Вазген Оганесян: Любовь – это совокупность всех совершенств

Вазген Оганесян, оперный певец, рассказал порталу MUSECUBE о музыке, любви, Боге, Галине Вишневской и принцессе Диане.

вазген оганесян

— Что есть музыка?

— Музыка – это выражение любви. Музыка – это любовь, которая себя выражает в той неуловимой красоте, в той высокой красоте, которую невозможно до конца объяснить ни одним умом, ни одной логикой, ни одной философией, ни одной религиозной мыслью. Музыка – это та любовь, которая может проникнуть в человека гораздо глубже, чем сознание и разум.

— Можно сказать то, что музыка – это создание божье, то есть это то, как говорят сами Боги на небесах?

— Да, абсолютно можно сказать. Но, во-первых, Бог есть любовь, и поэтому, если любовь выражает себя через музыку в том числе, безусловно, музыка – это божий язык. Сто процентов.

— А тогда что есть любовь? Вы сказали, что любовь – музыка, а что ещё тогда любовь?

— Любовь – это совокупность всех совершенств. Любовь – это всегда созидание, и, наверное, любовь – это то, что невозможно выразить, высказать всеми языками, всеми эмоциями, всеми чувствами, потому, что она над ними и в то же время и в них. Вот оно, то совершенство, которое необъяснимо и до конца неясно, и в этом её красота. Что она всегда будет ясна, и в то же время оставаться непостижимой тайной.

— Я слушала ваше интервью, когда готовилась к встрече с вами, вы сказали, что любовь не бывает безответной, что это чудо, что ты можешь любить. Но разве это правильно, когда ты любишь, а тебя не любят? Ты отдаёшь свои силы и энергию, а взамен ничего не получаешь и страдаешь, это разве хорошо?

— Я вам скажу так: потому что, когда вы чувствуете любовь к человеку или к тому, чем вы занимаетесь, оно уже в вас сияет. Ведь когда в нас есть это чувство, для нас мир красивее и в этом ощущении красоты уже есть ответ, ответ самой любви, может быть, не того человека, которого вы любите, но самое важное, чтобы в вас было это чувство. И очень важный момент для каждого человека: никогда не делать синонимом любовь и человека, которого я люблю. Не думать, что это одно и то же. Нет. Любовь выше того, кого вы любите. Именно этой любовью вы можете любить человека, если вы между любовью и тем, кого любите, проводите равенство, и он вам не ответил, вы начинаете отрекаться от любви. Значит, вы уже не любите того человека. Вы уже зависимы от него.

— То есть, когда я говорю, что я отрекаюсь от любви, и больше никогда не буду любить, выходит, я стала зависимой?

— Конечно! Это не любовь, потому что любовь всегда независима. Любовь – это высшая форма свободы. И, если вы любили по-настоящему этого человека, и он не ответил вам – такое бывает. И в моей жизни такое бывало. Вы не должны от этого иметь претензии к чувству любви. Знаете, это можно сравнить так, что ваша способность любить – это бриллиант. И вы хотели разделить этот бриллиант с человеком, он сказал, что ему не надо, и вы взяли этот бриллиант и выкинули. Это же глупо. Потому что придёт время, когда найдётся тот, кто примет ваш бриллиант. Разделит, будет наслаждаться красотой и достанет вам свой бриллиант, и вы будете вместе наслаждаться красотой этой способности любить.

— Что, если бриллиант взял и разбился, когда ты любил того человека? И больше нет бриллианта?

— Я вам скажу, что любовь и способность любить – это не разбиваемый бриллиант. Потому что если мы говорим всё-таки о любви, а не о привязанности и зависимости, вот эта ваша способность любить – это частица Бога в вас, а Бог – не разрушаем, не сокрушим. Он сильнее смерти. И тот, кому в жизни удалось почувствовать любовь, он понимает, что она сильнее смерти. И тот, кто по-настоящему любил, понимает, что то, что он чувствовал, не может умереть. И в отношении человека, который, к примеру, не принял его любовь, эта любовь должна просто… Так скажем, если любовь к девушке требует ответа и душевного, и физического, и вдруг не происходит этого, кто вам мешает любить этого человека душой? Понимаете? Любить, радоваться его успехам, ведь если мы говорим всё-таки о настоящей любви, она не имеет чувства собственничества, понимаете? И она тоже не делает того, кого любишь, зависимым от меня. «А, ну раз ты меня не любишь, плевать мне на твою жизнь!» Так не может быть. Если вы любили, вы всё равно неравнодушны к его жизни, вы всегда будете радоваться его радости. И я вам скажу, вы знаете ещё, может быть, я первый человек, который об этом скажет, в чём чудо безответной любви?

— В чём?

— В том, что она воспитывает вашу душу перестать быть собственником и эгоистом. И безответная любовь как раз проверяет, насколько уровень вашей души находится на божественной высоте, потому что если вы находитесь в нормальном, естественном человеческом состоянии, если мне девушка отказала, я, как Джигид, должен сказать: «Ну и дура!». Или, как многие мужчины или женщины, после взаимоотношений: «Все бабы — дуры» или «Все мужики – козлы». Значит, уровень их души ещё не готов к той любви, о которой они мечтают, потому что, я ещё раз подчёркиваю, любовь не имеет чувства собственности, она не ограничивает чужую свободу. Вот я могу вам сказать, знаете почему 90% людей разводятся?

— Потому что не было любви?

