Толстой — Столыпин. Частная Переписка.
Где: Театр. Doc
Режиссер : Владимир Мирзоев
Автор: Ольга Михайлова
Актеры: Захар Хунгуреев, Арман Хачатрян, Ирина Вилкова, Евгений Буслаков, Ольга Лапшина, Константин Кожевников.

В Театре. Doc новая Новая Драма? Как иначе объяснить, что один из главных театральных трендмейкеров уже второй год делает небольшие такие, но ооочень ощутимые шаги в сторону от навеянных вербатимом трагично-сатирических историй простых простаков без простоты с ближайшего двора/завода/митинга? В сторону чего — вопрос не менее интересный.

Сначала была «Аляска» — практически сериального латиномасштаба трагедия про любовь и прочие неприятности с настоящим (в смысле, придуманным) текстом и актерами играющими, а не изображающими, что нет. Потом совсем уж внеформатный экзистенциальный сюр «Зажги Мой Огонь». Теперь вот «Толстой-Столыпин. Частная переписка».

Перекочевав из прошлого сезона, пьеса и в нынешнем все еще смотрится диковинкой, как реагировать на которую — непонятно до сих пор. Начнем с того, что в авторах сама Ольга Михайлова, да и режиссер — Владимир Мирзоев. Нет, как из Дока выходили мэтры — видели, знаем, но вот спускались они туда чаще всего в гости. Раньше.

Как-то уж вышло, что драма о крестьянке, зарубившей свекра и светлейших умах XIX века, в эту историю вовлеченных, вполне органично вписалась в подвал в Трехпрудном, несмотря на немыслимые для Дока костюмы, реквизит и декорации. Иногда манипуляции с ними казались таинственными что ли… В попытках разгадать сакральный смысл срывания двери с петель и превращения ее в кровать, или наматывания веревки на крючки-гвоздики с формированием таинственного пространства для обитания Толстого проведена не одна мучительная минута. Возможно, эти действия призваны подчеркнуть условность происходящего на сцене: пьеса хоть и выстроена по законам классической трагедии, но сюжет — скорее фон, на котором разворачивается борьба двух точек зрения на пути развития России.

Инфернальный Хачатрян/Столыпин противостоит хиппующему Толстому/Хунгурееву в этом многовековом споре: объективность против оголтелого гуманизма, здравый смысл против большевистских манифестов, черная рубашка и бронированный портфель против йоги и богемной модификации косоворотки.

Чудесное свойство у спектакля: не являясь ни в коем случае притчей, он, тем не менее, освобождает проблему от специфических примет времени, показывая суть ее будущим поколениям. Главная мысль и вовсе на поверхности: в пламенных спорах о народном благе народ — преимущественно топливо.

Вкусней всего вышли актерские работы. Хачатрян с Хунгуреевым по умолчанию хороши — в том смысле, что провозглашать веками и кровью сформулированные истины надо либо гениально, либо с предвыборных плакатов. Актеры, исполняющие разные ипостаси «народа» менее однозначны, хотя сильней привязаны к конкретному образу, потому интересны особенно. Очень по-чеховски земский адвокат (Буслаков) с роковым для России сочетанием высоконравственности с верой в светлое будущее. Тихий секретарь Столыпина (Кожевников), неожиданно для всех и в самые подходящие моменты формулирующий какие-то очень правильные мысли. Ольгу Лапшину вообще хочется обнимать, целовать в макушку и дарить отрезы кумача и сафьяновые сапожки — невероятное попадание! Крутая Ира Вилкова в очередной раз доказала, что может все: та самая крестьянка, которая убила свекра. Она не чувствует вины, но с легкостью берет ее на себя — образ русского народа никогда еще не был так изящно и тонко воплощен.

В спектакле много смешных фраз (нет, вообще он не смешной, печальный даже очень, но фраз смешных все равно много), например, «вы — светлые умы, вы народ миллионами считаете». И «народ» в зале невесело улыбается, потому что это жутко грустно — через сто лет по-прежнему ощущать себя «посчитанным «.

Стелла Татевосян, специально для MUSECUBE

Фото — Татьяна Соколова