Брюно Пельтье можно называть неофициальным послом Квебека в России. И пусть не все россияне знают, где находится канадская провинция, в которой потомки французских лесорубов говорят на языке Мольера, мечтают о независимости от Оттавы и готовят эклектическое блюдо с интригующим немногочисленных русских туристов названием “путин”, вклад квебекцев, как предпочитают называть себя сами франко-канадцы, в мировую популярную музыку заметен невооружённым глазом. Селин Дион, Гару и перебравшаяся в Канаду бельгийка Лара Фабиан занимают вершины мировых чартов, составляют неплохую конкуренцию своему соотечественнику Джастину Биберу и хорошо знакомы российской публике. Но так повелось, что именно Брюно Пельтье в нашей стране принимают с особой теплотой.  

 

Канадский вокалист обязан мировой славе мюзиклу Notre-Dame de Paris (хотя вопрос, кто кому больше обязан, в данном случае можно считать открытым). В России в начале 2000-х самиздатовские диски с записями Брюно Пельтье передавались из рук в руки как пластинки Битлов в СССР, а прием, который устроила российская публика певцу, впервые выступившему на сцене московского Театра Эстрады в 2009 году, произвел такое сильное впечатление на сотрудников театра, что администрация обещала организовать в фойе памятную табличку и портрет канадского музыканта – по соседству с Муслимом Магомаевым. Впрочем, искушенные россияне не очень привыкли доверять обещаниям администраций, а Пельтье, двукратный обладатель World Music Awards, давно не испытывает недостатка в памятных трофеях. 

 

За истекшие годы канадский музыкант – увлеченный барабанщик и несостоявшийся оперный певец – как-то незаметно перешёл во внежанровую категорию «священных монстров». Так по-французски называют артистов, пользующихся исключительным уважением и популярностью, как ушедшие Шарль Азнавур во Франции или Феликс Леклер в Квебеке, чье имя носит национальная музыкальная премия, ежегодно вручаемая в Канаде лучшим франкоязычным артистам. К слову, как выяснилось в ходе интервью, которое исполнитель дал Musecube перед московским концертом, за тридцатилетнюю карьеру у Брюно Пельтье набралось столько золотых Феликсов, что певец даже не помнит всех номинаций, в которых побеждал.  

 

 

То, что многие видят самоцелью, Брюно Пельтье считает досадным приложением к главной страсти своей жизни – музыке. Редкая в наше время позиция, когда медийность и популярность принято считать бесспорной ценностью. Казалось бы, за столько лет без подпитки телеэфирами и скандальными новостями страсти по Пельтье должны были утихнуть, но канадский певец регулярно собирает залы в нашей стране и за десять лет отметился сольно и в компании коллег по мюзиклу «Нотр-Дам де Пари» на всех основных площадках столицы  – в Крокусе, Кремле, Доме Музыки, зале Чайковского и даже Олимпийском. Юбилейный концерт, прошедший 31 марта на сцене Конгресс холла РЭУ им. Г.В. Плеханова, собрал закономерный аншлаг. По информации официального российского фан—клуба певца, на этот «Душевный вечер» собрались зрители из более чем 50 городов России, включая тех, кто приехал в Москву из Владивостока, оставив таким образом на втором месте по дальности перелета самого Пельтье, преодолевшего ради этой встречи 7 часовых поясов и 7000 километров.   

 

«Чего ради живу и зачем умираю? Почему я смеюсь и о чем я рыдаю?» – этими философскими вопросами, которыми Люк Пламондон задался еще в 1978 году, Брюно Пельтье открыл концерт. Драматическая ария Джонни Рокфора из рок-оперы «Стармания», сделавшая первого исполнителя этой роли Даниэля Балавуана культовым персонажем для французов и спустя 40 лет поднявшая в топ молодого казаха Димаша Кудайбергенова, является визитной карточкой Пельтье наряду с Le temps des cathédrales, Miserere и Aime.   

 

«Крик отчаявшегося землянина» стал первой приятной неожиданностью вечера. Пельтье предупредил, что сюрпризов будет еще много, но для знатоков сет-лист концерта особой интриги не представлял: канадец уже показывал эту программу в Москве полтора года назад и горячий успех у зрителей послужил причиной ее возвращения. Главный вопрос вечера был в другом: сумеет ли Брюно Пельтье в очередной раз прыгнуть выше головы, а также какие новые русские слова он успел выучить за время своего отсутствия. Вторая загадка разрешилась быстро: «Привет, друзья, давно не виделись. Я скучал», – сказал канадец на почти безупречном русском и, выждав, когда утихнут аплодисменты, повторил последнюю фразу – то ли добиваясь идеального произношения, то ли желая показать публике, что воспоминания о предыдущей встрече не оставляли его даже в далекой Канаде.  