— Я вам так скажу, потому что не было правильного понимания любви.

— А что такое правильное понимание любви?

— Вот смотрите, любовь вначале была, а потом вдруг говорят: «Что такое? Почему она закончилась?». А потому что, обратите внимание, вот так бывает: мальчик с девочкой встречаются, он дарит ей цветы, подарки, она счастлива, он счастлив… А потом наступает такой момент: они вступили в брак. Кстати, очень парадоксально звучит это слово: брак…

— А вообще-то, мы всегда думаем, что брак – это что-то бракованное, а я читала то, что брак от слова «братья», то есть муж и жена были как брат и сестра.

— Вот вы знаете, даже если это так, это тоже неправильно, потому что муж и жена не должны быть братьями. Это гораздо глубже. Понимаете? Может, они становятся потом как брат и сестра и поэтому мужчины ходят налево. Не к братьям, а к женщинам. Значит, слово «брак»… И что получается? У всех нас под словом «муж» неосознанно для вас выстраивается ассоциация «муж – должен то, то, то, то…». «Жена – должна то, то, то, то…». И вот когда они встречались, не муж и жена, а влюблённые когда они были, никто никому ничего не должен. И они были искренними… Он был искренним, дарил не потому, что он должен, не потому, что он муж, а просто его восхищала его девушка, да? Она принимала подарки не как должное, а как радость. А когда это всё покрылось пеленой долга… А любовь не живёт в понятиях «должен», «обязан». Всё, что «должен, «обязан» – это уже насилие, как бы благородно это ни выглядело. А любовь убегает от туда, где насилие, понимаете? Любовь – это всегда добровольность. Поэтому 90% процентов людей разводятся, потому что долг начинает доминировать над искренностью. Она уже принимает цветы, потому что так должно быть. А он дарит цветы, потому что: «Ну, я же муж, должен». И радость уходит, благоухания нет, понимаете? Это очень важный момент, такой незаметный, но очень существенный. А что такое правильное понимание любви? Нужно стараться понять, это не сразу приходит. То, что я говорю, может быть, сказать легко, но до этого надо дозреть, дорасти, осознать это всё. Правильное понимание любви – это, конечно, понять то, что любовь выше вас. И не вы решаете: «Я буду любить этого человека всегда» или «Он должен любить меня всегда». «Любовь, пожалуйста, избери нас и будь с нами всегда, чтобы тобою мы могли любить друг друга». А мы пытаемся властвовать над любовью… «Я тебя так люблю, и ты должна любить меня в ответ, наша любовь должна быть на века!». Это не мы решаем, это она решает, но если в наших душах и сердцах есть готовность смириться перед этим великим чувством, то тогда вероятность того, что она останется между нами, на века, навечно, она увеличивается. Вот в этом очень важно понять человеку иерархию, кто главнее. Не я царь любви, а любовь – мой царь. И очень неправильно говорить: «Моя любимая», «Мой любимый». Что, всё моя собственность стал? Нет. Любимый – это свободный человек. И тебе жизнь даёт радость разделить с ним самое великое чувство. Единственное чувство, через что человек действительно может стать образом и подобием Божьим. Только через любовь. Ни через что другое. И, знаете, есть такие слова в Евангелие: «Тот, кто любит, не тот, кто верит, не тот, кто знает, не тот, кто исповедует определённые каноны, а тот, кто любит, в том Бог пребывает, и он в Боге».

— Наверняка вы знаете историю Данте Алигьери и Беатриче. Он видел её всего пару раз в жизни, но любил Беатриче даже после её смерти, а также посвятил ей «Божественную комедию» и «Новую жизнь». Выходит, это та самая любовь, о которой все говорят?

— Безусловно, да. Если он любил её, даже когда её не стало, это была действительно любовь. Да, она была безответна, так как вы говорите, пару раз он её встречал. Я в юности читал об этом, но детально всю эту историю сейчас не вспомню, но да, конечно. Потому что, понимаете, даже по собственному опыту у меня первая любовь была безответная, но, скажем, вот уже прошло двадцать лет, я могу сказать, что я люблю это человека. Просто, наверное, у меня к нему перестало быть желание физического обладания, но что этот человек не безразличен. Я всё время молюсь об этом человеке, радуюсь радости этого человека. Слава Богу, у неё есть прекрасный муж, ребёнок. Я иногда молюсь о том, чтобы Бог дал её мужу такую же любовь, которую я хотел подарить этой девушке. Чтобы Бог помог этому мужчине дать ей те чувства, которые могли бы сделать её счастливой. Почему я говорю «чудо безответной любви»? Потому что она выворачивает твою душу до такого уровня, что у тебя пропадает ревность. «Как она выбрала вон того, а не меня, я же самый лучший», да. Она вас просто выводит на такие уровни, где вы уже живёте с другим мировосприятием, более красивым и высшим, чем чувство собственности и какие-то эгоистические моменты. Но это большая работа над собой. И нужно увидеть в том, что всё в жизни происходит, – это воспитание твоей души и попытка жизни научить тебя любить без условий, потому что, в принципе, если говорить о высшем цветении, о любви, это любовь безусловная. Это не просто, но если взойти в ту красоту, вы понимаете, что все ваши вот эти работы на своими каким-то собственническими и эгоистическими моментами – это того стоило. Потому что ощутить хот бы миги этой безответной, безусловной любви, это значит, в какой-то момент соединиться с Богом. А это сверхсовершенное состоянии души, в котором к вам приходит опыт и вы уже точно знаете, что Бог есть. Не верите в него, а знаете, что он есть. Вы точно знаете, что смерти нет, потому что каким-то ощущением духа, которое нельзя перевести на язык ума, вы это понимаете и вы уже живёте внутри себя в совсем другом измерении.

