Когда фронтмен покидает родной коллектив, нередко уход сопровождается дрязгами и интригами. Несмотря на то, что Роман Рябцев заблаговременно предупредил коллег и публику о начале сольной карьеры и доработал обещанные им сроки, со стороны группы «Технология» остаются некие требования и претензии.
Однако Роман Рябцев стал без проволочек продвигать сольный проект с новыми песнями. И совсем скоро покажет публике большую сольную программу в легендарном московском клубе «16 тонн». Мы встретились с Романом и узнали о новых планах, старых коллегах и об отношение музыканта ко всему происходящему.
Выражаем благодарность отелю «Аэростар» за предоставленную возможность проведения интервью и фотосъёмки.
— Роман, 29 марта у тебя сольный концерт в клубе «16 тонн». Ранее ты говорил, что ищешь музыкантов к себе в команду. Нашёл?
— Да, мы нашли и барабанщика, и клавишника – совершенно замечательные музыканты. Барабанщика было найти сложнее всего – хорошие, как правило, заняты в нескольких группах. Мне сразу не пришло в голову позвонить ударнику из одной группы с клавишником, которого я пригласил. Я их увидел на одном фанковом концерте, двое совершенных «адских сатаны», прекрасные музыканты. Барабанщик сейчас играет в «Чёрном кофе», но время на меня у него есть. Клавишник – гениальный, монстр в хорошем смысле. Команда подобралась сильная, интересная, любопытная. Из музыкантов, которые могут сыграть абсолютно всё. Но самое главное, что им не тошнотворно играть мою музыку! (смеётся) Помнится, в своё время у меня был гитарист, который, выпив после концерта, обнимал меня за плечи и грустно спрашивал: «Ромыч, когда нормальную музыку играть начнём?». Комплекс «великих музыкантов» у нас в стране очень силён. Если подростки, научившиеся играть на гитаре, выдают рок-н-ролл, то музыкант, научившийся играть чуть выше среднего, начинает бредить Маклафленом и Сантаной и играть в сложных размерах. Думают, что сейчас запишут что-то такое, что все охренеют. Наверно, записывают, но это никто не слышит, кроме десятка друзей, которым удалось всучить свой диск.
В общем, музыканты подобрались грамотные и без подростковых комплексов. Так что мир будем завоёвывать вместе моей музыкой, которую я считаю вполне нормальной.
— Насколько программа будет состоять из известных песен, а насколько из новинок?
— Трек-лист всё ещё составляется. Мне очень хочется показать старые песни в новом звучании. Например, пресловутая «Полчаса» оказалась в духе почти что хард-рока, в духе «ZZ Top» и «AC/DC». Когда я сказал гитаристу о своей идее, он ответил: «Сдурел? У тебя здесь аккордов больше, чем у «ZZ Top» за всю их историю!». В итоге мы нашли достаточно тяжёлое звучание. «Нажми на кнопку» хочется когда-нибудь сделать в стиле босса-нова, чтобы окончательно десакрализировать эту песню и изничтожить её в хлам. Но остановился на залихватском диско.
— А я уже начал думать, что ты вообще откажешься от этой песни, настолько она тебя достала!
— А нельзя! Ну, вот, нельзя! Извиняюсь за пафосное сравнение, но это всё равно, если Пол МакКартни перестанет петь «Yesterday». Народ не поймёт!
— Но у тебя ещё есть «Странные танцы».
— Да, «Кнопка» и «Танцы» — обязательная программа, которую нельзя не исполнить. На «Кнопку» полно каверов в сети, в самых разных жанрах. Вчера очередную версию прислали. Меня очень разозлило. Многие молодые музыканты наверное думают, что я уже умер. Думают, что я жил очень давно и уже сторчался где-то под забором, поэтому мои песни можно просто брать, перепевать и безнаказанно выпускать. Даже клипы снимают. Я решил натравить свой лейбл на всех этих каверщиков. Извините, но автор жив! Получайте лицензию и делайте всё легально. Так что «Кнопку» придётся в авторском исполнении показать. Я сейчас был в небольшом гастрольном туре и там давал припев петь залу. Публике это нравится.
