1 декабря в Культурном центре ЗИЛ прошла встреча читателей с автором известных романов «Географ глобус пропил» и «Сердце Пармы» Алексеем Ивановым, формально приуроченная к выходу новой книги, красочного нон-фикшна «Горнозаводская цивилизация» — о легендарных промышленниках и их деятельности, которая, по уверению писателя, заложила основы «уральской идентичности». Модератором встречи был известный литературный критик Александр Гаврилов. Писатель подробно рассказал о мотивах своего творчества, объяснил, что ему не нравится в современной России, пожалел Федора Бондарчука и вступился за Виктора Служкина, главного героя романа «Географ глобус пропил», которого в недавней экранизации сыграл актер Константин Хабенский.

Почему на Урале столько талантливых людей и почему они ни на кого не похожи

«Горнозаводская цивилизация» — это как раз попытка во всем разобраться, на контрасте с попытками эстетизации Урала, что, к счастью, не имеет ничего общего с объективной реальностью. Ольга Славникова вот вообще считает, что здесь действует какой-то мутагенный фактор, связанный с экологией. Мне кажется, все дело в том, что Урал и сейчас – самая индустриализованная зона планеты. Основной вид деятельности людей на Урале – это работа, и главная ценность – труд. Индустриальные ценности созидания здесь живы до сих пор. И люди здесь интереснее, чем те, кто живет ценностями потребления. Ведь, согласитесь, всегда занятнее смотреть на человека, который что-то делает, чем на того, кто не делает ничего.

Об уходе из фантастики в большую литературу

Фантастику я в свое время просто перерос, это было такое возрастное увлечение. Кроме того, на том самом семинаре писателей-фантастов в 1989 году в Дубулты об меня просто вытерли ноги. Сергей Лукьяненко, описывая эту историю в своем «Живом журнале», напирает на мою исключительность, но дело совсем не в том, что я писал какую-то дико прогрессивную фантастику и меня не поняли. Ситуация абсолютно банальная – я раскритиковал человека из землячества, и землячество в ответ меня просто растоптало. Дело обычное, но для меня тогда это было удивительно, и я просто перестал общаться с этими людьми и перестал писать фантастику. Тем более, умер человек, на которого я в первую очередь ориентировался. Это редактор отдела фантастики журнала «Уральский следопыт» Виталий Иванович Бугров. И не я один тогда завязал с фантастикой после его смерти. Знаменитый писатель Сергей Другаль, лауреат премии «Аэлита», точно так же сказал «Я ничего не буду больше писать, потому что после смерти Бугрова мне это неинтересно». Бугров был такой человек… Без него этот жанр осиротел для очень многих. Что касается меня, то преодолев фантастику как жанр, я до сих пор использую ее как прием – это видно по книгам.

О росте критического отношения к действительности в последних романах

Лет 10 тому назад, Вы (обращаясь к Александру Гаврилову) сказали: «Очень жаль, что никто не замечает, что «Географ» — это рождественская сказка. Пройдет время, и все это поймут». Я был тогда Вам очень благодарен за эти слова, Вы были совершенно правы. Сейчас ведь понятно, что это очень доброе, светлое произведение, особенно на фоне других моих романов, где нет никакой критики окружающей действительности. Ну а почему сейчас этой критики очень много – ну так известно, преумножаешь знания, преумножаешь печаль.
Еще совсем недавно мы жили в обществе «созидания» (в таком высоком смысле), были нацелены на светлое будущее, «коммунизм». Индустриальное общество – это такой же нормальный формат существования, как и постиндустриальное общество «потребления». Все мои герои, за исключением последних романов, принадлежали обществу созидания. Герои «Псоглавцев» и «Комьюнити» — люди-потребители. Оба эти общества имеют равные права на существование, но мне, конечно, ближе люди первого типа. К системе ценностей общества второго типа я отношусь скептически, и ничего не могу с собой поделать.