вазген оганесян

— Что вас вдохновляет?

— Что меня вдохновляет? Это чувство любви, которое прикоснулось ко мне когда-то, и что мне удалось вот это понять и не попасть в ловушку, что если мою любовь не приняли, значит, обозлиться на мир и обозлиться на женщину. Наоборот понять, что в этом есть тоже какое-то особое таинство, и эта боль будет для меня, как для, скажем, человека, как для мужчины, что она некарательна и несправедлива. А эта боль, как кузнец, который бьёт по железу, но благодаря этому железо становится сильнее, то есть эта боль – не наказание, а боль – улучшение твоей души. И если так это воспринять, то эта боль становится тем, что улучшает вашу душу и уже потом, когда ты всё это пережил, ты радуешься этому. И самое важное: в те моменты ты понимаешь, что твоя способность любить – значит, испытывать самое великое счастье, не зависит даже от человека, которого ты любишь. То есть меня и вдохновляет любовь, меня, в принципе, всему прекрасному, хорошему в жизни научила любовь. Я – музыкант от любви, а не от образованности. Я не закончил ни музыкальное училище, ни консерваторию.

— А как тогда вы научились петь?

— Я в детстве полюбил музыку. Опять же, я подчёркиваю, полюбил музыку, не принудили, не заставили, а я полюбил, и она мне стала открывать, понимаете, пути, как работать со своим голосом. Я могу сказать, что я в общеобразовательной школе учился всего три года. Да, такая история, но я не жалею, в моём случае это точно счастье, но почему, вот скажем, я в девять лет начал читать философию греческую, Аристотеля, Сократа, Платона. И я как-то себе задал вопрос, почему в девять-десять лет стало тянуть к этому, почему я начал понимать такие вещи, которые иногда и в тридцать лет не поймёшь, да. Я понял, потому что целью моего изучения философии или какой-то религиозной литературы была не попытка стать умнее, а как найти ответ, чтобы люди стали счастливыми. То есть мотив моей образованности, самообразованности не эгоистичен, а для того, чтобы помочь другим стать счастливыми.

— А как тогда сделать других людей счастливыми?

— Постараться помочь им полюбить.

— Просто помогать?

— Да, помогать, желательно стараться это делать своей жизнью, потому что, как мне кажется, ошибка многих религиозных деятелей, потому что каждая религия по своей сути и если мы коснёмся именно их основателей, все говорят только о добре, всемилостивый Аллах, да, у нас в Коране, милосердный Аллах. Тоже самое в Евангелие: «Любите друг друга, и я возлюблю вас». Но. Не учитывается один момент. Если: «Моя вера прекрасная, да, но если я начинаю силой это прекрасное навязывать вам, я теряю саму суть этой веры», понимаете? У меня много религиозных деятелей, моих друзей. Это и мулы, и раввины, и священники. И вот какой такой интересный момент: если бы мы все научились ещё быть честными перед самим собой, то вопрос насаждения друг другу своих религий отпал бы. Потому что я в своей жизни не знаю ни одного мусульманина, ни одного христианина, ни одного иудея, который бы в полной мере выполнял то, что говорит Мухаммед мусульманину, Христос христианину. Тогда у меня вопрос. Если для тебя пророк Мухаммед – истина последней инстанции, ты это знаешь и не исполняешь то, чему он тебя научил. Почему же ты хочешь, чтобы другой, для которого твой пророк пока неизвестен, непонятен, стал приверженцем твоей религии. То же самое христианин: если для тебя Христос – Бог, ты знаешь, что для тебя он истина последней инстанции, но ты не исполняешь все его поручения, почему ты хочешь, чтобы другой принял твою веру. Если ты так близко к своему Богу. Знаете, один философ сказал, не помню его имя, что Дьявол начинается там, где с пеной у рта начинают доказывать истину. Вот кстати, я сегодня шёл и очень интересный момент думал: в царское время, ну, скажем, коммунисты там, Ленины, все, они говорили о том, какая царская власть несправедливая, издевается над людьми, вот такие они нехорошие, притесняют нас по убеждениям. Царь отрёкся от престола. Добровольно. Что они сделали с ним?

— Убили.

— Убили. Потом те люди, которые исповедовали веру и мусульманскую, и христианскую, с ними что делали? Расстреливали.

— И вот те же язычники, когда в Европу пришло христианство в третьем веке, язычники же были для христиан варварами. Им стали навязывать свою религию и Иисуса Христа насильно. Поэтому религия не воспринимается так, как она должна была восприниматься изначально.

— Да, абсолютно, я об как раз и говорю. Вот у меня спрашивают, что нужно для того, чтобы сделать людей счастливыми? Научить их любить. Но научить не силой: «Как так, ты не любишь? Ах, ты не любишь? На тебе в глаз за это». Вот как бы религия, опять же некоторые представители: «Ну раз ты не христианин, всё – инквизиция». «Раз ты не мусульманин, ещё что-то»… Да? То есть вот здесь надо понять Иисуса. Он говорил: «Любите врагов ваших», «Благославляйте проклинающих вас». А инквизиция сжигала людей. Здесь полная противоположность тому, чему он учил. Поэтому здесь важно, когда вдруг вам даётся счастье, и вы полюбили, вы ведёте правильный образ жизни, никогда этим не возгордитесь. Потому что если вы возгордитесь своей хорошей семьёй, своими прекрасными нравственными отношениями с мужем. Начнёте её судить своей добродеятелью…

— У вас будет то же самое.

