«Коль музыка, ты — пища для любви, играйте громче!», — сказал когда-то великий Шекспир. Эта фраза то и дело мелькала в голове, пока играл великолепный Большой симфонический оркестр имени Чайковского.

Концерт, состоявшийся 10 января в Большом зале консерватории, был посвящен 200-летию со дня рождения великих классиков Рихарда Вагнера и Джузеппе Верди. Казалось бы, как можно в одном концерте совместить этих двух противостоящих друг другу композиторов. Вагнер и Верди — два лидера оперы своего времени всю жизнь недолюбливали друг друга. «Он всегда выбирает, совершенно напрасно, нехоженую тропу, пытаясь лететь там, где нормальный человек просто пойдёт пешком, достигая гораздо лучших результатов», — писал Верди о Вагнере. Но вот, спустя 200 лет, противоречия забыты, и публика видит совершенно уникальный симбиоз.

Концерт состоял из двух частей — в первой прозвучали знаменитая увертюра к опере «Бал-маскарад» и восемь романсов для тенора с оркестром Джузеппе Верди, вторая часть была посвященна Рихарду Вагнеру — увертюра к опере «Риенци», отрывки из оперы «Лоэнгрин» и … о, этого момента я ждала с особым волнением — «Полет валькирий».

Итак, господа, пройдемте в Большой зал Московской Консерватории. Покажите билет. Прошу, проходите. Займите свои места. Отключите телефоны. Садитесь поудобнее. И добро пожаловать на настоящее шоу! Музыкальный рай! Феерия звука! Моменты, когда музыку не только слышишь, но и видишь, и обоняешь, и ощущаешь каждой клеточкой своего тела, когда включены все шесть чувств. Взмахи смычков, настоящий «танец» оркестра, синхронный до каждого даже самого маленького движения. Акробатические этюды дирижера, который своими движениями отражает каждое движение твоей души. И музыка, музыка, музыка! «Только не заканчивайся!», — билась мысль в моей голове.

А потом вышел Эрин Кейвс — американский оперный певец, обладатель чудесного тенора. Вот тогда я действительно поняла, что значит «захватило дыхание». В некоторые моменты я настолько была поражена красотой и мощностью его голоса, что не могла выдохнуть.

Однажды мне довелось побывать на аттракционе «Свободное падение». Это когда тебя сажают в кабинку, которая поднимается под самое небо, а потом со скоростью свободного падения опускают вниз. Впервые попав на этот аттракцион, казалось, легкие разорвутся от безумного количества воздуха, которое в них поступило. Ведь способность сделать выдох куда-то исчезает. Но трудно было даже предположить, что точно такие же чувства можно испытать на земле, сидя в удобном кресле на концерте классической музыки. Когда Кейвс брал самые высокие ноты, наступало настоящее кислородное опьянение.

Весь зал аплодировал в настоящем восторге от происходящего, Эрин Кейвс возвращался снова и снова, принимая от взволнованной публикицветы и выклики «Браво!».

Особенно хочется отметить дирижера Владимира Федосеева. Иногда казалось, ему станет плохо, настолько эмоционально было каждое его движение, казалось, он полетит под замечательную «Риенци», и, даже не заметив этого, так и будет продолжать взмахивать руками. И тогда я подумала, что дирижер — это актер музыки, настоящий пантомим звука. Именно он делает музыку зрительной, визуальной. Телу хочется двигаться, повторяя взмахи дирижерской палочки.

Почему же эта музыка стала называться классикой? Почему только она способна унести нас в немыслимый полет фантазий — от глубин океана к неведомым тайнам звездной вселенной, от заката к рассвету, от теплого дома к безудержности путешествий, от умиротворения к загадкам страсти? Ища ответ на этот вопрос, я натолкнулась на фразу Б. Ауэрбаха «Музыка — единственный всемирный язык, его не надо переводить, на нем душа говорит с душою». Так, может быть, именно классическая музыка — тот язык, на котором душам проще говорить друг с другом.

Дарья Иванова, специально для MUSECUBE