— …Если он будет упорствовать,
тогда я буду надеяться на одно из событий,
которые изменяют лицо государства.
— Ваше высокопреосвященство изволит говорить
об ударе кинжалом на улице Медников?

Александр Дюма, «Три мушкетёра»

В российском сегменте «википедии» статья о Фанни Каплан содержит раздел «версии и легенды», где в числе прочего упоминается не подтверждённый официально факт: пули, засевшие в плече и шее Ленина после покушения 1918 года (и извлечённые четырьмя годами позднее), якобы не соответствуют калибру браунинга, которым воспользовалась бывшая анархистка и эсерка для попытки устранения вождя большевиков. Конспирология – побочное дитя истории, но всем известно, что Эрнест Хемингуэй, проведший многие годы под наблюдением психиатров, не страдал паранойей: его дом действительно был нашпигован подслушивающей аппаратурой; а Ричард Третий отнюдь не приказывал убить невинных детей, своих племянников, напротив, принцы пережили дядю – об этом говорят современные научные исследования. Значительная часть американцев (с разным доступом к гостайне) открыто сомневается в виновности Ли Харви Освальда в убийстве президента Кеннеди. Так что Марк Розовский имел все основания построить на допущении невиновности Каплан в ранении Ильича фабулу своей новой пьесы, премьера которой на днях состоится в Театре у Никитских ворот.

Название «Фанни» направляет мысль каждого, кто хоть немного знаком с историей нашей страны, куда следует. Это имя не подразумевает в истории иной фамилии, как имя «Шерлок» в мировой литературе. Даже Шарлотте Корде, зарезавшей Жан-Поля Марата, «повезло» меньше. Хотя сама Фанни – в финале спектакля – категорически просит своих палачей стереть её из истории раз и навсегда. И её можно понять: кому хочется остаться в памяти людей отыгранной пешкой, фанатичной марионеткой в закулисных играх новых властелинов России? Интрига в этом спектакле, как ни странно, не главное, так что можно сказать сразу: за спиной Фанни в момент выстрела автор помещает другого стрелка… даже нескольких… а сразу после покушения на Ленина (и сие есть факт достоверный) большевики положили серп и молот на всякую «игру в демократию», объявив на ближайшие годы «красный террор».

Хочется, однако, предостеречь аудиторию от вынесения приговоров столетнему прошлому. Оставим это Марку Розовскому: он человек глубоко убеждённый в определённых вещах и в силу возраста, опыта и авторитета имеющий на то особое право. А нам стоит помнить слова хорошего учителя из картины «Доживём до понедельника»: «То и дело слышу: Жорес не учёл, Герцен не сумел, Толстой недопонял – словно в истории орудовала компания двоечников!» Пандемия «испанки», первая мировая война и Октябрьская революция – события, случившиеся на памяти жившего тогда человечества впервые. Они свалились не с неба, но не будем углубляться в истмат с диаматом (юным – загуглить термины). И кровожадная газетная риторика, и мордобойные диспуты интеллигентных людей (начиная с европейских теологических побоищ) – в истории не новы. Не страх единый вёл «буржуазных специалистов» на службу новой власти и не мечта о том, что «Спартак» когда-нибудь победит «Реал»… к чему это я о футболе? Сейчас объясню.

Розовский – автор пьесы и талантливый постановщик – построил сюжет в несколько слоёв. Мы проводим с Фанни (Яна Прыжанкова) в камере те условные четверо суток, пока длилось «следствие» (точнее, пока решалось, как с ней покончить). С ней общаются только тюремщик, он же комендант Кремля Мальков (Денис Сарайкин), и дознаватель с прибалтийским акцентом, безымянный чекист (Денис Юченков). В другом составе роли исполняют Вера Десницкая, Владимир Давиденко и Игорь Скрипко. Это – первый слой событий, но есть и другой: почти мистический, нострадамовский экстаз обречённой женщины, в котором она «прозревает» будущее как Советской России в целом, так и отдельных её деятелей, включая чекиста и коменданта. Конечно же, они оба, так или иначе, пострадают от грядущих сталинских репрессий. Кстати, Мальков – муж родной сестры отчима Марка Григорьевича, так что история тут ещё раз коснулась создателя спектакля лично, ведь недаром «Фанни» играют практически в декорациях семейного эпоса «Папа, мама, я и Сталин».