— Да.

— Когда-то я судила тех, кто курит или пьёт, спустя время, года через два, я сама стала жертвой этих привычек. И теперь я с ужасом понимаю, что, ну, бывает, все мы люди…

— Вы знаете, я вам скажу на самом деле то, что с вами случился этот опыт, вы не должны расстраиваться, должны порадоваться. Через попущение вам вот таких там попить, покурить, вас Бог учить чему? Не суди, да не судим будешь. И ещё я вам скажу какую вещь: я сам попадал в такую ловушку. Дело в том, что, понимаете, когда вы что-либо судите, вы туда наступаете энергетически. Даже если вы святой человек, но наступили в помёт, будет пахнуть плохо. Если вы осудили чужой грех, вы им запачкались. И поэтому важно: вы имеете право не соглашаться с поведением того человека, но вы не имеете право судить. Потому что когда мы судим, вы себя ставим вместо Бога. Меня тоже как-то очень удивляло, я прочитал в Евангелие такие слова, где Христос обращается к священникам иудейским и говорит: « и блудницы ближе к царствию божьему, чем вы». Кажется, какой парадокс: как так, священники, которые всю жизнь, служили Богу и блудницы… А знаете почему? Потому что часто блудница первая, в ней нет гордыни, она не считает себя выше других женщина, потому что сознаёт свою немощь. А многие духовные люди считают: «Ой, кто она такая, вот я…». А в лице Бога гордыня – самое страшное. Вот тот, кто гордый в Божьем лице стоит ниже блудниц. Потому что блудница, по крайней мере, смиренная. Она не судит. Да, она живёт неправильно, но надо ещё раскопать причины, да, почему, как и так далее.

— Это как Сонечка Мармеладова, которая пошла по жёлтому билету, потому что нужны были деньги для семьи. Опять же, мы не знаем, как и почему, а мы берём и судим. Это неправильно изначально. То есть судить – это самое ужасное, что есть на свете.

— Это нам даётся попущение тех же ошибок, чтобы мы осознали, что не надо судить, и тогда Бог избавит от ненужных привычек.

— Вы сказали, что никогда не занимались вокалом, но как тогда вы занимались, учились петь? Как шёл этот процесс?

— Ну, во-первых, надо слушать великих певцов или великих певиц, и слушать часто. Но опять же, я-то слушал не потому, что заставляли, мне это дарило удовольствие. Я мог по пять часов слушать великих певцов. Особенно, конечно, важно, когда ты слушаешь это в детстве, в твоё подсознание входит неосознанно для тебя правильно формирование звука, правильное звукоизвлечение. Ты это делаешь неосознанно. Многие дети открывают рот, поют так, что… Да, бывает, такое происходит с пьяным человеком. Все блоки разошлись, и на следующий день встаёт и ничего не получается. Значит, первое: надо слушать великих певцов, надо искать себя, пробовать. И, в принципе, я вам так скажу, мне уже не нравится как педагогу, не как певцу, если для вас это мучительно, это уже значит, что не совсем верно вы идёте. Либо потому что вы не до конца понимаете, что вам говорит учитель, либо потому что вам не может учитель это донести. И вам надо понимать, что вообще, знаете, говорят: «где просто, там ангелов до ста». Там, где мудрено, там ни одного. Вот поэтому моя система всё облегчает, потому что, понимаете, одну и ту же вещь можно, ну, вот я вам приведу пример… Вот обычно в музыкальных школах учат, ну раньше, по крайней мере, так было, полгода вас запоминать мажорные аккорды. Мажорные аккорды – это значит радостные. Минорные аккорды – грустные. И вот человека учат. Ну, вот, к примеру, мажорные аккорды… *играет*. Их очень много. И вы полгода учите аккорды там. Ну, кто-то, может, чуть меньше. И минорные. А я вас могу научить за одну минуту. Как их любого аккорда мажорного делать минорный. Чтобы превратить любой мажорный аккорд в минорный, нужно просто всегда вторую ноту делать на полтона ниже. То, что можно отдельно учить полгода, я могу научить за минуту. То же и в вокале: кто-то учится десять лет. Много примеров, даже Галина Вишневская. Она тоже не закончила ничего, два года сама занималась вокалом, и когда был конкурс в Большой театр, и из ста человек, закончивших консерватории, взяли её одну. Поэтому, понимаете, надо искать путь правильный, если вы становитесь на правильный путь, всё становится легче, и если это ваш путь. Но даже на вашем пути вам безусловно будут встречаться препятствия, и не надо отступать, надо искать варианты. Иногда, может быть, отойти в сторонку, вернутся через какое-то время к этому. Но самое важное: надо найти веру в себя, понимаете? Что вам может ещё мешать в вокальном развитии? Может, вы не верите в себя?

— А я перестала верить в себя и в свой голос после того, как мой бывший молодой человек сказал, что у него из-за меня болят уши..