Если честно, не понимаю, какая из песен меня больше всего задолбала. Наверное, «Кнопка» больше всего.
Возвращаясь к процентному соотношению старых и новых песен на концерте. Может быть, 50/50. К тому же, мне очень неприятно наблюдать попадающие в сеть куски выступлений группы «Технология», которые продолжают петь мои песни. Это звучит настолько ужасно, что хочется показать, как это должно звучать на самом деле. Думаю, достаточно скоро группе «Технология» тоже придётся покупать лицензию на исполнение моих песен. Понятно, что пока я был в группе, я их там и исполнял. Но существует общемировая практика, что музыкант, уходя из группы, забирает свой материал. Иногда от широты душевной и дают разрешение на исполнение, но это редко бывает.
— Что-то ещё расскажешь про концерт или сохраним интригу?
— Я сам ещё до конца не знаю, что из этого получится. Будет нестандартно. В таком составе – барабанщик, клавишник, гитарист — я не выступал года с 2001-го. Это очень долгий перерыв. В общем, я и сам не знаю, что будет и жутко волнуюсь.
— Многие сначала обкатывают программу по регионам, а в Москве показывают уже отполированный материал.
— У нас другая идея: я хочу громко заявить о начале сольной карьеры. Поэтому и был выбран клуб «16 тонн». Он небольшой, но очень знаковый. Если хорошо выступить там – это сразу определённая репутация. А я там пару раз играл, мои музыканты тоже. Там знакомая сцена, там комфортно. А если накосячим в чём-то – то это будет рок-н-ролл!
— Тебе кажется, что люди пока не начали воспринимать тебя вне «Технологии»?
— Шлейф будет достаточно долгим, мне кажется. Но нужно заявить в Москве, поставить жирную точку в «Технологии», в синти-попе. Показать, что больше никакой электронщины, что всё такое живенькое. По предыдущему опыту ухода (в 1993 году), уже года через три организаторы решили, что наконец можно не писать на афишах «экс-«Технология». Не забывай, тогда не было интернета. Сейчас с помощью доступных нам средств воздействия на массовое сознание, это гораздо проще. Хотя, про того же МакКартни до сих пор говорят «бывший «Битл», хотя 48 лет прошло. И он им будет, как ни крути.
— А «Технология» до сих пор указывает твоё имя на афишах?
— И имя, и фотографию ставят. Мне люди пишут: «Я ходил на концерт, жалко, что вас не было». Я надеялся, что раз пишут в ВК, то на стене наверху видели прилепленный пост об интервью, где я долго рассказываю, что больше не играю в «Технологии». Ответ: «Да, но на афишах – вы!». На сайте группы моё лицо тоже висит и в составе «Технологии» я числюсь. Это — грязное мошенничество, подлый обман зрителей. Будем с этим бороться. Вопросом уже занимается мой лейбл, его юридическая служба.
Это лейбл «Джэм». Мы 10 лет не общались, а сейчас наладили контакт и оказалось, что никаких непониманий между нами нет. Это мой бывший директор всё время мне говорил: «Я тебя защищаю от «Джема»!». Пугал меня чёрте-чем. Я пришёл в «Джем» и мне сказали, что всё это бред, никаких взаимных претензий у нас друг к другу нет и мы начали всё с чистого листа. Выпустили первый сингл «Вернуться домой», сейчас готовим второй под названием «Весна».
— Скоро альбом?
Альбом будет, но не сразу. У меня больше 15 новых песен, это много для альбома. Будем отбирать. Кое что оставлю на следующий. К тому же, мне кажется, что с душещипательными медляками у меня там перебор. Посмотрим, есть из чего выбирать.
