спросить у председателя этого клуба, есть ли у него обучающие видео по игре на гитаре. На что он мне ответил, что у него таких видео нет, но посоветовал посмотреть, как играют хорошие гитаристы и протянул мне видеокассету с концертом Led Zeppelin. До этого я такую музыку не слушал, то есть – слышал ее, но она проходила мимо, я не придавал ей особого значения. Тем более что Led Zeppelin не совсем блюз, но основывается эта музыка именно на блюзе, в первую очередь. Дома я включил магнитофон, и у меня случился культурный шок. Я тут же забросил весь heavy metal, сказав, что более не буду его никогда играть. Я начал интересоваться, откуда Led Zeppelin черпали свое вдохновение, и так познакомился с блюзом, потому что это именно то, что они слушали. Постепенно втянулся в эту музыку и сейчас ничего другого играть не хочу.

Мы брали в видеопрокате кассеты, и на одной из них после фильма на свободном месте очутилась школа Би Би Кинга. Я ее переписал себе и начал штудировать. Так началось мое обучение блюзу.

Михаил: На определенном этапе моей жизни, примерно в 2000 году, судьба познакомила меня с Александром Братецким, известным российским харпером, одним из самых техничных по звуку, на мой взгляд. Мы поехали с приятелями на фестиваль губной гармоники в Москву, взяли билеты на вокзале, и вдруг на вокзале встретили известный петербургский блюзовый коллектив. Оказалось, что они едут на гастроли, на том же поезде и в том же вагоне, что и мы. Мы отметили мой день рождения в поезде с этими ребятами. Гитарист той группы предложил отвести меня к преподавателю в Москве, к Александру Братецкому. Я был поражен тем, что он вытворял на гармонике. С тех пор стал ездить к этому человеку раз в месяц примерно. Когда он бывал на гастролях в Питере, то мы также пересекались. Этот человек очень сильно на меня повлиял и помог в постановке звукоизвлечения. Поворот в сторону блюза, конечно, произошел раньше, но с этого преподавателя началось понимание, как владеть инструментом, что с ним делать.

Петр: Блюз в моей жизни появился давно, с моего первого написанного блюза – я написал его дома, на Обводном канале, слушая программу радио Балтика «Старый чемодан». В дальнейшем большое влияние в игре на бас гитаре оказала школа ритмического движения; с тех пор играю. Вот и вся история.

Андрей: Такой точки точно не было. Все произошло само собой.

То есть, ты проснулся и понял, что хочешь играть блюз?

Андрей: Нет, — мне кажется, этот стиль лежит в основе всех современных жанров, которые сейчас существуют. Что­то есть в этой музыке: она печальная, плавная, потому что мир печальный, значит, она смотрит в нужную сторону. (Смеется). Стоит прислушаться к ней, обратить внимание на тексты, на темп…

Есть музыканты, на которых ты ориентируешься?

Андрей: Я могу назвать не блюзовых музыкантов, у которых я учился (естественно, по видеошколам). Benny Greb – один из моих любимых барабанщиков. Также Jojo Mayer. Конкретно группы назвать не могу. То, что я слушаю, зависит от настроения.

Кто из блюзовых музыкантов вдохновляет?

Олег: Я могу назвать очень много музыкантов. Если говорить о гитаристах, это кончено же, Джими Хендрикс (Jimi Hendrix), Джими Пейдж (Jimmy Page). Из блюзовых музыкантов: Стиви Рей Вон (Stevie Ray Vaughan), три «Короля блюза» – Би Би Кинг (B.B. King), Альберт Кинг (Albert King) и Фредди Кинг (Freddie King), Хаулин Вульф (Howlin’ Wolf), Мадди Уотерс (Muddy Waters).. Перечислять можно очень долго.

