Нечасто в России можно услышать ансамбли, играющие барокко, к тому же, последователей аутентичного исполнения. Можно сказать, что услышать Тона Коопмана и его детище — Амстердамский барочный оркестр, московской публике просто посчастливилось. Это событие произошло 15 октября в рамках серии концертов в честь года Голландии в России в Концертном зале имени Чайковского.

Программа подобрана тонко и со вкусом — всё самое лучшее и узнаваемое из классического барокко прозвучало со сцены — «Лондонская» симфония № 103 Йозефа Гайдна, Сюита №3 ре-мажор (та самая, где звучит знаменитая Aria) и концерт для фагота с оркестром си-бемоль мажор Вольфганга Амадея Моцарта, в котором солистом выступил фаготист Ваутер Версхурен. Всё это великолепие уместилось ровно в два отделения двухчасового концерта.

Концерт начался со звуков Третьей сюиты Баха. Коллектив сумел сыграть эту пятичастную известную всем сюиту так, что многим зрителям она показалась абсолютно новой, словно игралась в первый раз. Один из несомненных плюсов Тона Коопмана как дирижера – это предельная самоотдача и искренняя влюблённость в материал, который он исполняет, что делает его трактовки наполненными теплотой и каким-то особым настроением, флёром. Дирижер считает, что главное в музыке барокко — это эмоции, которые музыка несет слушателю. Именно поэтому он и занимается этим направлением. Тот факт, что маэстро в первом отделении сам сел за клавесин, играл и дирижировал одновременно, добавил зрителям приятных впечатлений.

Из сюиты Баха зрителям особенно понравилась Ария, которая была исполнена академично, торжественно и строго (здесь внесла свой вклад струнная секция оркестра, игравшая в высшей степени одухотворённо и синхронно). Особенно выделялась концертмейстер скрипок Кэтрин Мэнсон. Было заметно, что скрипачка очень понравилась московской публике. Озорной получилась последняя часть сюиты – Жига. Под жигой обычно понимается быстрый средневековый танец, и музыканты сумели уловить эту танцевальную ритмику, исполнив эту часть с задором и куражом, присущим темпераментному танцу.

Из очевидных и досадных недочётов зрители отметили неточную работу духовой секции (музыканты иногда теряли ритм) и плохое звучание клавесина. Несмотря на то, что Тон Коопман – признанный мастер клавесина (он один из самых востребованных клавесинистов мира), знаменитая акустика Концертного зала им. Чайковского сыграла здесь злую шутку — клавесин было почти не слышно даже в первых рядах.

После бурных аплодисментов московской публики, которые маэстро принял с искренним удивлением и благодарностью, на сцену вышел приглашённый солист – фаготист Ваутер Версхуурен. Исполненный им концерт Моцарта захватил публику. А оркестр, казалось, следует точно за движениями ладоней Тона Коопмана — если он их внезапно опустит, то оркестр так же внезапно прекратит играть. В отношении музыки Моцарта существует некий стереотип – все воспринимают музыку этого композитора, как что-то легкое, эфемерное и легкомысленное. Хотя можно привести множество примеров, опровергающих это, концерт в исполнении Версхуурена и Амстердамского барочного оркестра получился именно таким – лёгким, временами нежным, и очень лиричным. Оркестр не заглушал солиста и не сливался со зрителями в тишине, а достойно обрамлял пассажи Ваутера. После того, как отзвучали последние ноты этого произведения, публика наградила Ваутера заслуженными аплодисментами и цветами, и, напоследок обнявшись с маэстро Коопманом, он скромно удалился со сцены.

Во втором отделении была заявлена «Лондонская симфония» № 103 ми-бемоль мажор Йозефа Гайдна. Иногда её ещё называют «симфония с тремоло литавр». По тому, как приняла публика это произведение, было ясно, что здесь стиль барокко торжествует и даёт оркестру возможность в полной мере показать как всю красоту этого направления, так и мастерство оркестрантов. Симфония прозвучала по-барочному возвышенно и с излишеством мелких музыкальных деталей, но в то же время очень монументально и мощно благодаря силе звучащих барабанов и духовой секции, которая в этой симфонии показала свои сильные стороны и зазвучала совсем по-другому, нежели в первом отделении.

Четыре части симфонии буквально пролетели на одном дыхании, и зрители даже не заметили, как наступил конец концерта. Но московская публика своими овациями в буквальном смысле заставила маэстро и музыкантов остаться и сыграть на бис последнюю часть симфонии – Allegro con spirito. Бис окончательно расставил все точки над «i», и всем зрителям стало понятно, что это был не просто рядовой концерт, а истинный триумф, триумф барокко.

Екатерина Новикова, специально для MUSECUBE
Фотографии Яны Иксановой/a