«Когда копы арестовали меня за наркоту, они решили,

что я не в лучшей кондиции для интервью.

На следующий день они поняли, что я всегда такой»

Пит Доэрти. Rollingstone, 2007.

Алкоголик, тунеядец и хулиган. Неудавшийся художник, злостный героинщик, кокаинщик и нарушитель общественного порядка. Бельмо на глазу поборников морали и кумир юных бунтарей без причины со всего мира. Талантливый поэт, актер, певец ртом и игрец руками на гитаре, бывший бойфренд Кейт Мосс и просто славный малый Пит Доэрти в очередной раз почтил своим присутствием столицу необъятной нашей родины. Чтобы было кому дотащить его из машины до отеля и обратно, он обзавелся почетным эскортом коллег из Babyshambles в лице Мика Уитнелла, Дрю МакКонелла и Адама Фолкнера. Правда, чтобы поднять на руки пьяненького Пита и внести его в Ритц, хватило лишь одного (жаль, что, вспомнив про Пита, Мик забыл про обувь и так и вылез из авто в модных красных носках). Но не будем опережать события!

Решение прогуляться пешочком от общаги, расположенной на проспекте Вернадского, до клуба, расположенного неподалеку от метро Ленинский проспект, оказалось роковым. Рассудив, что гораздо быстрее почихлить напрямик, чем делать неудобный крюк на метро, заблаговременно вышел из дома в 6 вечера, нагрузившись полудюжиной Бада (не приходить же на концерт Доэрти трезвым?). Когда без десяти восемь, злой, усталый и убийственно трезвый (алкоголь уже успел выветриться) приплелся-таки к клубу и уперся в хвост длиннющей змееподобной очереди, проклял все на свете и едва не повернул назад. Однако через каких-то десять минут я уже проталкиваюсь поближе к сцене, попыхивая папироской и потягивая нечто спиртосодержащее из запотевшего бокала. Кругом – сплошь молодняк, в первых рядах, сплющенные, будто сельди в консервной банке, подпрыгивают и попискивают девочки метр пятьдесят ростом и петушащиеся школьники с прическами в стиле эмокор в одинаковых клетчатых рубашонках. Останавливаюсь метрах в десяти от сцены (второе роковое решение), окидываю взглядом помещение клуба – на первый взгляд, вроде просторно, никому не придется зажиматься, а на худой конец всегда есть золотое правило – «в тесноте, да не в обиде!». О, наивный глупец…

На разогрев выползает мрачноватая инди-банда с эксцентричным названием Weloveyouwinona во главе с похожим на Джорджа Крейга в период длинноволосости сыном Вячеслава Малежика. Гром гремит, земля трясется, свет прожекторов ослепляет, от мощного потока воздуха из-под сцены шевелюра вокалиста эффектно развевается, а сквозь грохот из рук вон плохо настроенной аппаратуры изредка даже прорезаются звуки голоса. В целом – достойно и атмосферно. Отечественные англоязычные коллективы уже давно перестали казаться чем-то из ряда вон выходящим, но звучание Вайноны все же тяжеловато для собравшейся в Главклабе изрядно подвыпившей публики, которой подавай простого в доску весельчака и балагура Доэрти.

Визитная карточка подобных мероприятий – фрики. Фрики всех сортов и расцветок, в пьяном или кислотном угаре несущие поток бессвязного бреда, брызжущие слюной и дышащие тебе в лицо перегаром в абсолютной уверенности, что делают все правильно. Один из них как раз облокачивается на мое плечо и, обливаясь пивом, взахлеб рассказывает, как круто было на сольном выступлении Доэрти год назад. «Ну, он, это, бухал, короче, прямо на сцене, водку, б**ть, бухал, а потом в зал прыгнул, прикинь? – стакан падает на пол, парень смачно рыгает и взъерошивает и без того лохматую шевелюру. –Не, он ваще псих, б**ть, если сегодня повторит, зашибись будет!». Понимающе киваю. Все больше накачиваясь спиртным, толпа постепенно приходит в состояние нервного экстаза и начинает скандировать «Петя, Петя!». Окажись в этот момент Петя среди них – они бы мгновенно порвали его на сувениры, вырвали каждый волосок, как у Ринго Старра, приехавшего в 1980-м на похороны Леннона. Они не отдают себе отчет, что пришли на концерт не ради Доэрти, а ради самих себя: весь имидж Доэрти – бунтаря и беспредельщика – это олицетворение их тайных страстей и желаний, то, чем они отчаянно хотели бы стать, но никогда не станут, обреченные гнить в офисах и шестерить на никчемных работенках за мизерный оклад. Тайлер Дерден вклеивал в художественные фильмы кадры из порнухи, мочился в супы в ресторане и открыл сеть подпольных бойцовских клубов – они же идут на концерт Babyshambles, надираются в хлам и готовятся громить всё и вся. Доэрти – сублимация их подавленного либидо, и они с приятно леденящим спину холодком мазохисткого ужаса узнают в нем себя, свою затаенную темную сторону, равно как Рауль Дюк узрел в зеркале обратную сторону погони за Американской мечтой. Страх и ненависть в Главклабе, нравится нам это или нет.