К чему был этот эксперимент с псевдонимом (триллер «Псоглавцы» был выпущен под именем Алексея Маврина; перед выходом продолжения – романа «Комьюнити» — издатели раскрыли авторство Алексея Иванова)

Мне, честно говоря, надоело, что меня постоянно причисляют к «писателям-краеведам», «певцам родного края». Захотелось уйти от этого клише и написать новый роман под псевдонимом. Конечно, издательство было страшно против. Новое имя – это падение продаж, большие капиталовложения на раскрутку и так далее. В конце концов, мне удалось издателей уломать, но оказалось, все было напрасно. Вместо клише «певца родного края» я получил новый ярлык «начинающего автора», сейчас мы получим вот такой-то роман. В общем, следующий роман из этой серии я выпустил уже под своим именем. Это ни в коем случае не обида на читателя. Не стоит любую реакцию на раздражитель равнять с обидой. Вы идете по улице, вам, бац, кирпич на голову упал – вы на него обиделись что ли? Всегда есть те, кому нравится, есть те, кому не нравится. Но сейчас, в эпоху Интернета, когда доступ к информации ничем не лимитирован, «не-знание» уже является благом. В Интернет, например, сейчас масса негатива, придуманный как средство объединения людей, он их теперь разъединяет и ссорит. Я читал, что пишут про Бондарчука – я бы повесился на месте Бондарчука. Вот как раз обо всем этом роман «Комьюнити».

Что изменила экранизация романа «Географ глобус пропил» в жизни писателя

Ничего. Выход фильма по твоей книге – это, конечно, вещь приятная, но нельзя сказать, что теперь я резко превратился в классика. Что такое быть классиком? Это в первую очередь иметь определенное влияние и возможности. У меня же, несмотря на огромный интерес к фильму, огромное количество наград, который он собрал, никаких новых возможностей не появилось. Да и, честно говоря, в качестве классика я себя просто не ощущаю, как и в качестве «влиятельного интеллектуала». В политику я не стремлюсь, занимать определенные посты желания у меня нет, но сформулировать стратегию развития региона, конечно, хочется.

Почему Витю Служкина можно назвать примером для подражания

Мне в последнее время часто приходится говорить об этом. Давайте разберем его пороки по пунктам. Служкин, географ, который вроде как глобус пропил – алкоголик. Не знаю у кого какой жизненный опыт общения с алкоголиками, но насколько я знаю, алкоголики – это люди, чьими действиями руководит алкоголь. Не важно, хорошие они или плохие. Конечно, Служкин пьет много и порой даже чересчур много, но, тем не менее, его алкоголиком назвать нельзя. В каких ситуациях он выпивает? Когда ему надо совершить подлость. Но совершать подлость он не хочет, так же как и превозноситься своей порядочностью над окружающими (гордыня, как известно, смертный грех). Поэтому он замещает подлость свинством. Это еще с советских времен: люди, когда не хотели идти на партсобрание, чтобы осуждать чье-то там аморальное поведение, просто напивались, а с пьяного какой спрос? Далее, Служкин – тряпка, человек, не способный на поступок. Скажите, а что он может такого совершить? В тех обстоятельствах, которые ему предлагаются в книге и фильме, там просто нет места для поступка. Это такая экзистенциальная безвыходность. И он пытается как-то к этому миру «примениться», жить как современный святой: «чтобы мне никто не был залогом счастья, и я никому не был залогом счастья». А святые, они что, когда-то были богатые, социально успешные, пользовались успехом у женщин? Если он не ставит социальный успех как ориентир, зачем тогда говорить, что он неудачник? Совершенно нормальный человек – живет в своей квартире, женат, имеет высшее образование, в меру ответственный (работу даже по пьянке не прогуливает), есть друзья и хобби – ходить в походы, есть личный способ медитации – смотреть на старые пароходы. Служкин – абсолютно социализированный человек. Единственный, в сущности, недостаток – зарабатывает мало. Ну так покажите учителя, который зарабатывает много. Все учителя, научные работники, гуманитарии, особенно в провинции, зарабатывают мало. Это не его вина, это его беда, и обвинять его в этом некорректно, вините Путина.

Я понимаю, что в основном претензии к Служкину предъявляют женщины, девушки, потому что жених из него далеко не лучший. Но книга писалась и фильм снимался не для того, чтобы его женить. При этом, несомненно, Служкин к себе располагает, к нему постоянно обращаются за советом, все хотят с ним поговорить, девушки так и липнут. Он совсем не «лишний человек», просто социально неуспешный. Лично я для себя сравниваю его с защитниками Брестской крепости. Берлин они не взяли, к своим не прорвались, Гитлера не пленили, в войне не победили, и даже выжить не смогли. И что, лузеры они что ли после этого? Удивительное дело с фильмом (чего с книгой не случилось). На лицо парадоксальная ситуация в обществе, когда восприятие героя не совпадает с интерпретацией. Людям фильм и герой нравится, люди сопереживают, но когда начинается публичная речь об этом фильме, то сразу «лузер», «тряпка», «алкаш».

Николай Корнацкий, специально для MUSECUBE

Фотоотчет Кирилла Веприкова смотрите здесь.