— Ну, вот видите, это тоже очень важный момент, когда от любимого человека мы слышим такое. Помню, у меня была такая история в детстве, и я прекрасно всё пел, мой старший брат ещё лучше пел. Но он меня старше, у него мутация случилась, и он перестал нормально петь. Он мне сказал: «Вазген, а ты знаешь, что мы выше этой ноты не можем брать?». Это он не мог брать. Мне как закрыло, и я тоже перестал брать эту ноту.

— А как потом вы с этим справились?

— Ну, потом я понял, что это не вокальная проблема, а психологическая.

— То есть, из-за этого многие люди не могут петь?

— Конечно. Если верите, что не можете – не можете.

— А как тогда в себя поверить?

— Надо работать над собой. Надо осознавать, не чтобы слово парня доминировала в мозгах, а что «Я – дитя Божье. Что люди в космос полетели, неужели петь научиться труднее, чем людям с Земли рассчитать полёт, и чтобы вернулась ракета на то же место».

— Это ещё надо переварить и принять.

— Да, переварить, внедрить в себя. Понять, осознать. Вам реальность говорит: «Ты не можешь», а ты всё равно. У меня были моменты, я по тысячу раз брали эти ноты, у меня не получалось. Я плакал, но не отступал от этого. Может быть, куда-то надо выехать в лес прокричаться и вообразить своего молодого человека, вспомнить ту сцену и сказать: «Ты не прав». Тот молодой человек мог сказать просто так, от дури. Знаете, как многие мамы: «Ой, у тебя слуха, голоса нет, тебе медведь на ухо наступил». Ну, слушайте, медведи по ушам не ходят, начнём с этого. Но у стольких людей комплекс этот, сколько ко мне приходили, у которых этот комплекс, прекрасными голосами обладая. Понимаете? У меня одна была девочка, у неё мама певица. Неудивительно, что ей мама тридцать лет долбила, что у неё ни голоса, ни слуха. Но благо девочка поверила мне. Ну девочка – тридцать два года ей было на тот момент. Шикарный голос. И когда первый раз получилось, она прям классно запела, она мне говорит: «Это я пою?». Я ей говорю: «Ну, Ангелина, я не вижу тут больше никого». И несмотря на то, что она училась, всё равно бывали моменты: вот она с мамой опять повстречается, начинает петь – а у неё мамин голос. Плохо. Мимо. Не так. Поэтому здесь очень важно… Уверенность – это божественная сила. Без неё не бывает успеха, без этой силы. Надо учиться верить в себя. Может быть, это самое сложно для человека. Особенно мы с вами выросли в таком постсоветском обществе, где, к сожалению, нас всё время сравнивали с другими, и чаще не в нашу пользу. И вообще самое, на мой взгляд, величайшее преступление – это учить человека сравнивать. А нам говорят: «Всё познаётся в сравнении». Вы понимаете, если вы себя сравниваете: «Я лучше другого», то вы впадаете в гордыню. Плохо. Если вы сравниваете: «Я хуже другого», вы будете его ненавидеть и завидовать ему, что он лучше меня.

— Тоже плохо.

— Тоже плохо. Поэтому надо жить вне сравнении, понимать, что…

Мы все индивидуальны?

— Конечно. Сейчас роза начнёт себя сравнивать с тюльпаном, это же абсурдно. А нас заставляют делать эту глупость, из-за которой все, по сути, войны, зависти, ненависти… Мы не собой занимаемся. «А, ну, папа же Ваню больше похвалил, надо как Ваня быть». Но Ваня от природы, к примеру, рыба, ему в воде плавать, а я – обезьяна, мне надо ползать по деревьям. Если макаку заставить плавать, она всю жизнь себя будет чувствовать неполноценной. Но это не её природа. Понимаете, ваша природа быть, поэтому вас сделали юристом – вы всю жизнь мучаетесь. И поэтому важно найти самого себя, убрать все сравнения, и тогда этот мир расцветёт индивидуальностью. Разным садом. А мы все плохие копии друг друга становимся. И от этого все несчастные. Думаем: «У меня счастье придёт, когда я отниму у того. Давайте революцию сделаем». Вроде и отнял, а что-то счастья нет. Потому что это и не было твоим предназначением, твоей природой, и тебе тысячу триста лет не нужно то, что нужно Ване. Или Пете.

