Я стою посередине зала в клубе Discoteque. До начала концерта группы Guru Groove Foundation остался час, но уже сейчас здесь полно народу – рабочие сцены, звукорежиссеры, бармены и просто коренные обитатели этого заведения.

Музыканты заканчивают саундчек. Вдруг зал сотрясает как будто от грома и удара невидимой молнии, и из-за белого яблочка Макбука виновато выглядывает Егор Шаманин, один из отцов-основателей ГуруГрув. Он занимается программингом тех самых электронных звуков, которые и придают изюминку творчеству группы. Всего Макбуков на сцене три. Почему их три? Почему Макбуки? Тайна!

— Музыканты практически круглосуточно репетировали в течение целой недели, — рассказывает концертный директор GGF Надежда Новосадович. В ее руках внушительная стопка зеленых браслетиков, которые нужно раздать гостям концерта. – Ребятам конечно хотелось бы, чтобы сюда пришли две-три тысячи человек, но я буду рада тысяче, с учетом приглашенных VIP-гостей, — Надежда показывает на браслетики.

За сценой небольшая неразбериха – девушка с короткой стрижкой складывает, сортирует, сосредотачивает и упорядочивает те самые списки гостей на низеньком диванчике в гримерке.

— Все! Вот пусть так и лежит, ничего не трогать! – командует директор GGF Анна Волкова, разложив бумаги в одном лишь ей известном порядке. За этим процессом спокойно и отстраненно наблюдает Татьяна Шаманина, солистка группы. Вокруг нее кружится с расческой и феном девушка-стилист, и волосы Тани постепенно укладываются в агрессивную, высокую прическу. Похожие делали себе амазонки. Еще такие же огненные гребни были на шлемах спартанских воинов, царь которых, Леонид, сказал любимую фразу нынешних эффективных менеджеров: «Со щитом или на щите!». Музыканты GGF, повсей видимости, с греческим царем согласны и настроены не менее решительно.

— Если бы вот мне предложили сейчас отыграть концерт, или проснуться завтра богатым и знаменитым, как Фрэнк Синатра, но без концерта, то я бы все равно выбрал первое. Это самое важное выступление в моей жизни, — говорит Геннадий Лагутин.

Даже родители музыкантов приехали на концерт. Они нерешительно проходят в помещения за сценой, оглядываются, прислушиваются к звукам наполняющегося зала, скрытого от них тяжелой портьерой.

— Конечно я волнуюсь, — говорит мама Гены. – Я представляю сколько сил в это вложено, сколько времени, и насколько вообще сложно заниматься творчеством. У меня сердце кровью обливается от того, как ребята из группы в Москве бьются, как много они работают, а с другой стороны– ведь это любимая работа, она в радость. Да, приходилось тяжело, бывало такое, что он и спал в студии, и жил в студии, но ведь кругом – музыка, музыка, музыка!.. Когда его отцу давали народного артиста, Гена только на один день и смог к нам вырваться, больше не получалось.

Среди музыкантов GGF москвичей поразительно мало. Точнее, их нет совсем, ребята приехали кто откуда. Удмуртия, Норильск, Северодвинск, Нижневартовск, Таганрог – велика наша страна, и со всех ее уголков тянутся в Москву деятельные люди. Недаром Арнольд Шварценеггер говорил, что половина Калифорнии принадлежит европейцам, в семидесятые годы полуголодными приехавшим в Штаты с двумя мятыми долларами в кармане.

Если Геннадий Лагутин из музыкальной семьи, то прилетевшие на концерт родители Шаманиных к этой профессии не имеют решительно никакого отношения.

— Я ни одной ноты не знаю. А за сына рад, он, говорят, все выучил, — лукаво улыбается отец Егора Шаманина. – В нем – все мои нереализованные мечты: я когда-то сам мечтал заниматься музыкой, но судьба распорядилась иначе, и я теперь – специалист по обслуживанию подводных лодок. Тоже неплохо, согласись!

Тут мы отвлекаемся на Татьяну, которая закончила с прической, макияжем, и пришла поздороваться. Так и есть, вылитая амазонка. Для полноты образа ей не хватает длинного зазубренного копья, но я подозреваю, что микрофонные стойки установлены на сцене не просто так.

