Не сильно озабоченный публичными появлениями, Алексей Гоман предпочитает появляться, что называется, по делу. И эффектно! Его появление в шоу на НТВ – яркое и запоминающееся, а пикировки с одним из членов жюри вызвали бурное обсуждение в сети. Сам артист относится к этому иронично. Алексей вообще сильно на самоиронии и «корона» его голове незнакома. Весёлый, приятный, вежливый, умный. Талантливый и самобытный.
Благодарим ProfTesto за предоставленную возможность проведения интервью.
— Тебя достаточно долго не было на федеральных телеканалах – и вот здравствуйте! Почему ты выбрал шоу «Суперстар»?
— Позвали! Наконец позвали на передачу, где можно петь – редкий случай. Обычно звали туда, где нужно говорить или заниматься чем-то другим, но только не петь.
Мы начали делать с двумя девушками из Санкт-Петербурга проект «Маленький оркестр» и в основном они были инициаторами. Можно сказать, они на меня надавили (смеётся). Я не особо хотел возвращаться на телевидение. Я не хотел бы, чтобы меня жюри судило. Опять идти в конкурс мне было неинтересно.
— Для меня немного странно именно это в проекте «Суперстар», где участники известнее жюри. Тебя ничего не коробило, когда ты соглашался?
— Коробило. Я понимал, какие там условия, но я шёл на проект с уверенной позицией, что меня ничего не будет трогать. Но в процессе оказалось немного иначе, артистические амбиции при низких оценках проявляются и задаёшься вопросом – что же вам не так?
— Ты не разговаривал после проекта, например, со Стасом Пьехой, которого ты (цитирую твоё говорил в интервью), очень уважаешь, чтобы понять, «что им не так»?
— К Стасу Пьехе я со всем уважением, как и к Лере Кудрявцевой, и к Наташе Королёвой. Сергея Соседова я знаю очень давно, всю свою артистическую жизнь. Ещё со времён «Народного артиста» он высказывал своё мнение. С его мнением я никогда не был согласен. Я был молод, не лез на рожон и воспитывал в себе терпимость и толерантность к мнению Соседова, учитывая его репутацию. Он говорит — я в себе сдерживаю раздражение. А тут его мнение стало значимо влиять на моё участие в проекте «Суперстар», он же член жюри. Я не был согласен с его критикой и по отношению к другим участникам. Сергей своими высказываниями доводил некоторых артистов до слёз, советовал что-то по вокалу, хотя они хорошо пели. Накипело. И когда его критика пошла на меня, я решил не молчать. И у меня совесть пропала полностью (смеётся). По сути, уже было не важно, что там говорит Соседов.
— Какие у тебя ощущения после проекта?
— Я убедился, что не очень соскучился по телевидению. Но я увидел как работает команда проекта и меня это подкупило. Молодые ребята, работают с душой. Они действительно хотят сделать красиво. Шоу можно было бы снимать про них!
— Насколько ты влиял на выбор и подачу материала в проекте?
— Это был компромисс. То, что я предлагал, не подходило им, предлагали своё, что мне не нравилось. Искали то, что удовлетворяло и меня, и команду проекта.
— При приглашение на проект «Суперстар» у тебя не было мыслей, что «вот меня и записали в старики»?
— Лет пять назад я бы именно так и воспринял. Теперь я смирился и успокоился. Я всё прекрасно понимал. Когда я разговаривал с Вадимом Такменёвым, мы выяснили, что я самый молодой из всех участников. Это как же надо было поработать, чтобы в 40 лет попасть в «Суперстар»! (смеётся). У каждого свой путь, у меня – такой. Зато я всегда был честен с собой, я не никуда не шёл «торговать лицом». В основном я шёл на ТВ, когда мне это было интересно.
— Неужели ты никогда не сидел в программах у Андрея Малахова, куда многие рвутся?
— Почему же, был. Те самые случаи, когда я поприсутствовал несколько раз и понял, что это не моё. Зовут на «Секрет на миллион», «Звёзды сошлись» и подобные, но я отказываюсь. Не хочу. Не любитель подобной демагогии. Правда, у Малахова есть прекрасная передача «Песни от всей души», в ней я уже принимал участие.
— Если пригласят на другой проект?
— Пойду, конечно, интересно же! Я вижу отклик, люди вспоминают, пишут. Так публика узнает и о «Маленьком оркестре», и о моих авторских песнях. Внимание я привлёк.
— На все эти «чудесные» YouTube-шоу ты ходишь, например, «ЧБД»?
— Нет. На подкасты приходил пару раз. Если взять, например, «ЧБД», то у меня с этим никаких проблем нет. Я человек ироничный, меня трудно обидеть. Я про себя много чего знаю, если скажут что-то новое – вряд ли поверю. А если заденут больные раны, то я способен не реагировать. Я много чего про себя понял и принял. Но мне кажется, моя аудитория не поняла бы. Моё прошлое творчество, «Маленький оркестр», притянули ко мне ещё больше взрослой публики. Вряд ли они готовы к «молодёжным» моментам, типа «прожарки» на «Что было дальше». У них будет стресс. Они очень переживают и остро реагируют, когда меня обижают.