 

Как скучала публика, было понятно без слов. Возможность притворно удивиться, не увидев после очередной песни зрителей с цветами, представилась Брюно Пельтье лишь однажды. «Не знаю, как я все это в самолете умещу», – сокрушался певец, принимая очередные мягкие игрушки, записки, конфеты, букеты, таинственные пакеты и собственные портреты. Последних за годы общения с щедрой российской публикой у канадца должно было набраться столько, что впору открывать на родине картинную галерею.  

 

 

Пельтье, кажется, оставивший надежды понять загадочную русскую душу, смирился с положением вещей и на встречу с затейливым отечественным зрителем приходит подготовленным: когда с первыми нотами La Manic зал огласился традиционным шуршанием сотен квебекских флажков, которыми фан-клуб певца снабжал на входе всех желающих, канадец достал откуда-то такой же и принялся дирижировать зрителями, а в финале позвал официального фотографа мероприятия Алексея Молчановского на сцену, чтобы запечатлеть усыпанный бело-синими стягами зал. «Со мной первый раз такое, я не каждый вечер зову фотографа на сцену», – счел необходимым объясниться Пельтье. – «Но это настолько невероятно, что я хочу сохранить воспоминания!». Движимые тем же желанием, бенефис Брюно Пельтье снимали на телефоны зрители, организаторы и даже канадский звукорежиссер, деливший пульт с русскими коллегами.  

 

Легкое недоумение вызвал выбор концертной площадки – скромный зал РЭУ Плеханова, укомплектованный знававшим лучшие времена фортепиано «Эстония» и не способный вместить всех желающих услышать голос Брюно Пельтье, не вполне соответствовал классу зарубежных гостей, а массивные металлические барьеры, ограждающие партер и перекрывающие обзор сцены для задних рядов, стали неприятным сюрпризом для зрителей амфитеатра. Нужно отдать должное канадской команде: джазовая  пианистка Жюли Лямонтань, мастерски аккомпанировавшая вокалисту, сумела выжать из видавшей виды «Эстонии» куда больше, чем можно было ожидать от почтенного инструмента, звукорежиссер Юго Анже обеспечил качественный звук, а Брюно Пельтье, в финале концерта расширивший сцену до последних рядов амфитеатра, поспособствовал разрушению барьеров в прямом и переносном смысле.  

 

В остальном придраться было сложно. Главный инструмент – голос Брюно Пельтье, богатый красками всех оттенков музыкальной палитры, был настроен на максимальную отдачу и полную гамму эмоций. Чего стоил непринужденный переход от оперы (отрывок из «Турандот» Пуччини в память о преподавателе вокала, оперной певице, так и не сумевшей направить энергию молодого рокера в классическое русло) к Майклу Джексону (Billy Jean, попавший в сет-лист по результатам зрительского голосования еще два года назад, остался в программе, несмотря на переменившийся ветер общественного мнения в отношении неоднозначного поп-идола). Ничего более ественного для Пельтье, владеющего техникой как академического, так и эстрадного вокала.  

 

В начале вечера певец пообещал в этот раз «говорить по-русски ещё лучше», но по ходу концерта выяснилось, что идиоматические обороты пока даются ему с трудом: «священные монстры» – Эдит Пиаф и Жак Брель – превратились в переводе канадца в «священных чудовищ». Оговорка спровоцировала бурное веселье в зале, но Брюно Пельтье, охотно примеряющий амплуа не только исполнителя, но также конферансье и юмориста, кажется, остался только доволен. Кроме того, он поделился своим способом заводить друзей в России: искрометный дуэт с переводчицей Татьяной Письман, сумевшей без потерь донести до не владеющих французским языком  байку о судьбоносной встрече двух Гренгуаров, французского и русского, на таможенном контроле в московском аэропорту, встретил живейший отклик зала. Оказывается, ничто человеческое Гренгуарам не чуждо: как в лицах рассказал Пельтье, чтобы отметить знаковую встречу, канадский певец и его русский коллега Владимир Дыбский отправились в ближайшее кафе, где выпили сначала кофе… потом пива… а потом водки. Хохот зрителей, в котором потонуло последнее слово (перевод не понадобился), навел на мысли, что продюсерам канадского певца стоит рассмотреть возможность освоения новой ниши: Брюно Пельтье осталось лишь немного подтянуть русский и он сможет составить более чем достойную конкуренцию Comedy Club.  