— Первое – влюбиться в музыку. Второе – абсолютно верить, если они её любят, то она, в отличие от человека, точно ответит вам любовью. И слушать великих певцов, которых любовь уже привела к этому высокому уровню. Ну, конечно, я не говорю, что надо отказываться от педагогов, надо найти своего педагога, да. И всё-таки мы сейчас живём в то время, когда нам нужен, скорее, педагог-мотиватор, и пусть он где-то уступает, в каких-то технических моментах. Но заряженный жизнелюб, чем очень умный всезнающий и своими учительскими знаниями превозносящийся над учеником, который стоит, как мышка: забитый, зажатый. Он может всё делать правильно, но, если тело зажато, звук не будет таким, как надо. То есть ищите педагога, с которым вам комфортно. Физиологически вы стоите, и вам свободно. Вы понимаете, что он вас понимает, а не ждёт, где вы ошибётесь, чтобы вас унизить. А говорит: «Ошибайся, деточка, чем больше раз ошибёшься, тем лучше, потому что тогда мы исчерпаем с тобой лимит ошибки». И тогда у вас уходит страх. Когда уходит страх, голос автоматически начинает работать лучше. И вот понимаете, здесь какой момент: бесполезно работать с техникой, если вы боитесь петь. Или боитесь педагога. Надо убрать страх и всё остальное пойдёт автоматом. Казалось бы, какое отношение к физиологии и технике вокала имеет страх? Но надо оттуда начинать. И многие вещи в жизни решаются не напрямую, а посредственно как-то. Тоже, к сожалению, мы советские люди, у нас всех неправильное отношение с деньгами. И сколько знаю я людей, которые работают на четырёх работах, но всегда денег нет. А есть те, которые особо ничего не делают, но у них есть деньги. Потому что у них там нет преград. А первый считает, что деньги можно заработать только тяжёлым трудом. И если в его жизнь попадается тот, кто готов ему за какое-то лёгкое дело, он начинает подозревать. То есть надо решить здесь, а не там, не во внешнем мире. А точнее делать это параллельно. И всё-таки надо постараться понять: мы рождены в эту жизнь для радости, нас Бог создал для счастья, не для мук, не для страданий, а для радости. Значит, жизнь на нашей стороне, а мы привыкли, что она против нас. Мы привыкли, что люди все против нас. Опять же, потому что мы же сравниваем себя с кем-то, а надо перестраивать себя, что мир полон добрых людей. Что всё равно, если бы добра не было в мире, уже бы давно человечества не было. Но нас фокусируют только на плохом, новости – это фокусно плохое. И мы начинаем притягивать плохое, даже на хорошее смотреть через призму плохого, мы не видим реальности мира, поэтому и несчастны. Тот, кто видит ложь, – он всегда несчастен, а тот, кто видит реальность, тот счастливый. И поэтому в одном и том же городе есть счастливые люди и несчастные.

— Гофман был большим фанатом Моцарта и даже взял себе его имя, а также пытался быть похожим на него. С кем вы можете провести примерно такую параллель в своей жизни? На кого вы хотели быть похожим в детстве? Какой музыкант самый главный в вашей жизни?

— Ну, наверное, самый главный музыкант именно живого примера, с кем мне посчастливилось четыре года жить, учиться и работать под одной крышей, несмотря на то, что он не певец, а он виолончелист, это Мстислав Ростропович. Потому что это человек вдохновения, это человек любви, человек, прошедший тяжёлую жизнь, но при этом ставший другом королей, президентов, принцев, обаявший весь мир и умевший дружить со всеми. Добившийся мировой славы, богатства, и при этом оставался добрым, солнечным человеком. Вот это тот музыкант, живой, с которым я общался, и жизнь с которым меня до сих пор вдохновляет, воодушевляет, и я точно знаю, что можно быть таким светлым и при этом иметь все блага мира.

— Есть ли стихотворения или сонеты у каких-нибудь писателей, которые хотелось бы положить на музыку и спеть? Или быть может есть стихотворения собственного сочинения?

— У меня мною написано около 150 песен на свои же стихи, и, наверное, они ещё нигде не звучали и я ещё, грубо говоря, написал только мелодию одной рукой и текст. Но надо аранжировку сделать, и я планирую сделать несколько альбомов, потому что они такого всечеловеческого масштаба, я уверен, что они могут прикоснуться к каждому сердцу. Ещё знаете, я вчера тоже удивительно случайно зашёл в интернет и попал на передачу к принцессе Диане.

Для меня это, конечно, любимая принцесса и я, смотря её в детстве, когда она умерла, я пообещал, что когда вырасту, я в память о ней и в память моей любви к ней обязательно буду добрым человеком. Буду ездить по детским домам, как она, и я выполнил своё обещание. Я это делаю уже больше, ну, сколько там, лет, как её нет. Начал с 2002 года по детским домам ездить. Она научила меня этой доброте. Я вот анализировал, в чём чудо этой женщины. Вы знаете, как ни парадоксально это может звучать, она весь мир сделала честнее, искреннее, она не побоялась первая из коронованных особ открыть правду о печальных взаимоотношениях с её мужем. Вы, как восточный человек, знаете, что что-то среди татарских семей не это, но они будут делать вид, что всё хорошо. Но это лицемерие. А она на таком уровне показала, что не надо лицемерить. И она этим нам дала людям простым знак: «Вы можете быть открытыми». Вы имеете право почувствовать боль. Вы имеете право показать вою уязвимость. И таким образом она пробуждала в нас человека, и без всякой проповеди она нас делала честнее. Она объединила весь мир в едином порыве. Я не знаю второго человека такого в истории. Который смог бы нас всех разных, весь мир объединить в едином порыве сострадания к ней, к её детям. В унисон зазвучала тысяча сердец с мыслью об этом человеке. Она единственная вообще, на мой взгляд, королева среди всех королев, такая, которая бы нам хотелось, чтобы была королева. Красивая как женщина, добрая, мама. Она королева не по статусу крови, а по своей сути. И вот этой женщине удалось сделать, наверное, то, что всем священнослужителям, мулам и христианским не удалось сделать, к сожалению. Она нас сделала честнее, искреннее, настоящими, человечными. Просто фактом своей жизни. Она не была святой, но даже в своих ошибках она была искренней. И во многом это, может быть, какой-то другой род святости, не религиозный, это род святости в плане искренности. И я очень благодарен, что эта женщина была, и она в моём сердце занимает очень большое место. Я вот вчера смотрю передачу, и один мужчина говорит: «Когда жена умерла, мне было печально, но когда умерла Диана, я переживал это гораздо больше». Потому что Диана проникла в суть человека, понимаете? И она просто разрешила нам жить. Мы все хотим жить, но боимся чувствовать, выразить эмоции, но когда увидели, что принцесса может – значит, и мне можно. Можно поплакать мужчине, можно оказывается. Можно чувствовать. Вот она нам разрешила жить в какой-то мере. Жить в душе. И этим она сделала весь мир более живым. Казалось бы, на внешнем уровне этого незаметно, но я открываю вам глубинную суть явления этой женщины.