Михаил: Достойных харперов очень много! Самое сильное впечатление произвело живое выступление Пола Лэмба (Paul Lamb), отличнейшего харпера, играющего в классической манере. Мне кажется, он черпает свое вдохновение из Сонни Терри (Sonny Terry): Был такой прекрасный харпер, который практически ослеп в 16 лет после двух автокатастроф, держал он гармонику вверх ногами – так делают левши иногда, и он очень много времени проиграл с гитаристом Брауни Макги (Brownie McGhee). Из современных харперов могу назвать Карлоса Дел Джанго (Carlos Del Junco). Говард Леви (Howard Levy) – это уже высший пилотаж: он играет и блюз, и джаз, и все что его душе угодно на гармонике. Из блюзменов назову, конечно же, Джейсона Риччи (Jason Ricci), который посвятил очень много времени инструменту и “популяризации” современных техник игры, а так-же возможностей инструмента. В плане современного блюза он стоит особняком. Хотелось бы упомянуть такие имена, как: Адам Гассов (Adam Gussow), Rod Piazza, Уильям Кларк (William Clarke), Стив Бейкер (Steve Baker), Джуниор Вэлс (Junior Wells). Перечислять можно долго. Я назвал несколько имен из старой и новой школы.

Петр: Олег уже назвал королей блюза. Наиболее мне симпатизирует Фредди Кинг. По инструменту огромное влияние оказали на меня Томми Шеннон, Луис Джонсон, Абрахам Лабориэл – они играют не только блюз, но и джаз.

Так получилось, что наше с вами знакомство состоялось в Jimi Hendrix Blues Club. Вы играете в этом клубе с самого начала, со дня формирование вашей группы, или начинали с других клубов?

Михаил: Мы играли там наш первый концерт, причем бесплатно! Нам предложили выступить на дне рождения клуба, и после выступления предложили выступать постоянно.

Олег: В тот день выступало несколько коллективов. Есть такая группа – Блюз Клан (Blues Clan), и человек из этой группы, Алекс, пригласил нас поиграть полчаса.

Михаил: Алекс сказал, что подвинет свое время, чтобы мы могли сыграть. Андрей: Так кто наш «крестный отец»?! (Смеется).

Олег: Это выступление произошло года четыре назад. Потом группа сходилась – расходилась, какое-то время мы с Мишей играли вдвоем: так родилась программа “Two men and the blues”, с которой мы иногда выступаем.

Где вы сейчас выступаете?

Олег: В основном мы выступаем в Jimi Hendrix Blues Club и Башнях (Bashni Live Music Club). Здесь мы постоянно играем, как по расписанию. Были выступления в Джаггере, в Авроре и на других площадках.

jOcbsn6W1MIВо время выступлений вы очень активно общаетесь с публикой. Как установился такой контакт: сразу на первом выступлении или это нарастало постепенно?

Олег: На самом деле, каждый раз – как первый раз. Публика бывает разная. Кто­то реагирует вяло, кто­то активно. В Hendrix ходит целевая аудитория. Даже иностранцы целенаправленно идут туда, как в один из самых старейших российских блюз­клубов. В Hendrix­е легко установить контакт с публикой: там маленький камерный зал, пространства практически никакого между сценой и залом. Публика очень хорошо реагирует, когда ты отдаешь ей свою энергию во время выступления. Они обратно отдают энергию в виде положительных эмоций.

Получается перманентный энергообмен. Когда публике нравится музыка, нам вдвойне­-втройне приятно играть. Контакт с публикой устанавливается легко, но не могу сказать, почему. Все происходит само собой. Люди становятся участниками выступления, соучастниками. На больших площадках контакта меньше.

Были интересные ситуации во время выступлений?

Михаил: Концерт никогда не проходит по плану. План рождается по ходу самого выступления.

Олег: По поводу гостей могу сказать, что вся питерская блюзовая сцена – это люди, которые знают друг друга. Очень многие просто приходят поиграть. Если человек пришел с инструментом, он может выйти на сцену и сыграть.

Михаил: Как, например, это было с Артаком Нерсисяном. Это был такой концерт!

Олег: Шел обычный концерт. Во время перерыва подходит Артак, мы даже тогда не знали, кто это, и просит поиграть. Мы отыграли с ним фантастический концерт!

Когда Евгений Ламба приходит к нам, или мы приходим к ним, практически всегда происходит предложение поиграть.

У вас во время концертов очень много импровизаций. Вы заранее договариваетесь, или вы переглядываетесь, показываете знаками, что вы дальше будете играть? У вас все сработано идеально.