 

Особо любимый публикой «Амстердам» Жака Бреля зрители встретили восторженным вздохом. При виде спектакля, в котором лицом к лицу сошлись две страсти канадского артиста – к музыке и к театру, – в памяти возникли известные строчки отечественного корифея, как нельзя лучше описывающие красоту момента: «Замрите, ангелы, смотрите, я играю!». Он играет голосом и поет руками, бесповоротно увлекая зрителей в трущобы портового города, где грубые моряки, не знающие слов любви, предаются всевозможным грехам. Когда Пельтье швырнул в зал последние строчки просоленного текста, потонувшие в аплодисментах, и, переводя дух, отшатнулся от микрофона, сложно было не воскликнуть вслед за героем Андрея Миронова: «Разве его талант, его душевный жар не заслужили скромный гонорар?» Пусть гонорары хранятся в тайне, но та волна восхищения и зрительской любви, что затопила в этот вечер сцену Плехановского зала, Брюно Пельтье, Жюли Лямонтань и почтенное фортепьяно – одинокого соучастника творимого на сцене волшебства, – стоит дорогого.  

 

Может показаться, что Брюно Пельтье берет ноты с пленяющей легкостью, но для него, конечно, тоже все непросто. В этот раз в голосе канадского исполнителя явственно слышались отзвуки перенесенной простуды. Тем не менее, в программе, к радости публики, остались самые ожидаемые и одновременно наиболее требовательные в вокальном плане композиции. На протяжении двух часов Брюно Пельтье, лишь чуть чаще отступавший в глубину сцены из-под яркого света софитов, не дал ни одного повода усомниться в своей профпригодности и пожалеть о деньгах, потраченных на билеты, даже самым требовательным слушателям. «Наверное, для мастеров подобного уровня просто не существует понятия «не в форме», – делились зрители отзывами об этом вечере в соцсетях, – а большая ответственность, редкий профессионализм и колоссальный опыт способны объяснить многое».  

 

Он не отменяет концерты в России, каким бы ни было состояние здоровья, но исполнять одни из самых сложных арий мирового музыкального театра на простуженных связках золотой голос Квебека заставляют не только контрактные обязательства и профессиональная гордость. Когда в зале зажглись уже традиционные огоньки звездного неба на песню Lune, Брюно Пельтье вспомнил, что именно в Москве родилась эта традиция освещать луну светом тысяч звезд, которая теперь следует за ним по всему миру. А когда певец к восторгу зала признался, что точно знает, сколько раз он выступал в России, так как считал полученные визы, стало окончательно понятно, что этому канадцу по примеру Депардье пора выдавать российский паспорт. Ведь один подобный вечер способен сделать для сближения стран куда больше, чем годы дипломатической болтовни.  

 

Брюно Пельтье не разделяет предубеждений о народах и странах. «Чтобы понять людей, нужно побывать в стране», – сказал он на встрече с поклонниками после концерта и дал понять, что всегда пользуется случаем, чтобы опровергнуть на родине негативный образ России, нагнетаемый западными СМИ. «У русских в Канаде есть полномочный представитель в моем лице», – заверил Пельтье.  

 

Концерт не предполагал антракта, но моментом, условно разделившим два отделения, стал один из обещанных сюрпризов. Брюно Пельтье скрылся за кулисами и предоставил сцену Жюли Лямонтань. Вариации на тему Рахманинова в исполнении двукратной обладательницы канадской премии ADISQ, которая в настоящий момент работает над аранжировками для нового альбома Пельтье (релиз запланирован на 13 сентября 2019), удостоилось оваций публики и аплодисментов самого певца, который, сняв пиджак, на второе отделение вышел в рубашке с закатанными рукавами.  

 

 

Перемены в облике предвещали еще большую душевность продолжению вечера. «Хорошо сидим», – заметил Пельтье, устроившись на краю сцены. – «Не хватает лишь костра, чтобы пожарить зефирки». Певец порадовал зрителей не только откровениями о неожиданных гастрономических традициях канадцев, но и ещё одним хитом национального французского поэта. «Жак Брель», – объявил Пельтье, и пианистка заиграла «Песню старых любовников». «Нет, не эту», – спохватился канадец. «Эту!» – требовательно не согласились зрители. В результате коротких препирательств прозвучала La quête, тема из музыкального спектакля «Человек из Ля Манчи», в котором в 1968 году Брель воплотил Дон Кихота. «И пусть я не знаю, стану ли я тем героем, мое сердце спокойно», – эта строчка из спектакля, который можно назвать первым французским мюзиклом, в исполнении Пельтье прозвучала как-то пророчески.  