— Вы сказали то, что вы пообещали ездить по детским домам, делать это регулярно. Я много читала интервью у разных музыкантов, и многие говорят, когда они ездили в детские дома или куда-то поддерживать военных, они после этого эти песни петь не могут. У вас такого не было, что было тяжело петь, какие эмоции вы вообще испытывали?

— Вы знаете, я вам скажу, что детский дом детскому дому рознь. Есть, где в детском доме легко душе, и всё проходит гладко. А есть, где очень тяжело, что и петь тяжело, а иногда и говорить тяжело. У меня был такой парадоксальный момент: я не мог понять, почему я выступал в хосписе, где обречённые люди, я сам вышел, чуть не умер после этого. И был детский дом в Некрасове, по-моему. И ощущение было то же самое. Я не мог понять, почему. Тут дети, там обречённые люди. И я понял, что состояние их душ одинаковое. Бесперспективное. И у тех, и у тех. Поэтому бывает тяжело, поэтому ищешь силы, просишь Бога дать тебе сил, слова, мысли, как перезарядить всё это. Ну, иногда удаётся, да. Но это уже не твоя сила, а Бог дает силу, и они чувствуют через тебя любовь и жизнь. Ко мне же подходят обниматься, я обнимаю, и они чувствуют эту теплоту. И это многое меняет. Иногда человека очень трудно переубедить словом, но можно обнять, и он всё поймёт гораздо глубже, чем через слово.

— А всё-таки вы потом могли спокойно петь эти же песни, через неделю, или же через две, в других местах после детским домов, хосписов?

— Вы знаете, да. Ну, может быть, не через неделю, просто так складываются обстоятельства, что гораздо больший срок проходил, но, я вам так скажу: когда я пою песни, я их стараюсь ассоциировать не с тем местом, где я пел, а с той сутью, которая в ней заложена. Потому что, если я буду поддаваться этому, то они меня будут тянуть в печаль, а моя задача как артиста, наоборот, вытащить их в радость. Поэтому я всегда должен, если вдруг какой-то печальный эмоциональный фон закрадывается в песню, я должен его подчистить и зарядить его жизнеутверждением, потому что моя задача открывать им перспективу в жизни и радость её, а не печаль. У Будды есть такая «Сутра сердца», где он говорит: «Среди несчастных – будьте счастливыми, среди больных – будьте здоровыми. Потому что, если среди несчастных вы несчастны, вы увеличиваете несчастье. Даже тебя тянет природа сонастроиться с печалью, но ты должен понимать, что: «Ты сюда что, приехал нюни распускать?». Ну, поплакал там, пережил сердце, но преобразуй это в радость, да. Возьми, сделай его печаль трамплином, чтобы накрыть его радостью. Чтобы вытащить его из болота печали в море твоей радости.

— Как не сломаться на пути к успеху? На пути к своей цели, даже правильнее будет.

— Знаете, наверное, сейчас даже для себя самого скажу парадоксальную вещь, тем более учитывая, чему нас все эти тренинги… Вы не относитесь к процессе пения как к цели. Это ваш образ жизни. Вот вы же встаёте, ходить вам надо, кушать, вы же не думаете: «Ой, а очень красиво я покушал, а красиво это со стороны смотрелось?». Вы делаете этот процесс и благодаря этому живёте. Поэтому и пойте. Я вам уже, по-моему, в прошлый раз приводил пример, что самое главное не голос великий и развитый, а та личность, которой вы являетесь. Потому что можно и через хриплый звук Высоцкого трогать сердце. А можно обладать шикарным оперным голосом: ну, послушали, похлопали, вышли и забыли. Тут всё-таки, понимаете, надо идти от глубины. Дух должен окрашивать ваш звук. И, может быть, вы, не знаю, не будете всё петь идеально, но вы будете честны, искренни. Принцесса Диана была неидеальной женщиной, но искренней. Она вызвала восхищение всего мира, больше чем религиозный деятель той или иной конфессии. Её любили и мусульмане, и иудеи, и католики, и православные. Не каждого представителя той или иной религии любит весь мир. Понимаете, насколько она выше поднялась? Поэтому ищите там, внутри себя, и работайте. Если хотите, чтобы это стало вашей профессией, конечно, надо уделять время. Не два часа в неделю, а больше. Слушать, искать, не получается, так попробовать, так попробовать. Халявы тоже не надо ждать. Надо искать.

— Да, бесплатный сыр, как говорится, только в мышеловке. В каком-то из ваших интервью вы говорили про ум и детское отношение к жизни. Что лучше в итоге? Детскость, наивность или же ум, разум?

— Конечно, надо балансировать, но всё-таки в моём случае, конечно, детскость.

— Почему? Потому что я замечаю часто, что многие люди говорили: «Ты ведёшь себя, как ребёнок, будь, как взрослая, это неправильно». Многие, наоборот, не согласятся с тем, что детскость важна.