— Мне кажется, очень многие зрители воспринимают тебя именно как лирика. «Странные танцы», «Рано или поздно» и другие песни.
— Думаю, да. Есть идея на концерте сделать чисто акустический блок. 2-3 песни под гитару, а ребята пусть отдохнут.
— Из новых песен: «Вернуться домой» — вполне себе лирика, «Весна» тоже.
— Но темп быстрый. Кстати, в пресловутых танцах темп 130 bpm. Она вполне быстра, и я не очень понимаю, как люди танцевали под неё медленные танцы.
— Какими ещё стилями удивишь?
— Там мешанина полная! Будет вполне себе хард-рок, много тяжёлых гитар. Мне этого жутко не хватало в «Технологии». Сейчас пройдемся по списку (достаёт телефон). Как же удобно в современное время заниматься музыкальным бизнесом, всё в кармане! Вот: «Вернуться домой», «Весна»… «Хватит спать» — хард-рок. «Вечное кино» делалась как танцевальная, но изначальная версия станет ремиксом, а на альбоме будет более «живая». А ещё эта вещь будет в дуэте с греческой певицей Ариадной. Ей очень понравилась песня, уже есть перевод. Песня будет на греческом, английском, русско-греческом, англо-греческом… В общем, в самых разных вариантах и выйдет отдельно в Греции.
Дальше песня «Плохой», она очень жёсткая. Там изящно — порнографический текст, и она получилась несколько раммштайно-образная.
Есть песня «Питер». Честно признаюсь, пусть простят меня читатели из Питера, но я недолюбливаю этот город – мне там всё время холодно, я не переношу питерскую воду. Там всегда ветер, мерзкая погода и я всегда мёрзну. У нас с Питером какая-то физиологическая несовместимость, не эстетическая – я очень люблю гулять по Питеру. Но однажды меня пробило и я внезапно написал признание в любви к этому городу.
Всё ещё затянулось потому, что я изначально делал более электронные версии песен с гитарами, а сейчас вообще хочу от этого отойти, максимально уменьшить количество клавишных партий. Дальше: лирическая песня «Игры», на неё меня вдохновили мои дети. Ещё фолк с псковскими волынками, о которых я рассказывал. «Больше, чем любовь» — это фанк. Песня «Оскар»: у меня был приступ кризиса среднего возраста и я написал эту песню. Спустя несколько лет вышел фильм «Бёрдман», я его посмотрел и моя песня оказалась идеальным саундтреком к этому фильму, попадание 100%. : песня от лица творческого человека, слава которого была в прошлом. И «Бёрдман» как раз об этом. Фильм дал мне огромный заряд злости и желания работать, чтобы не оказаться в такой же ситуации, не ностальгировать на былую славу, не представлять, как круто было раньше. А добиваться всего здесь и сейчас и в будущем.
— Извини, перебью по теме: а «Технология» разве не была ностальгированием на былую славу?
— Группа воссоединилась «по просьбам телезрителей», была лавина сообщений в интернете. Я подумал, позвонил Володе Нечитайло и предложил. Он радостно согласился. У меня на тот момент было достаточно много нового материала. Может, для публики это и была ностальгия, но для меня – новые возможности. Я написал такие песни, как «Камни», «Саморазрушение», «Латекс» ,которые точно не под мой вокал. Там нужен был Володин голос.
— То есть, ты пришел не зарабатывать на ретро-дискотеках?
— Так в 2003 году их особо и не было. Мы ездили с нормальными концертами, а «Ретро ФМ» крутило настоящее ретро. Ретро начинает считаться по прошествии 20 лет, а с 90-го года на тот момент они ещё не прошли. Понятно, что мы собрались, чтобы заработать, но и на новой музыке в том числе. Задачи «накосить бабла на ностальгии» не стояло. Я везде пытался ставить свежий материал и подчёркивал, что у нас он есть.