— А за Егора я теперь спокоен, он пробьется, — чмокнув невестку в щеку, продолжает отец Егора. – Где какая работа есть – он приезжает и играет, без вопросов, а это очень важно. В том году вот ездил в тур с Ларисой Долиной по США, привез мне оттуда вот эту самую джинсовую куртку. Я ее теперь ношу не снимая…

Он не успел закончить фразу, как в гримерку ворвалась одна из работавших на концерте администраторов с теми самыми зелеными браслетиками в руках, и запричитала:

— Вы почему без браслетиков?… Дай надену… Вот так… Надо уже идти в ВИП-ложу, скоро восемь!

Родители засуетились, и стали по одному исчезать за плотной тканью кулисы, отделявшей гримерки и служебные помещения от танцпола, уже наполовину заполненного публикой. Я посмотрел на часы. До официального начала концерта оставалось двадцать минут, и я уж было совсем собрался идти проталкиваться поближе к сцене, как вдруг услышал голос звукорежиссера команды Роберта Бойма, окликавшего Гену Лагутина:

— Ну ты есть пойдешь или как?
— Иду, иду, — ответил Гена, и они оба исчезли в дверном проеме.

Очевидно, концерт задерживался.

***

Давайте пофантазируем. Если взять и незаметно украсть всех посетителей выступления Стаса Михайлова или Григория Лепса, а потом так же втихаря высадить их, например, в Амстердаме, Восточном Берлине или Париже, то вскоре все они вернутся домой чартерными рейсами, которые в страшной спешке организуют деморализованные правительства этих стран.

Если же этот фокус проделать с посетителями концерта GGF, то в Амстердаме, Восточном Берлине и Париже с гарантией никто ничего не заметит. Пришедшие в клуб Discoteque молодые люди и девушки без проблем растворятся в той части Европы, которую принято относить к прогрессивной и свободомыслящей. По странному стечению обстоятельств, из двадцати случайно опрошенных посетителей четверо причислили себя к дизайнерам, трое к музыкантам и трое к фотографам, а все десять девушек были как на подбор актрисы, модели и модельеры. Я совсем уж отчаялся найти среди публики кого-то из реального сектора, как вдруг взгляд остановился на пареньке в футболке «Не TCP мое IP», и на этом поиски пролетариата завершились.

А между тем зал заполнился до отказа. Конечно, девушки не сидели на плечах у парней, и все еще была возможность пробраться к сцене, но людей набилось прилично – повернуться, никого не задев, было уже сложно.

Сзади сцены был развернут огромный экран, на котором розово-фиолетовыми буквами со стилизацией под неоновые лампочки было написано «GGF». Вообще с именем ребята, на мой взгляд, угадали на все сто процентов. Название звонкое и сочное, как зеленое яблоко, и оставляет простор для всяческих фонетических экспериментов. Я даю себе слово, что если когда-нибудь открою строительную фирму, то назову ее «Гуру Грунт».

А между тем уже девять вечера, народ начинает ощутимо волноваться, раздаются редкие хлопки, очевидно, призывающие группу на сцену, и тут с краев сцены резко выстреливают в воздух дым-машины, и один за другим появляются музыканты. Мгновенно умолкает диджей, и раздаются те самые стрекочущие электронные звуки, которыми Егор Шаманин распугивал журналистов на саундчеке. Это начало песни “Call Me Up”, которую зал узнал с первой ноты.

А дальше я уже ничего не помню, потому что прямо передо мной встала высоченная блондинка в вот такой вот юбке. Сначала она умудрялась одновременно подкрашивать губы , что-то щебетать на ухо своему спутнику и рыться в сумочке, но потом, когда со стороны сцены стали ощутимо напирать басы, она начала танцевать все более и более решительно и размашисто, и я внезапно понял, что с ней сейчас произойдет… Когда ее начал разрывать грув, и потом настала моя очередь, то последнее, что я увидел, была мама Тани Шаманиной. Она стояла на VIP-балкончике и снимала происходящее на сцене на простенькую фотомыльницу японского производства…

Павел Кантышев, специально для MuseCube.

Полный фоторепортаж Олеси Розумович с концерта-презентации Guru Groove Foundation, который состоялся 20 мая в клубе Discoteque, смотрите здесь.