 

Пожалуй, Брюно Пельтье уже стал героем для нескольких поколений, хотя в 1998 году мало кто мог предположить планетарный успех «Нотр-Дам де Пари». Примечательно, что многих из тех, кто оказался в этот вечер в зале московского Конгресс холла, еще не было на свете, когда актер впервые вышел на сцену парижского Дворца Конгрессов в образе Гренгуара, чтобы предупредить о грядущем в 2000-м году конце света. На дворе 2019-й, но непохоже, чтобы «эффект Пельтье» с годами ослабел.  

 

Перед лицом прекрасных созданий, спешащих к сцене с букетами наперевес, канадец, известный приверженностью семейным ценностям, держался стоически и лишь к финалу концерта, окончательно выведенный из равновесия горячей реакцией публики, ненадолго пошел навстречу пожеланиям аудитории, в связи с чем некоторым особо удачливым барышням удалось заключить примерного семьянина в крепкие объятия. Почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля (услугами охранников Пельтье не пользуется по принципиальным соображениям, поэтому спасать утратившего бдительность канадца от нагрянувших девчат было бы некому), он поспешно предложил спеть ещё. Первые ноты Le temps des cathédrales потонули в аплодисментах, а припев был подхвачен всем залом. Отступать перед сложившимися традициями было некуда, и Брюно Пельтье бесстрашно пошел в народ. Калитка, отделявшая партер от амфитеатра, распахнулась перед ним, как ворота парижского Сите, и канадец добрался до самой галерки, чтобы спеть о временах соборов тем, кто не смог позволить себе места в партере стоимостью до десяти тысяч рублей, которые были распроданы за три месяца до концерта.  

 

Последние формальности были отброшены, и обладатели бюджетных билетов имели возможность спуститься к сцене и наблюдать легендарного Пельтье на расстоянии вытянутой руки. Пожалуй, к многочисленным талантам канадца можно прибавить ещё один: способность выбирать безупречно верный тон в общении со зрителем, когда отсутствие границ между публикой и артистом соседствует с взаимным уважением, а незримая черта, отделяющая близость от фамильярности, заставляет самых бесцеремонных любителей селфи со звездой держать себя в руках даже в отсутствие телохранителей.  

 

Неизбежные бисовки затянулись ещё на добрые полчаса. Когда Брюно Пельтье, распрощавшись мелодией Чарли Чаплина Smile и так и не собрав всех букетов, всё-таки покинул сцену, разгоряченный зал взялся скандировать «Мерси, Брюно!» так продолжительно и дружно, что возникли опасения за целостность штукатурки явно не предназначенного для таких испытаний помещения. Галантный канадец, похоже, решил не вводить организаторов в дополнительные расходы и все-таки появился из-за кулис под гром аплодисментов со словами, что следующая песня точно станет последней. «Я устал, – извинялся Брюно Пельтье, разводя руками и показывая на связки, – но для вас мне хочется петь еще». Автобиографичная композиция «Клоун», посвященная взаимоотношениям публики и артиста, действительно стала завершающим аккордом двухчасового концерта, и на очередной бис певец уже не вышел, несмотря на готовность зрителей хлопать, кричать и скандировать имя канадца до последнего куска штукатурки.  

 

 

…Брюно Пельтье соткан из противоречий: в нем органично уживаются подчеркнутая театральность и непритворная естественность, скромная сдержанность и обезоруживающая откровенность, зрелый профессионализм и юношеская спонтанность.  

Он, кажется, не мыслит себя без сцены, но и не ищет света прожекторов. И до сих пор помнит слова своего первого преподавателя: «Когда ты поднимаешься на сцену, у тебя должна быть для этого причина. Ради чего ты выходишь к людям? Не ради успеха, не ради аплодисментов. Найди в себе ответ, и зрители почувствуют это, когда ты будешь петь».  

 

Наверное, он нашел ответ на этот вопрос. Иначе отчего его зовут настройщиком человеческих душ, а на встречу с его музыкой приезжают за тысячи километров. Зрители уверены: «Когда поет Брюно Пельтье, кажется, что в мире только добро, свет и радость». Он дарит им иллюзию уверенности, что миром правит любовь, и, глядя в лица людей, покидавших зал в тот вечер, показалось, что это чувство не столь уж иллюзорно.  

 

 

Ирина Никифорова специально для Musecube 
Фоторепортажи Алексея Молчановского и Ольги Назаровой

 

Musecube выражает признательность организатору российских гастролей Брюно Пельтье компании Magnifik Productions и лично Татьяне Михайлофф