Вечером 29 сентября, в четвертый день БТК-ФЕСТа, на главной сцене Большого театра кукол прошел спектакль «Толстая тетрадь», приехавший в Петербург из Перми. Он завершил театральную программу дня, оставив место лишь для зажигательных песен и плясок от чешской команды «Fekete Seretlek», выступившей в рамках off-программы фестиваля. И пражским музыкальным кудесникам пришлось здорово потрудиться, чтобы побороть тягостное впечатление, оставшееся после просмотра «Толстой тетради».

Этот спектакль – настоящая антивоенная ода, созданная по одноименному роману венгеро-швейцарской писательницы Аготы Кристоф. В основу сюжета легли дневниковые записи двух братьев-близнецов времен Второй мировой войны, юных неиспорченных мальчиков, которых от голода и ужасов всемирной бойни мать спрятала в деревне у бабки. Герои взрослеют, черствеют, их беспощадно закаляет чудовищная реальность: критики называют произведение Кристоф «романом выживания» и самой безжалостной книгой двадцатого столетия. Именно с такими установками приступил к созданию спектакля художественный руководитель Пермского театра кукол Александр Янушкевич, и по части передачи деталей и оглушающей мерзостей военной жизни, безусловно, достиг успеха. Как отмечает он сам, пермский вариант «Толстой тетради» – это гипперреализм. Действительно, этот художественный жанр спектакля прекрасно откликается на аналогичные тенденции в актуальном искусстве 80-90-х годов прошлого века. Уничтожение детского мировоззрения, водворение взрослой жестокости и экзистенциальный вопрос оценили эксперты «Золотой маски», и работа Янушкевича стала лауреатом в номинации «Лучший спектакль в театре кукол» и «Лучшая работа художника». Трудами художника-постановщика Татьяны Нерсисян действительно стоит восхититься: в огромных ростовых куклах, гипсовых моделях и ведьмовских масках ей удалось воплотить истинное лицо войны, которое никуда не спрятать и не скрыть.

Судите сами, что может быть гадливее для взрослых, чем видеть, какую репрезентацию находят их идеи и деяния в молодых поколениях? Наблюдать, с каким спокойствием подростки-отличники принимают смерть матери, голод, нужду,и с какой расчетливостью они совершают свои первые преступления? Квинтэссенция военного трагизма достигается в «Толстой тетради» путем нарочито правильной и слаженной речи главных героев и их безусловной уверенности в правильности своих действий. Для мальчиков больше нет табу: они тренируют силу воли и выносливость, нещадно колотя друг друга, убивая кошек, разделывая птиц, взрывая живых людей. Они – продукт своего времени, горького и бескомпромиссного, когда от человеческих качеств остается лишь миф.

«Страшное, грубое, липкое, грязное, жестко-тупое, всегда безобразное, медленно рвущее, мелко-нечестное, скользкое, стыдное, низкое, тесное, явно довольное, тайно-блудливое, плоско-смешное и тошно-трусливое, вязко, болотно и тинно застойное, жизни и смерти равно недостойное», – это стихотворение Зинаиды Гиппиус как будто написано о сюжете «Толстой тетради», только в спектакле, в отличии от поэзии, нет ниграмма возвышенности или толики красоты.Одна лишь лаконичная, гротескно-прилежная констатация фактов, транслируемая от лица старательных мальчишек Лукаса и Клауса. Четкое и неэмоциональное повествование, как в их вышколенных дневниковых записях, пугающих дидактикой нацистских опытов. Вот только от осознания этого атмосфера становится еще более зловещей. Чувства зрителю не отключить, рефлексии не спрятать, глаза не закрыть. Тяжело. Больно. Безнадежно.

Елена Бачманова, специально для MUSECUBE
Фототчет Екатерины Горчаковой смотрите здесь