Так вот – в этих «видениях» Фанни носит по эпохам, как лист на ветру: НЭП, ГУЛаг, вторая мировая война (даже «целесообразность» Победы всплывает в бреду), потом сразу война чеченская, отделение Прибалтики… почти ожидаешь «репортажа» из актуального Минска или хотя бы упоминания «Болотной»… а можно расширить географию до «жёлтых жилетов» и «чёрных жизней», которые важны – словом, будущее представляется бедной ясновидящей сплошной чередой преступлений «вождей», и свою миссию она полагает в истреблении оных всюду, где сможет дотянуться. (Реальная Фанни даже почти потеряла зрение, готовя взрыв для «тирана» — генерал-губернатора киевского. Февральская революция вернула её с каторги и направила в санаторий, где ею занимался сам Дмитрий Ильич Ульянов. Но «благодарность» — поповское слово, и роспуск большевиками Учредительного собрания стал спусковым крючком для террористической пружины в душе молодой бунтарки.) Благообразный чекист – франтоватый и ухоженый, с часовой цепочкой поверх жилета, при галстуке и чуть ли не в пенсне – интересуется, неужели в будущем Фанни Ефимовна не обнаруживает ничего позитивного. «Отчего же, — охотно перечисляет она, — в московском зоопарке родится кенгурёнок, автомат Калашникова купят 140 стран, а «Спартак» выиграет у «Реала».» (Гагарин с ликбезом в грёзы не прошли.) Эти простые радости для поборницы «народного счастья» не имеют никакой ценности… ведь её религия – террор, а Бог – Революция. Если вам показалось, что во всём этом есть какое-то внутреннее противоречие – вам не показалось. Противоречие есть, и вполне трагическое.

Это приводит нас к лучшему, что есть в спектакле: актёрским работам. Юченков и Сарайкин сумели показать своих героев личностями с собственным внутренним миром и биографией – не только рассказывая их, но и эмоционально «разрываясь» между экстремумами «добрый малый» — «безжалостный слуга режима». Чего стоит трогательное словцо «сладкоёжик» (когда следователь пускается в воспоминания о детстве). А с какой любовью говорит о своей храброй супруге товарищ Мальков! Но, конечно, поле боя во всех смыслах остаётся за главной героиней.

Яна Прыжанкова, да позволено мне будет изречь штамп, рождена для роли Фанни Каплан именно в этой её инкарнации. Постоянные зрители Театра у Никитских и студии «FUТURooМ» знают и её комедийный талант, и умение погрузить зрителей в трагедию. Здесь и сейчас, конечно, превалировало второе, но юмору – точнее, сарказму – место нашлось даже «в застенках». Канонический образ персонализированного «гражданского протеста», человека высокой стойкости и несгибаемой воли, острого достоинства и детской чувствительности удался актрисе на столько процентов, сколько ещё нигде не насчитывали. На тысячу, может быть. От неё невозможно отвести взгляд – словно фугасный снаряд, она заставляет следить за собой хотя бы из чувства самосохранения: чтобы успеть укрыться, когда рванёт. Суть героини лучше всего передаёт сцена, когда Фанни вспоминает, как впервые в жизни оказалась на пляже. Все эти люди, загорающие на солнышке, представлялись ей полными идиотами. С каждой минутой, проведенной «на отдыхе», она ощущала, что в этот песок буквально из жил утекает её единственная жизнь, предназначенная борьбе. «Где-то ещё живой хлещет полуживого, а я бессмысленно трачу время!» А «ода террору»? А почти эротический экстаз откровения бомбистки? Нет, это пересказывать не только не нужно, но и тяжело, потому что буквально заново переживаешь очень непростое зрительское впечатление. Определённо, это роль сезона и этапная работа Прыжанковой.

В заключение процитирую «Фанни» в той части, которая может нам – независимо от стороны баррикад в головах – помочь понять, в каком мире мы живём на планете Земля спустя 102 года после инцидента на заводе Михельсона.

«Фундамент качается, а верхние этажи танцуют».

Так было сто лет назад. Сегодня, кажется, танцуют все…

Елена Трефилова специально для Musecube

Фотографии автора можно увидеть здесь