— После эфиров проекта стали больше звонить организаторы концертов, увеличились продажи билетов на «Маленький оркестр»?
— С гастролями у нас и так всегда было неплохо. Другое дело, что мы собраться не всегда можем. Все музыканты параллельно работают в других проектах. Но внимание публики явно увеличилось – заходят, интересуются, смотрят. Наверно, я шёл за эффектными номерами и это получилось. Вот номер на песню Лолиты был очень красивый.
— У тебя два проекта: «Маленький оркестр» и GOMAN. Почему у «МО» в заканчивающемся году выходило материала меньше, чем сольного?
— Написано гораздо больше, чем выходит. Всё началось в пандемию. Многое уходит «в стол» и я подумал: ведь есть же площадка, на которой можно всё показать людям. И стал выкладывать песни на YouTube. Понятно, что не все оказались готовы. Я понял, что это никогда не будет каким-то массовым музыкальным супер-явлением. Но свою публику я найду точно. Этот опыт помог мне смириться и успокоиться. А остальное буду петь как GOMAN, а изменение написания имени придумано исключительно для того, чтобы авторская музыка лежала в отдельной папке.
По выпуску «Маленького оркестра» – это вопрос к Саше Даль и Лере Коган. Мы втроём – Саша, Лера Коган и я – по сути и есть «Маленький оркестр». Продюсер – Саша, это была её идея и мы ей доверяем. Сейчас мы записали пять песен, как раз скоро всё выйдет. Внимание публики от проекта «Суперстар» помогает. Скоро всё будет опубликовано.
— Оба проекта – неформатное эстетское творчество. В чём разница между ними?
— Огромная. Про «Маленький оркестр» одна журналистка очень красиво сказала: «Призрачная ностальгия по временам, в которых мы не жили». 50-60 года, времена «Оттепели», когда люди стали думать по-другому, мечтали о космосе, кино изменилось, времена в стране стали другими. В этой стилистике мы и работаем, новые песни пишутся с таким же настроением. На стихи великих наших поэтов, мы выбираем такие, чтобы мысль была не простой и сказано интересно. И главное – настроение счастливой тёплой жизни. Мы хотим, чтобы людям на наших концертах было хорошо, душевно. Мне многие говорят, что после концерта у людей тёплое послевкусие и мне очень приятно, что у нас это получается.
Авторские песни – это я сам. Можно сказать, сольно – это я «без одежды», не каждый к этому готов (смеётся). Но тоже по-доброму, я стараюсь людей радовать.
— За 20 лет исполнения твой самый узнаваемый хит — песня «Русский парень» — тебя не достала?
— Знаешь, удивительное дело, я не думал, что столько буду её петь. Но я же работаю для зрителей. Почти всегда я работаю «живьём», на моих сольных концертах фонограмма вообще невозможна. И мне нравится это делать. На каждом концерте есть новый зритель, который песню «Русский парень» воспринимает по-своему. Мне нравится чувствовать зрителей, энергетику зала. Меня эта песня не достала потому, что она людям нравится. В ней есть наша «русскость», мы – душевные, тёплые люди.
— Если кто-то из молодых музыкантов предложит тебе, в свете свежих тенденций, перевыпустить «Русского парня» в новой версии – согласишься? С рэп-вставками, в трендовой обработке, по-молодёжному.
— Всё, что касается музыкальных экспериментов – это не стыдно. «Русского парня» лучше не трогать, если честно. Но если это будет сделано достойно, не пошло, то можно подумать. Всё хорошо в пределах разумного.
— Увидел ролики твоих выступлений с дочкой. У меня вот какой вопрос: когда оба родителя известные музыканты, есть хоть какой-то шанс, что ребёнок пойдёт по не творческому пути?
— Всё возможно. Дочь занимается на фортепиано потому, что у неё есть способности к этому. У неё это хорошо получается. Правда, как любому современному ребёнку, ей очень сложно концентрироваться на чём-то. Но у неё замечательный педагог – Ольга Петровна. Она очень строга. Когда я смотрю, как она занимается с дочкой, у меня сердце кровью обливается! Ольга Петровна – человек прогрессивный и в ней чувствуется мощь того образования. Самое главное, она увидела в Сандре способности к музыке. Сандра «работает» и на неё, кажется, делается ставка. Плюс ребёнок учится дисциплине, я вот так ей и не научился, мне было тяжело исправлять это самообразованием. Но если вдруг Сандра скажет, что ей не нравится и она больше не хочет заниматься музыкой – ну, что ж, ладно. У неё есть на это право. Но с выбором будущей профессии сейчас сложновато. Знаешь, в моё время было проще – все хотели стать бандитами или бизнесменами. А теперь все хотят стать блогерами. Думают, что все будут на них смотреть и радоваться. И им платили. Я в своей дочери вижу творческую жилку, она «пульсирует». Творчество проявляется во всём: в одежде, общении, и, конечно, в музыке. Я это поддерживаю.
— Судя по репортажу на ТВ, ты совсем не строгий отец.