— Остальные участники группы тебя в этом поддерживали?
— А куда им было деваться? Песни мои, так что я никого особо и не спрашивал. Первые расхождения пошли, когда я написал песню «Хватит спать» и показал её Нечитайло. Он сказал: «Я не буду петь эту песню, она против Путина!». Я офигел: «Чего?! Ты больной? Где там хоть одно слово или намёк?». Он ответил: «Нет, она против Путина!». У Нечитайло было своё отягощённое телевизором видение реальности. И вот я пишу одну песню, вторую, третью и только и слышу стенания: «Ой, это не «Технология». Вообще-то, кто в группе пишет песни, тот и определяет, в стиле это или нет. В результате случился мощный скандал, когда на пакет из 5 новых песен было заявлено, что это не «Технология». И я забрал песни себе. Начал потихонечку набирать материал на сольный альбом.
— Вернёмся к разговору о твоих песнях?
— Давай. Песня «На моей луне» — жутко душещипательный медляк… Кстати, а медляка то всего 3 получается, что-то я погорячился! Песня «Существую» была выпущена более двух лет назад в рамках «Технологии», но я её тоже себе забираю. Песня хорошая, мне её жалко им оставлять, да и Нечитайло без меня её не споёт. Песня «В интересах следствия» когда-то была записана как саундтрек для одного арт-хаусного фильма, она вошла в фильм в несведённом, очень «сыром» варианте и я решил её переделать. Песня «Романс» — медляк, что понятно из названия. Ещё песня «Перекрёстки». В общем, 16 – это очень много… Ой, ещё (листает список). Это я не брал недописанные! Песен 20 всего, это на 2 альбома. Есть песня «Осень пришла», её я очень хочу сделать! Я ещё учился в школе, мне было лет 14, когда я начал писать стихи. Они жуткие, подростковые и их никому нельзя показывать. Я даже рэп написал в 15 лет. Однажды я нашёл старые кассеты с нашими записями, оцифровал их, послушал… И решил перепеть «Осень пришла» Мне удалось в 16 лет написать текст, за который мне и сейчас не стыдно. Только несколько строчек изменил. Очень хочу её сделать и включить в альбом. Через 32 года – такой долгостроище могучий! Думаю, она будет в стиле регги.
Я никогда в жизни не заморачивался на стиле. Любая песня – отражение того, что я люблю и слушаю. У меня в юности были 2 любимые группы: «Аквариум» и «ELO». Они обе характеризовались тем, что делали то, от чего их пёрло на данный момент. Ярые поклонники «Технологии» отличаются жуткой узколобостью и зажатостью в синти-поп рамках. «Нет бога кроме синти-попа и «Depeche mode» — пророк его!». На любой эксперимент они кричат «Фу». А между тем, «Depeche mode» давно играет какой-то неудобоваримый электроблюз, который я больше 4 тактов слушать не могу. Эти вечные стенания немногочисленных фанатов жанра: «Где же звуки ударов металла по металлу?!». Да остались в начале 90-ых, как и весь этот индустриальный стиль! Весь синти-поп как жанр сдох ещё тогда. Или распался на разные стили типа фьюче-поп и ему подобные. Которые тоже, по-большому счёту, сдохли. Кто-то продолжает размахивать этим истлевшим флагом синти-попа. Ну и пусть размахивает. Под песни Величковского в исполнении Нечитайло, а не мои.
— То есть, ты забираешь абсолютно все песни своего авторства у «Технологии»?
— Да, забираю все. Если они хотят петь мои песни, им придётся действовать по законодательству и покупать лицензию. Как и всем остальным желающим. Как и принято в цивилизованном мире. Когда группа берёт у стороннего композитора песню, она платит за это деньги. В своё время, ещё в эпоху СССР, Юрий Антонов стал официальным миллионером. По всей необъятной стране, в каждом кабаке, подвыпившие граждане заказывали «Море, море, мир бездонный» и остальной каталог Антонова. Ему за это отчислялись деньги и говорят, он заработал миллион. По тем временам – бешеное состояние.
