«Три сестры» в МХТ: погружение в глубину диванов

Скучно, скучно, скучно… Но скукота-то это истинная, чеховская. Пусть диваны и платья современны, песня про Наташу так вообще откуда-то из 80-х годов совсем не 19-го века, лица на экране, яркие цвета (художник Лариса Ломакина). Бездействие, монотонность, тоска – мягкая мебель словно обволакивает героев «Трех сестер», заманивает своим безмятежно пустым капканом и не дает ничего – даже уехать «В Москву, в Москву!» — это становится ясно сразу, тут не до Москвы, если уж с дивана встать нет сил, а кирпичный завод – какой завод, к черту!

 

Константин Богомолов абсолютно точно попадает в цель, угадывая самый явный и читаемый смысл чеховской пьесы. Здесь модный режиссер не хочет или не может добавлять ничего от себя, предельно обнажая чеховский текст. Артисты его как будто бы просто начитывают, интонируют совсем не те акценты, чтобы зритель смог расслышать слова. Они почти не двигаются. Няня – та и вовсе прикинулась ветошью, чтобы неожиданно исчезнуть во втором акте под громкие овации – скорее всего, вызванные тем, что в спектакле наконец случилась динамика. Статика нарушится буквально пару раз, например, исполнением лирической баллады в исполнении барона Тузенбаха – этот въедливый шансон продолжат за барона петь в гардеробе зрители после финала.

 

Тузенбах в исполнении Дарьи Мороз – это отдельный спектакль. Со всей страстью и папироской Тузенбах предлагает «выпить сухого вина», но делает это вальяжно, вроде бы и с напором, но при этом не выбиваясь из этого сонного царства, то ли бездельников, то ли уставших от жизни. Почему внезапно Тузенбаха играет женщина? Вряд ли это вызов, эпатаж, скорее намек на феминность современного общества, где женщина все чаще примеряет на себя мужские роли. А может, просто желание показать зрителю Дарью Мороз в неожиданном образе, такую притягательную и сильную. Тузенбах из всех, героев, пожалуй, самый живой, и его смерть в финале не превращается в логичный эмоциональный взрыв, она, скорее, похожа на тихую и безвольную смерть всего общества. Погибло что-то живое, так теперь и мертвому пора окончательно сгинуть.

 

У сестер Прозоровых очаровательный домик – буквально избушка трех поросят, зябнущая на ветру, вся продувается, один контур из неоновых трубок. А сама их жизнь – скучнейшее реалити-шоу, выводящее крупным планом лица на экран. Ольга (Александра Ребенок) говорит еле слышно, Мария (Мария Фомина, Александра Виноградова) обжимается на диване с Вершининым (Дмитрий Куличков) чересчур формально, как будто от нечего делать, Ирина (Софья Эрнст) решает «работать» только лишь потому, что так ее саму несет течение. В этом мире инертности активность начинает проявлять Наталья (Светлана Устинова). Устинова уже успела обратить на себя внимание заглавной ролью в спектакле «Мальва», и в этой постановке в ней так же проявляется нечто демоническое. Редкий случай, казалось бы, в такой совершенно не классической богомоловской трактовке так отчетливо проступает чеховский смысл: вытеснение старого быта новым, мещанским, грубым, и, наконец, становится ясна причина всего этого: бездействие интеллигенции.

 

Которая разве что может, утопая в диванах, строить теории о том, как надо жить, но сама жить не начинает. И пока вся театральная общественность продолжает делиться на два лагеря: «Три сестры» Женовача в СТИ или «Три сестры» Богомолова в МХТ, противники последнего все же вынуждены смириться: тут Чехов не пострадал. И, объективно, спектакль достойный. Другое дело, что он про скучную интеллигенцию, а не про страсти на разрыв аорты, но все это уже – вкусовщина.

 

Юлия Зу специально для Musecube
Фотографии Екатерины Цветковой предоставлены пресс-службой театра


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.