Преступление и наказание в Театре Мюзикла: поющий Раскольников и летающий топор

преступление и наказаниеТеатр Мюзикла создает яркие, запоминающиеся постановки. Вот уже три года сцена на Пушкинской собирает полный зал на очень неоднозначную постановку — рок-оперу “Преступление и наказание” в постановке Андрея Кончаловского.

 

Это не мог быть мюзикл. С Достоевским нужно осторожно, поэтому вокал — на разрыве, полный трагизма, рев гитар и очень мало света на сцене. Петербург Достоевского — желтый, но тут на сцене — все серое. Оказалось, что за образами далеко ходить не надо.

 

Чтобы зритель не заскучал, Родиона Романовича (Александр Бобров) перенесли в лихие 90-е. Появится на сцене 600-й “Мерседес”, малиновый пиджак, подземный переход на Сенную площадь, в котором все подряд маргиналы торгуют шапками и трусами, а проститутки — телом.

 

Проституток, к слову, многовато — целый ансамбль. Но это прекрасный повод разбавить достоевскую мрачнятину леопардовыми лосинами и цветными париками. Ансамбль — прекрасный. Вокально — не к чему придраться даже, однако Федора Михайловича, все же, в спектакле мало.

У Родиона Раскольниковав комнате, подвешенной под потолком (удачное сценографическое решение, комната может подниматься и опускаться, жаль, что не опускается до Преисподней), зачем-то висит портрет Ленина. Аналогия вроде бы ясна: Вождь — революция — право на убийство, которым хочет обладать Раскольников, но в мире, где уже был Владимир Ильич с трудом может быть сам Раскольников. Его поступок, вызывавший шок во времена русского классика, в 1990-е уже никого не шокирует.

 

Да и у Роди появляется личный мотив кокнуть старушку-процентщицу. Он уже встретил Соню Мармеладову, у которой старушка (в интерпретации Кончаловского — сутенер, а не просто бабка, которая за прОценты дает), отобрала паспорт. А мотивы Сони пойти на панель как раз-таки ясны мало. Нам показан только пьяница-Мармеладов, ни слова о голодных детях и больной матери Сони. Складывается впечатление, что цель Сони — напоить отца. Или же ей просто нравится ее профессия, потому что никакой нужды в ее поступках не ощущается.

 

Старушка-процентщица превращается в комичную сутенершу. В ее образе (особенно в исполнении Антона Аносова) даже омерзительности нет, такую и убивать жалко. И если у Достоевского сцена убийства — на первых страницах, то Кончаловский будет мучить зрителя до конца первого акта: по законам драмы и театрального буфета в антракт нужно уходить максимально потрясенными. Однако сцена с летающим топором “Седьмой уж час” может трезво бороться за право стать одной из самых пронзительных сцен среди всех современных постановках. И в ней Достоевский есть. Как и в сцене со сном Раскольникова про лошадь. Нас немного окунают в 19 век, очень тонко и изящно напоминая о первоисточнике. И это прекрасная массовая сцена, в которой весь ансамбль великолепен.

 

Свидригайлов (Евгений Вальц) — это отдельная песня, вернее, танец. Эдакий “новый русский”, которому все можно, верх разврата и пошлости. После кабарешных плясок Свидригайлова партер не досчитался самых утонченных и эстетически воспитанных зрителей, но нам были нужны эти мерзости для раскрытия персонажа.

Соня Мармеладова (в нашем случае Ася Будрина) получилась бойкой девицей. Такой палец в рот не клади (слышишь, Свидригайлов?). Вокально Ася Будрина — выше всяческих похвал.

 

Вообще все арии потрясающие. Придраться не к чему совершенно. Удачно выверен баланс между лирикой и “хардом”. Благодаря разнице жанров, музыкальная составляющая спектакля очень объемна: и слезодавительная ария матери Раскольникова, и веселые площадные пляски, и страдания Роди. Хорош и Порфирий Петрович (Ефим Шифрин), устраивающий психологический прессинг главного героя… игрой на пианино.

 

Сюжетно и драматургически спектакль все же скатывается в мелодраму. В реалиях нашего времени, Соня не поедет ни в какую Сибирь за Родей, а будет приходить к нему на зону на свидания. Хочется добавить: “и мы счастливы!”, хоть и не было такого у Федора Михайловича.

 

Можно тысячу раз не соглашаться с позицией автора, которым в данном случае выступает Андрей Кончаловский, но это мощная постановка. Качественная, яркая, многогранная. Своего зрителя она уже нашла, как и многие другие постановки Театра Мюзикла — плохого там не держат.

 

 

Юлия Зу специально для Musecube

Фотографии Сабины Сабировой можно посмотреть здесь


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.