Аркадий Шилклопер — валторна/флюгельгорн
Сергей Старостин — вокал/этнические инструменты
Владимир Волков — контрабас

Московский Международный Дом Музыки
Абонемент «Джазовые нестандарты Аркадия Шилклопера»
«Свежее дыхание традиций»

Свежим дыханием традиций в рамках V международного музыкального фестиваля «Folk-рандеву», а также в рамках первого концерта из абонемента «Джазовых нестандартов»ng> должны были освежить наше восприятие три нестандартных профессионала — джазовый музыкант, валторнист Аркадий Шилклопер, Владимир Волков — известный, как представил его Шилклопер «ведущий джазовый контрабасист, работает в стилях от импровизационной до интуитивной музыки» и «мэтр русского фолка» Сергей Старостин.

В названиях абонемента и концерта, состоявшегося 29 октября в Театральном Зале Московского международного Дома музыки, уже видим задумку проекта, отражающуюся аж в двух противоречиях — «джазовые нестандарты» и «свежее дыхание традиций». Это значит, что нас ждут эксперименты; идея такого сотрудничества — стирание рамок между стилями (консерваторским и импровизационным, фольклорным и джазовым), своеобразный «микс всего», винегрет из существующих стилей, а, следовательно, и восприятий окружающей действительности. Впрочем Старостин, например, занимается вполне себе аутентичным исполнительством, он ездит по стране и собирает по деревням фольклор. То, что он исполняет, он исполняет отнюдь не «в стиле» фолк. Это, скорее, реконструкция.

Этот проект — один из многих на ниве кросс-коммуникации музыкантов этой «пересекающейся тусовки».

Сцена Театрального зала, как черная коробка, изнутри глянцево отражает свет ламп. Музыканты стоят в завалах причудливых инструментов.

Как-то сумел Шилклопер из не то что бы большого, но хотя бы не располагающего к тесной беседе, в мрачных тонах отделанного Театрального зала шутками и прибаутками создать дружественную теплую обстановку, подобную той, что должна царить в тесном кругу почитателей «хорошего и качественного» искусства. Но как будто стыдно перед публикой, и он оправдывается — «у нас такие названия композиций, давайте вместе над ними посмеемся». Как будто ему кажется, что они, коллектив, музыканты, чему-то не соответствуют — публике, месту, формату или чему-то еще. И он оправдывается, потому то названия песен такие короткие и смешные.

Может, и правда они не соответствуют… Обычный репертуар Московского международного Дома музыки все же немного другой. Представленные музыканты подходят, скорее, под формат Культурного центра ДОМ. Слишком свободны и раскрепощены, и, как это ни богохульно звучит, «своеобразны». Своеобразны, естественно, в хорошем смысле этого слова: не застывшие в своем творческом поиске, готовые к открытию новых горизонтов, и прочие банальности, относящиеся к ним, которые вы можете додумать сами. Одним словом, формат совсем не для двух антрактов со странным звонком, похожим на звуки в стиле «барокко», сыгранные на синтезаторе, приглашающим снова пройти в зал, и буфетом. Хотя, мы же на «нестандартной почве». Так что у всех противоречий есть свои оправдания.

Были исполнены, в основном, песни, которые, как правило, исполняет Старостин, в необычной, скажем так, импровизационно-джазовой аранжировке. Не то чтобы трио было построено по схеме вокал-аранжировка. Иногда, наоборот, казалось, что инструменты звучат на фоне вокала. Он не является лидирующим, а теряется где-то вдалеке, уступая место диковинным контрабасным, например, переливам.

Песнопения Сергея Старостина причудливо вплетены в авангардистские писки и завывания Шилклопера, в магические, как болото или колодец, утягивающие за собой контрабасные переборы Волкова. В любом случае, плотного проникновения не происходит — элементы из разных культур все же чаще выглядят как коллаж: завывания с часто попахивающими гнилым барокко контрабасом Волкова, валторна Шилклопера, и рядом с ними просто аутентичный, никак под них не подделывающийся Старостин.

Но вокал, что называется, «рвет душу». Можно даже сказать, что другие, музыкальные, элементы несколько сглаживают его эффект. Когда этот голос звучит в пустоте, прерываемой и разрываемой воплем очередного изысканного народного инструмента, душа рвется проще и охотнее. Мы не знаем, причина ли в минорной особенности всего русского фольклора, его заунывности, пронзительности и завывательности, как будто изначально все, кто поет эти песни, обречены быть одними в поле воинами.

В каждой почти композиции центрально место занимает одиночество. Одиночество изначальное, первобытное. По сюжету песни-рассказа может происходить абсолютно все — самоубиство, расставание, смерть родственников, и все это пронзительное горе перешивается в каком-то пусть иногда и исступленном вопле, но при этом в выраженном смирении. В аранжировках Волкова и Старостина этот крик теряется, как теряется крик ребенка в звуках большого города.

Самая пронзительная «Колыбельная» с причитаниями, которую скрипы и скрежеты делают еще потусторонней и инфернальней, как будто все странные духи леса собрались, чтобы поплакать с вдовцом. А значит, он уже не один! И все уже не так пронзительно. А флюгельгорн Аркадия Шилклопера звучит, кстати, почти как труба.
На записи с альбома это трио вообще иногда похоже на что-то типа этно-нью-вейв.

Последний хит — «мажорная, лирическая, романтическая, и может быть, даже немного сентиментальная» «Глубоко». Ее и Леня Федоров взял в свой репертуар.

Так что, если хотите, вся эта симфония звуков и есть полноценная и адекватная картина мира, что нас окружает. Мира, состоящего из противоречий и нестандартов. И вот уже все традиции и архаизмы, которые никуда не деть и ничем не выветрить, обрели новое звучание, поменяли обложку.

Это был один трех предстоящих мероприятий абонемента «Джазовые нестандарты Аркадия Шилклопера», так что скоро можно будет посмотреть, или, как оговорился Шилклопер, «сыграть» очередное нестандартное наше видение окрyжающего мира.

Мария Черкасова, специально для MUSECUBE