Послужной список Пита нужно публиковать отдельной брошюрой страниц на триста, поэтому пробежимся лишь по наиболее громким событиям. В юности, чтобы оплатить долги за крэк, он подрабатывал наркокурьером; в 2003-м, во время гастролей The Libertines в Японии, вломился в квартиру одногруппника Карла Барата и спер винтажную гитару, за что провел две недели в кутузке (где узнал о рождении сына) и был выпущен условно, а позже опубликовал свои «тюремные дневники»; на следующий год написал для второй пластинки The Libertines песню «Arbeit Macht Frei», а в 2009-м, исполняя в Мюнхене «Hit The Road Jack», спел «Дойчленд убер аллес», чем навлек на себя многочисленные обвинения в потакании нацистам. Также был неоднократно застигнут папарацци за употреблением наркотиков, примерный ассортимент которых переплюнет даже содержимое багажника упомянутого Дюка из «Вегасской книги»,  и за попытками накурить кота косяком. Рехаб следовал за рехабом, скандал за скандалом, но Пит продолжал активно записываться и гастролировать; в России, кстати, впервые побывал в 16 лет, в качестве приза за победу в стихотворном конкурсе. Впоследствии он выступал здесь и с Шэмплами, и в гордом одиночестве, прямо на сцене попивая из горла «рашн водка», прыгая в зал, теряя то микрофон, то самоконтроль, а чаще всё сразу.

Раньше, чем можно было ожидать, Пит сотоварищи являют себя публике. В простой розоватой водолазке, с массивной цепью на шее и торчащими во все стороны волосами, Пит уже явно навеселе, но пока еще крепко стоит на ногах. При первых же аккордах «Delivery» доселе бурливший зал закипает, и в волнах начавшегося яростного слэма мое тело беспомощно барахтается, как попавшее в эпицентр шторма утлое суденышко. Несчастных малолеток буквально сносит ко всем чертям, они падают друг на друга, начинается дикая давка, но ликующая публика требует хлеба и зрелищ! Все верно, становясь зверьми, мы избавляемся от боли быть людьми – и приветствуем восторженными первобытными воплями каждый питов пируэт, каждый возглас и небрежный взмах руки. Доэрти дергается, будто после шоковой терапии, своей сценической манерой поведения он – сознательно или неосознанно – здорово напоминает Йена Кертиса,  и не случайно, на более позднем питерском гиге, он сыграет рифф из «She`s Lost Control». После каждой песни Доэрти эффектно швыряет гитару за кулисы, где ее ловит сноровистый помощник. Все нетерпеливо ждут, когда уже инструмент грохнется об сцену, а Пит брякнется в обморок, но сегодня этим надеждам сбыться не суждено.

Большинство пришедших на концерт надеялись лицезреть, как Пит, не покидая сцены, будет вкалывать себе героин, снимать штаны, жрать из горла водку, а потом прямо здесь отбросит копыта. Он же в очередной раз послал всех в задницу и доказал, что является не только харизматичным фронтмэном, но и классным музыкантом. «Нет» спирту он говорит не менее красноречиво, чем мужик на известном советском плакате, а в зал, помимо традиционных медиаторов и полотенец, метает лишь куски пиццы и (однажды) кружку пива (обнаженкой на сей раз занимался Мик). На «Farmer`s Daughter» Пит погружается в меланхолию и немного уходит в себя, даже слэм, кажется, стихает, но на «Fall From Grace» вспыхивает с прежней силой, в то время как Пит вновь принимается, пошатываясь, расхаживать по сцене, вращать микрофонным шнуром и изображать незамысловатые танцевальные па. Он пропускает через себя каждый звук, полностью растворяется в музыке и, мало-помалу удаляясь вглубь зала, подальше от беснующегося стада, я начинаю получать от нее подлинное удовольствие. «After Hours», кавер на известную песню The Velvet Underground, вообще прозвучал почти гениально, а слова «if you close the door, the night could last forever» воспринимаются как своеобразная эпитафия безвременно почившему великому Лу Риду. За ним дверь закрылась, но захлопывать свою калитку Пит явно не спешит: лучше он припрет ее чем-нибудь потяжелее. Бутылкой, например.