— Тогда была более централизованная и чёткая система управления авторскими правами.
— Да она и сейчас есть. Важно – кто управляет твоими правами. Если такие ребята, как моя компания «Джем», то есть шанс, что всё будет хорошо. А то доходит до смешного. Например, украинский певец Alekseev неожиданно выпускает мою песню «Странные танцы». Видимо, его продюсеры тоже думали, что я умер. Они записали, выпустили диск и только потом озадачились – а надо бы найти автора! Вместо того, чтобы сделать это до записи. Но, к счастью, у них хватило ума сделать всё официально.
Или год назад мне знакомые частенько присылали клип некой Жени Вилль. Девочка, кажется, из Новосибирска и выпустила тоже «Странные танцы». Я злился ужасно, думал, что лейбл дал ей разрешение без моего ведома. Оказалось, она всё это сделала по собственной инициативе. И компания «Джем», у которой права на песню, в результате заставила подписать договор.
Я сам очень хочу сделать кавер на песню «Шелкопряд» группы «Fleur». Очень её люблю с момента выхода. Но если делать – то по закону.
— Когда ты планируешь выпустить новый сингл «Весна»?
— До конца марта уже выпустим. Мы делали очень позитивную обложку, где вместе со мной позирует замечательный померанский шпиц Рэй. Это, пожалуй, становится традицией: в клипе «Ветер» я ходил с овчаркой Грейс. И на обложке первого сольника я стоял в обнимочку с этой Грейс. А сейчас будет жизнерадостный оранжевый шпиц. Он очень весенний, солнечный. Он улыбается! И считает себя крупной собакой, его воспитывали как лабрадора.
В общем, к концерту сингл обязательно выйдет. Клип начнем снимать в апреле, мы меняем уже третьего режиссера по разным причинам.
— Бытует мнение, что российская публика любит грустные песни.
— Так и есть. У нас, начиная с незапамятных времён, основные песни – минорные. Русский человек, выпив, за столом поёт грустные песни. Минорность близка русской душе. Из артистов, поющих весёлые песни, я могу вспомнить только Верку Сердючку и Надежду Кадышеву. А в массе-мажорные поп-песни у нас не прут как-то.
— «Весна» мне не показалась такой уж печальной!
— Там припев минорный. Да она вся в жутчайшем миноре, если быть честным!
— У тебя всё просчитано?
— Нет. Просто я так пишу. У меня почти нет песен в мажоре.
— Но ты никак не производишь впечатление грустного человека.
— А мне некогда! Конечно, у меня бывают минуты каких-то душевных томлений, но это отражается волной постов разных картинок с хештегом #тлен. Это было в последний раз где-то год назад. Но мне нравится мрачная эстетика с повесившимся Чебурашкой и прочим подобным. У меня и гастрольный чемодан с Дартом Вейдером, а не Люком Скайвокером. Но на самом деле, если мне мрачно – я пишу песни. Те же «Странные танцы» я написал на почве несчастной любви, все свои страдания я вывалил в музыку. Я музыку начал писать потому, что в школе было влюблён в девочку, но так ей и не признался. И вообще, если ты профессионально не обучался написанию музыки в консерватории, то, чтобы «излить душу на клавиши», нужны сильные эмоциональные переживания. Русский человек устроен так, что, если ему сильно радостно, то он встретится с друзьями и как следует выпьет, а не пойдёт писать книги или музыку.
— То есть, для творчества нужны душевные встряски?
— Да. Но на обложке «Весна» будет жизнерадостная собака, в песне позитив заложен и нет никакой депрессии.
Александр Ковалев, специально для Musecube
Фоторепортаж Марианны Астафуровой смотрите здесь.
ССЫЛКИ:
Добавить комментарий