Олег: Импровизация происходит в рамках отдельной песни. Ничего сложного в этом нет. Как правило, это все заключается в том, что я могу сыграть соло в 2 минуты, а могу в 10 минут. Есть определенные знаки, которые мы подаем друг другу на сцене.

Михаил: В основном – это взгляд.

Олег: Иногда мы подаем знаки руками. А в целом, блюз основан на импровизации.

Если бы была возможность взять любого музыканта и сыграть с ним блюз, кто бы это был?

Олег: Мне трудно выбрать. Я бы хотел сыграть с Фредди Кингом, Биби Кингом и Джимми Хендриксом.

Михаил: Пол Лэмб (Paul Lamb), Джейсон Ричи (Jason Ricci), Сонни Терри (Sonny Terry), Адам Гассов (Adam Gussow), Rod Piazza, Стив Бейкер (Steve Baker). Да много с кем. И не только из зарубежных исполнителей.

Петр: Я играю здесь в данный момент. The Mojoworkers! Меня это устраивает.

Андрей: Я бы поиграл с тем, кто умеет играть, с внимательным человеком, не так важно, как его зовут и что он сотворил. Если я поиграю с великим человеком, то я захочу поиграть и с миллионом других людей.

Что должно быть в человеке, чтобы он вошел в блюз, чтобы он умел и хотел играть блюз?

Олег: Душа. Предрасположенность. Корнями эта музыка уходит в другую страну и в другое время, и если посмотреть на старых блюзменов, то они играли не совсем ту музыку, которую играют сейчас. У нее много граней. У нас в музыке есть изрядная доля рока, например. Для блюза нужна душа. Эта музыка должна зацепить один раз.

Андрей: Человек войдет в музыку, когда она его захватит, она его заденет. Это не волевое решение.

В предыдущей статье вы процитировали фразу: «Когда плохому человеку хорошо – это попса, а когда хорошему человеку плохо – это блюз». Насколько оно в точку и насколько человеку должно быть плохо, чтобы это был блюз? Всегда ли ему должно быть плохо?

Олег: Если это блюз о каких-то лишениях, то человеку должно быть плохо. Бывает, что не должно так быть. Но человеку плохо и он просто играет блюз. А другие люди не играют блюз, когда им плохо. Когда мне хорошо, я тоже играю блюз. Это выражение отчасти, правда. Раньше, кстати, чернокожие исполняли блюз, для того, чтобы он прошел, чтобы стало лучше!

Михаил: Я бы сказал по-другому: мне хорошо, когда я играю блюз! Мне плохо, когда я его не играю! Вот и все.

Олег, у тебя на стене в в контакте есть статья о женских образах в песнях Джимми Хендрикса. Есть ли у вас песни, через которые можно проследить расположенность к определенным женским образам, понять, каков образ вашей идеальной женщины?

Олег: Для меня образ идеальной женщины – это моя жена!

С какой песней она ассоциируется?

Олег: Pride and Joy, наверное. Это и есть образ идеальной женщины: когда ты всем доволен, что у тебя такая прекрасная во всех отношениях женщина рядом.

Михаил: Ain’t no sunshine when she’s gone.

Олег: Точно!

Петр: Парни выложили все козыри! Так или иначе, блюз – это жизнь. Все, что у тебя есть в жизни, отражается в блюзе: женщины, твое ощущение мира. Поэтому выделять отдельную песню я бы не стал. Это отражение души, это моя молитва к небесам.

Андрей: Мне очень нравится композиция Ain’t no sunshine, поэтому я скажу, что это – она! В этой песне нет образа, в ней есть ситуация, событие.

Когда вы играете блюз, что вы выражаете посредством музыки? Какая идея: что вы хотите сказать тем, кто приходит слушать вас?

Олег: Меня заводит моя музыка, я завожусь, проживаю гитарные соло, и все, что я хочу дать публике – это мое ощущение удовольствие от исполняемой музыки. Когда мне это удается, я очень рад. Я хочу поделиться своей энергией, своим настроением от музыки. Разница между зрителем и мною только в том, что они музыку слушают, а я ее исполняю. И я тоже могу получать удовольствие, слушая кого­-то.