На «You Talk» я уже имею счастье наблюдать за слэмом издалека. Пространство Главклаба условно делится на три зоны с довольно зыбкими границами: 2-3 метра возле сцены – относительное спокойствие, теоретически можно даже достать айфон и поснимать; основная зона – адовый слэм, здоровые потные мужики носятся по кругу, сталкиваются головами и телами и ежеминутно рискуют сшибить зазевавшихся слушателей из первой зоны; и, наконец, третья, постепенно смещающаяся все дальше к барной стойке, откуда на смену уставшим слэмистам приходят заскучавшие выпивохи. Запал у них не иссякает до самого конца, когда Доэрти, уже в одной футболке, находит в себе силы выйти на encore и сыграть «Maybelline», «Albion» и «Fuck Forever». Ко мне на шатающихся ногах подкатывает лысый бородач с банкой Стеллы Артуа, лезет обниматься и, пытаясь перекричать жуткую какофонию, орет в самое ухо: «Могёт Пит!». «Еще как могёт», — ору в ответ. Бородач хлопает меня по плечу и красноречивым жестом протягивает банку. С трудом преодолеваю брезгливость, но потом в выпотрошенном, прокуренном мозгу мелькает молния «а какого, собственно, чёрта!..». Молча беру банку и делаю солидный глоток. Затем еще один. Бородач одобрительно гогочет и швыряет почти полную банку в первые ряды. И тот, кого она треснула по башке, явно воспринял это как небесную манну.

Пит Доэрти уже давно перерос, перешагнул, переплюнул какие-либо моральные рамки и жанровые ограничения, стал совершенно самостоятельным и уникальным культурным феноменом, вне критики и осуждения. Что бы он ни отчудил, фаны отнесутся к этому с восторгом, а хейтерам можно не беспокоиться: ведь удел ненавистников – ненавидеть. Время сделает его такой же неотъемлемой частью истории рок-музыки, как и Сида Вишеса или Игги Попа – впрочем, наверное, уже сделало. Испокон веков бунтари у нас были в почете, поэтому Доэрти всегда останется желанным гостем на отечественной сцене. Он получает полное удовлетворение от того, чем занимается, с удовольствием принимает от поклонников дары в виде баранок, сигар и пузырей водки и практически в каждом интервью называет себя счастливым человеком. Конечно, Пит странноват и грубоват, но как минимум честен с самим собой и окружающими, что, безусловно, заслуживает уважения. А если отбросить ореол пьянчуги и наркоши, мы увидим тонко чувствующего романтичного юношу с большими, подернутыми печальной пленкой глазами, который, счастливо избежав попадания в Клуб 27-ми, продолжает по пустякам прожигать жизнь и в глубине души все еще любит бросившую его Кейт.

Года три назад репортер The Guardian Крэйг Маклин поинтересовался, что Пит думает (если думает вообще) о своей карьере, творчестве и, гм, нездоровых увлечениях. Закурив очередную сигарету и поковыряв заусенцы на ногтях, тот пожал плечами: «Что я могу сказать? Думаю, что продолжаю появляться на людях исключительно из-за музыки. Я записываюсь с товарищами по группе, часто имею дело с продюсерами и другими представителями музыкального бизнеса, но все считают, что у меня одно на уме: наркота, наркота, наркота [Пит повторяет это слово девять раз] и снова наркота. Ни хрена подобного».  Маклин спешит заверить его, что, несмотря на этот стереотип, его песни по-прежнему звучат трогательно и искренно. «Надеюсь», — ответил Пит. И улыбнулся.

Специально для MUSECUBE Алексей Комаров
Фотоотчет Ирины Дильс смотрите тут

Сетлист:

1. Delivery
2. Nothing Comes To Nothing
3. Seven Shades
4. I Wish
5. Beg, Steal or Borrow
6. Farmer`s Daughter
7. Fall From Grace
8. Killamangiro
9. The Man Who Came To Stay
10. After Hours
11. Baggie`s Boogie
12. 8 Dead Boys
13. You Talk
14. Carry On Up The Morning
15. Gang Of Gin
16. Time For Heroes
17. Side Of The Road
18. UnBilo Titled
19. Pipedown

Encore

1. Maybelline
2. Albion
3. Fuck Forever