«Привет, Россия…» — на экране всплывает видеообращение, записанное самостоятельно на фронтальную камеру. К зрителям, собравшимся в этот вечер совсем не случайно в одном зале, обращается человек, которого каждый из присутствующих, как минимум, прекрасно знает, а большинство так и вовсе с благоговейным восторгом ломают голову над мудреным пазлом его творчества – Дэвид Линч, с привычно торчащими вверх пепельными волосами (своеобразное отражение внутреннего мировосприятия), подводит итог речи сказанным с акцентом «На здоровье!», дабы открыть вечер фанатского упоения.  #ARTPOKAZ на один чудесный вечер вернули зрителям возможность лицезреть на большом экране кинотеатра «Родина» в центре Санкт-Петербурга одну из самых противоречивых и до сих пор до конца непознанную работу мастера – «Шоссе в никуда».

«Шоссе в никуда» — седьмой полнометражный фильм независимого американского режиссера Дэвида Линча, вышедший впервые на экраны в 1997 году. Прошло целых четыре года, прежде чем Линч взялся за новый проект. Предыдущей работой режиссера стал «Твин Пикс: Сквозь огонь», который критики проигнорировали, уронив тем самым рейтинг доверия к режиссеру и заставив последнего также выждать паузу в длительных поисках по-настоящему интересного материала.

И он был найден. «Шоссе в никуда» обратило на себя пристальное внимание прессы, но принято было неоднозначно. Кто-то хвалил Линча за смелость подачи и креативность мышления, а их оппоненты присвоили своим отзывам статус «негативных», мотивировав это тем, что лента бессмысленна и непонятна, хотя сам режиссер считает ее вполне прямолинейной.

Домофон загадочным голосом проговаривает: «Дик Лоран мертв». Саксофонист Фред Мэдисон (Билл Пуллман) и его жена Рене (Патрисия Аркетт) претерпевают не лучшие времена супружества. У мужа проблемы в постели, он подозревает жену в неверности, укореняясь в этой мысли, когда та, оставшись дома, якобы, почитать, не берет трубку домашнего телефона. Помимо этого, каждое утро супругам приходят по почте видеокассеты, содержание которых – съемка неизвестным не только фасада их дома, но и внутреннего помещения, включая спящих в постели супругов. За домом устанавливает наблюдение полиция, а Фред однажды встречает на вечеринке у подозрительного знакомого Рене Таинственного человека (Роберт Блейк), который уверяет, что они уже встречались, и вообще в данную минуту незнакомец находится и здесь и дома у Мэдисонов. Фред и Рене спешно покидают вечеринку, а утром мужчина находит очередную видеокассету, на которой запечатлен он рядом с расчлененным трупом жены. Его приговаривают к смертной казни, но на утреннем обходе охрана обнаруживает вместо Фреда в камере молодого автомеханика Пита Дейтона.

По сути, до самого конца фильма сложно понять, почему он назван именно «Шоссе в никуда», поскольку материализуется объект с таким названием лишь к финалу, а его присутствие ощущается более аллегорично.

Это отражение того пути, реальности и ее альтернатив, которые, в конечном счете, все равно не приведут к желаемому. На этом построена история Фреда, для которого невозможность нормальных отношений с женой трансформировалась в сознании в альтернативную реальность, в которой он – не знающий проблем с женщинами, молодой Пит, у которого возникает жгучая любовная связь со страстной Элис – внешнее похожей на Рене, но противоположной отстраненной супруге Фреда. Истории Фреда и Пита опираются одни и те же факты и лица, меняется лишь их характеристика. Но оба возможных варианта развития событий (реальность и фантазия) приводят к одному и тому же печальному исходу – невозможности быть в нормальных отношениях с женой и констатации того, что Элис не будет никогда принадлежать влюбленному в нее мужчине. Оба раза проблема решается радикально – убийством – но, опять же, альтернативных жертв.

При этом Линч преподносит это как две разные истории, но открыто указывает на их вероятность быть реальностями, соседствующими в одной голове. Отсюда вытекает теория, что Фред страдает психическим расстройством, которое усугубилось после убийства жены – сознание отгораживается от причастности Фреда к событиям, выстраивая для него другую жизнь. В рекламных слоганах также использовалось понятие «психогенная фуга» (диссоциативная фуга).

«Шоссе в никуда» довольно тесно перекликается с «Твин Пиксом», в котором отец Лоры также не ассоциировал себя убийством дочери — тогда в его голове находилась другая сущность. Та же связь есть и между Бобом и Таинственным человеком, которые в обоих случаях являются воплощением демонической сущности человеческой души. А Рене/Элис и Лора Палмер перекликаются в выборе рода деятельности. Даже коридор, ведущий в спальню с красными шторами, – не прямая ли отсылка к предыдущему творению Линча?

Так или иначе, но теория с психическим расстройством рассматривать как единственную истину тоже ошибочно — слишком много вопросов остается. Но ведь за это зритель и любит Линча. За то, что тот может создать фильм, опираясь на понравившееся словосочетание. За то, что не изменяет себе, украшая фильмы композициями Анджело Бадаламенти, но достаточно смел, чтобы использовать песни Rammstein рука об руку с работами Дэвида Боуи. За то, что ввергает в состояние шока и никогда не оставляет однозначных отгадок на все поставленные вопросы.

Поэтому «Шоссе в никуда», как и многие другие картины мастера, — наполненное мрачной эстетикой, бесконечно притягательное, но столь же сложно воспринимаемое кино, которое лучше прочувствовать, нежели понять.

Валерия Стойкова специально для Musecube