— Почему детскость важна? Потому что, наверное, всё-таки поверю больше Иисусу Христу, чем вашим друзьям, который сказал: «Будьте, как дети, если хотите войти в Царство небесное». Ну, давайте вспомним, чем прекрасно детскость. Вы всему удивляетесь, вы жадно пьёте жизнь. Вы ещё не ранены, и вы не боитесь. То есть детство – это бесстрашие. Разве это плохое состояние? Бесстрашие. Ребёнок может вытянуть такую мысль, которую здравомыслящий с короной: «Глупость, это же нельзя придумать». Все гении – они дети внутри. Поэтому они и придумывают всякие там Айфоны, Айпады, космические корабли. Разве здравомыслящий человек мог подумать, что стотонная железка может летать? Нет. Ни одна гениальная мысль не может быть здравомыслящей. Понимаете? Это первое. Да, ребёнок уязвим, но я вам скажу, что эта уязвимость иногда сильнее силы. Да, над ним могут посмеяться, поиздеваться кто-то. Но тот, кто знает, он, наоборот, это оценит. Потому что быть ребёнком в этом мире – это большая храбрость. Но это не значит, понимаете, везде. Всё-таки идёте на рынок – включите мозги. То есть надо баланс держать. Но всё-таки в духе своём – да. Потому что ребёнок – это бесстрашие, удивление, доверие и без этой детскости вы неполноценно живёте, это сто процентов.

— Какой момент в жизни больше всего запомнился вам?

— Один или несколько? Знаете, наверное, три самых таких момента… Ну, наверное, о позитивных, а не о негативных?

— Давайте те, что первые пришли на ум.

— Значит, позитивные самые моменты. Это, первое, влюблённость. Второе – когда я сажал на мины в горах Хорватии цветы. Третье – признание в любви на сцене женщине, в которую я был влюблён. Очень все красиво там получилось. Хотя это тоже безответная любовь, но очень красиво всё было. Вот это такие три момента, ну, и, конечно, тот момент, когда я узнал, что Бог есть. Не поверил, потому что я верил я в Бога с детства, а я узнал, что Бог есть. И я так рад, что он есть. Потому что если бы его не было, то ты мог бы дойти до какой-то финальной точки и всё. И что дальше? Ты стал самым гениальным, самым умным и всё. А выше тебя никого нет. Это ужас. А ты знаешь, что он есть, и я ему благодарен за то, что он есть. Самый печальный момент в моей жизни – это смерть принцессы Дианы. Это для меня было самой большой трагедией в жизни, настолько сильно повлиявшей на меня, что даже когда полгода прошло, мне как будто бритвой по венам резали, вот такую душевную боль я чувствовал от этого. Второй – когда умер Мстислав Ростропович. И мама моей девушки первой, в которую я тоже был безответно, но влюблён. Вот, пожалуй, три. Интересно, когда умерла Галина Павловна, у кого я учился, её смерть я уже воспринял как-то спокойно.

— Почему?

— Вы знаете, я тоже анализировал, почему. Вы знаете, она ушла, сделав всё, что хотела сделать. И она когда умирала, она взяла своих дочек за руки и сказала: «Я вижу небо, я вижу Славу». Ну, мужа её, Ростроповича. И она даже когда лежала в гробу, она блаженно лежала. Без сожаления. Уходила к Богу, к своему отцу. По моим ощущениям, и принцесса Диана, и Лариса Ивановна, и Мстислав Ростропович – это люди, которые могли бы ещё что-то сделать, как бы, не дожили. Ну, Диане 36 лет, да, Ларисе Ивановне – 55, маэстро уже 80, но какое-то такое вот было у меня ощущение. Вот, пожалуйста, три счастливых и три несчастных. Кстати, знаете, что интересно? Ведь через Мстислава Ростроповича в какой-то мере я прикоснулся к принцессе Диане, потому что он был с ней знаком. Да, у меня есть фотографии его с принцессой Дианой, и он её ребёнку подарил виолончель тоже.

— Звучит, как теория семи рукопожатий.

— Вообще через Мстислава Ростроповича, через его рукопожатие я пожал руку Мерилин Монро, Рональду Рейгану, Чарли Чаплину. Шагалу, Пикассо, Сальвадору Дали и многим величайшим людям мира.

— А кому вы сейчас хотели бы пожать руку?

— Вы знаете, я вчера смотрел передачу про Диану, я очень прямо убеждён, что я хочу подружиться с её детьми. Мне есть, что им сказать. Про их маму. У меня есть песня, посвящённая принцессе Диане, даже две песни. И стихи у меня есть. Хотелось бы мне встретиться с Елизаветой II. У нас с ней, во-первых, День рождения с один день – 21 апреля, и у неё самый любимый певец Марио Ланца. Тот певец, благодаря которому я решил, что точно стану певцом. Мне хотелось бы с ней встретиться. С папой римским я встречался, но я хотел бы ещё иметь с ним встречу, более продолжительную. Мне есть, что ему сказать. Вот, пожалуй, на данном этапе своей жизни я хотел бы с этими людьми увидеться и пообщаться.

 

 

 

Беседовала Азалия Фаттахова специально для MUSECUBE

Фотографии из личного архива Вазгена Оганесяна


Один комментарий на ««Вазген Оганесян: Любовь – это совокупность всех совершенств»»

  1. Аватар пользователя
    Аноним

    Очень интересное интервью! Мне понравилось

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.