Михаил: Я присоединюсь к Олегу, потому что это самый емкий ответ. Петр: Плюсую.

Андрей: У меня возникает аналогия с фотографией. Когда я фотографирую, то хочу этим сказать: вот, посмотрите! А когда я играю, я хочу сказать: вот, послушайте, что происходит! Это некое указание.

Есть ли понятие русского блюза?

Олег: Раз такое выражение есть, такое понятие, то есть и люди, которые играют блюз на русском языке. Лично для меня эта музыка с русским языком не ассоциируется. Для этого языка есть другая музыка, в которой русский звучит органичнее. Например, хороший шансон. Так получилось, что русскую музыку я практически не слушал. Для меня нет блюза на русском языке. Английский язык должен быть в блюзе, для меня.

Михаил: Я вообще не люблю делить музыку на жанры и стили. Я делю ее на «интересно и неинтересно».

Олег: Есть русские народные песни. Их поют все. Они пришли с глубоких времен. Я провожу для себя параллели с блюзом. Есть такие блюзы, которые переиграли сотни людей. Каждый пропустил их через себя. Как сказал Кит Ричардс: «В мире существует только одна песня, но каждый играет ее по-своему».

Петр, ты говорил, что писал блюз. Пишешь ли сейчас музыку?

Петр: Это громко сказано! Я писал до определенного времени песни о своей жизни. Представлялся как исполнитель ритм-энд-блюзовых композиций собственного сочленения и играл их в клубе Манхеттен в пять утра после проведения рок-фестивалей, и это нравилось мне в тот момент. Но сейчас я занимаюсь инструментом, играю на басу, и стараюсь совершенствовать свое мастерство. Это моя дорожка. И без этого я не могу жить. Олег сказал, что когда мы играем песню, то пропускаем ее через себя. Мы несем ее слушателю, несем свое послание.

Есть ли в планах запись своего диска?

Олег: В планах такое есть. Мы будем изыскивать возможность записать диск на профессиональной аппаратуре. Это будет блюз, но с элементами рока. На эту тему поговорим, когда мы что­то сделаем.

Как сказывается блюз на повседневной жизни, когда вы занимаетесь своими бытовыми делами, работой?

Олег: В этом плане можно сказать так: есть профессиональные музыканты. Но для меня слово «профессионализм» имеет двоякое значение: либо исполнять что-то профессионально, либо зарабатывать деньги только музыкой. В нашей стране блюз не насколько востребован, чтобы на это можно было прожить, ничем больше не занимаясь. На моей жизни блюз сказывается так, что я могу послушать его в течение дня, он всегда звучит у меня в голове. Эта музыка сказывается положительно. В далекие временами в Америке все блюзмены работали зачастую не на самой приятной работе – они называли ее “day gig”, то есть, дневная работа. У меня есть дневная работа.

Михаил: Добавить нечего.

Петр: Я открываю глаза утром, и начинается блюз в каждом движении. Блюз – это движение твоей жизни. В каждом шаге, в каждом вздохе проявляется твой блюз.

Андрей: Хочется надеяться, что блюз ничего не дает мне в повседневной жизни. Наверняка он пронзает незримым образом все в моей жизни. Но я бы не хотел отслеживать, как и в каком количестве.

Олег: Если просто взять значение «блюз» ­ тоска, печаль, то в этом плане с музыкой не хотелось бы его ассоциировать. Потому что исполнение блюза приносит нам радость, позитивные эмоции. Просто люди рассказывают свои истории через музыку. Блюз в плане музыки это не «печаль», судя по нашему выступлению. (Смеется.) Можно понять, что мы веселимся!

Андрей: Все те блюзы, которые пришли с хорошим настроением и ритмикой, это несколько наносное. Тот блюз, существовавший изначально, таким не был. Он становился последним прибежищем для людей после тяжелой изнурительной работы, своеобразной народной песней.

Михаил: Для меня, как и для всех остальных, занятие музыкой – это то, что дает смысл для существования на этой планете.

Беседовали Алена Шубина и Денис Мельников специально для MuseCube

В репортаже использованы фотографии Дениса Мельникова


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.