— Наверно, да. Если вводить какую-то градацию строгости, то я буду на последнем месте. Ну она же дочка, она девочка. Маша (Мария Зайцева – прим. авт.) строже. Я вообще очень слаб к капризам Сандры. Я умею действовать только уговорами, которые превращаются в вытягивание времени. Думаю, она учится на мне влиянию на мужчин. Догадываюсь, что её будущим избранникам я оказываю медвежью услугу! У Сандры куча манипулятивных приёмов, я все их знаю, но ничего не могу с этим поделать. К тому же, она такая обаятельная! Как я в детстве – я крутил взрослыми по полной. Я был очень милый ребёнок, добивался своего всевозможными хитрыми способами, она такая-же. Более того, я в ней вижу свои черты и меня это раздражает, она ж намучается с этим в жизни! Думаю: «Лучше бы ты в маму пошла в этом вопросе». Сандра – чудесная девочка. Люблю её очень! И думаю, с ней всё хорошо будет. Но волнуюсь, конечно.
— Пять лет назад на нашей творческой встрече ты говорил, что ты абсолютный домосед. Всё так и осталось? Как ты развлекаешься?
— Да, всё так же. Все мои развлечения в основном проходят дома. Всё, что можно сказать о душном человеке, ко мне подходит (смеётся). Но выхожу, конечно. Мне с собой комфортно, поэтому могу один в кино сходить, например. Есть такое понятие «творческое свидание», когда ты идёшь на свидание не с человеком, а с искусством. Когда нет работы, по большей части у меня домашний отдых. А когда работа – я скучаю по дому. Дом – моя пещера, туда редко кто приходит. Раньше туда приходили подруги, одинокие, как и я, мы весело проводили время. Но сейчас половина вышла замуж, половина разъехалась. Но я не скучай по ним совершенно, мне хорошо самому с собой! Стыдно в этом признаваться, как будто у меня очень скучная жизнь. Но она вообще не скучная! Моя семья – мои близкие люди. Есть парочка друзей. Но это максимально узкий круг.
— Ты стал достаточно много сниматься в кино.
— Да, мне очень нравится сам процесс! Но иногда отказываюсь, когда дичь предлагают.
— Что было самое дикое?
— Я должен был сыграть человека, которого привязали к стулу с красным шариком во рту. Потом персонаж должен был убегать в трусах на улицу, за ним гнались. Роль без слов. Когда ему вынимают кляп, я надеялся, что он что-то умное скажет, а он молчит. Я отказался, лицо марать не хочется. Или прислали приглашение на пробу, там жена приходит к мужу и говорит: «Ты знал, что наша дочь – не моя? Ты подсадил мне эмбрион своей бывшей». А мой персонаж отвечает: «Я думал, моя бывшая умерла». Когда я это прочитал, я вообще не понял, что происходит! В таких необыкновенных историях вообще не хочется участвовать. Но кино я очень люблю. Мне хочется относится к этому честно. Я понимаю, что меня никто пока не возьмёт на главную роль. Рано, надо набраться опыта. Хотя, я вот сейчас снялся на «Домашнем». У них свой подход, они снимают быстро. Надеюсь, с нашим сериалом всё получится. Я очень рад, что у меня там всё развивается, очередной путь, в котором мне нравится само действие, а не конечная точка.
— Кого ты хотел бы сыграть?
— Мне всё интересно! В идеале, хочется сыграть такую роль, чтобы потом тебя вспоминали. Желательно хорошим словом, а не лихом. Мне нравится, когда мне дают задание, я в него погружаюсь и выдаю достойный результат.
— Не хочется сыграть отрицательного персонажа?
— Та квот сейчас в сериале «Балабол» я клофелинщика сыграл. На канале «Домашний» злодея сыграл. У меня очень подвижное лицо, как выяснилось! Хотя, я же улыбчивый человек. А мне режиссер говорил: «Не улыбайся, не двигай бровями!». На контрасте интересно сыграть. Я готов на любые роли. Всё равно я не буду полностью доволен своей работой, очень склонен к самокритике.
— А своей жизнью ты доволен, ты счастливый человек?
— Сейчас уже да. Если бы ты меня об этом спросил при прошлой нашей встрече пять лет назад, я вряд ли ответил бы так же. Лет с 24 до 33 я находился в достаточно странном состоянии. Вспоминая себя в то время, я себе не нравлюсь. А сейчас нравлюсь! Я успокоился во многом. Многие обидные моменты перестали быть таковыми и вообще перестали заботить. Творческая неудовлетворённость отпала, к своему уровню узнаваемости я привык. Мне всё нравится.
— Что для тебя включает понятие «счастье»?
— Чтобы это ощущение возникало хотя бы раз в день. Удерживаться постоянно в счастье невозможно. Когда ты понимаешь, что ты собой доволен, что у тебя есть ресурс, чтобы справиться с возможными неприятностями, когда ты чувствуешь в себе силы максимально гнуть свою линию – этого хватает. Стабильности нет никогда, но важно чувствовать себя в равновесии. Я чувствую. Я пришёл к равновесию и мне хочется удержаться в этом балансе.
Александр Ковалев специально для Musecube
Фоторепортаж Светланы Михейцевой смотрите здесь
ССЫЛКИ:
Добавить комментарий