Анна Хитрик, солистка группы S°unduk, — безусловно, находка для журналиста. С таким замечательным собеседником не замечаешь того, как быстро пролетает время. К сожалению, не вместить в рамки интервью всю чудеснейшую нашу с Анной беседу целиком, но это лишь подтверждение тому, что эта статья об Анне однозначно не последняя. Итак, новый альбом «Наше время», планы на будущее и сокровенные мечты Анны Хитрик — всё это в эксклюзивном интервью порталу Musecube.org.
Итак, наконец-то вышел ваш новый альбом «Наше время». От всей души поздравляю!
Спасибо!
Расскажи, пожалуйста, какой он для тебя?
Очень тяжелый. Я всё сдала, я вся была комком нервов, и вообще очень устала. У меня было такое ощущение, что каждая клеточка мозга, души и тела – это альбом. Муж кричал: «Я ненавижу твой Сундук! Ладно я, но у тебя есть сын!», и чувство вины перед ними преследовало c того момента, как я просыпалась. А просыпалась я много раз за ночь. Очень много думала, что я не сделала, что надо менять. Переживала абсолютно за всё: чтобы Юльке (прим. автора: Юлия Глушицкая, виолончель), которая сейчас живёт в Москве, понравилось звучание. Не пересылала ей даже сведенные песни, т.к. у неё нет возможности нормально прослушать альбом. Боялась, что ей не понравится, а у меня потом все внутри перевернется. В итоге, для неё сведенный альбом стал сюрпризом, и самая прекрасная благодарность от Юли, которая еще больше, чем я, ест всех остальных и саму себя, было то, что она прислала мне смс-ку о том, что 3 — 4 раза в день слушает диск. Я просто закричала «Аллилуйя!» (смеётся). Это очень сложный диск. Мы с Машей придумывали этот язык, придумывали этот крафт, будь он неладен (смеётся). Эту картоночку, обложку для альбома, которую вообще невозможно достать. Представляешь, она есть только на одной фирме, и нам даже на 1000 экземпляров её не хватило, хотя мы выкупили всю бумагу, что у них была.
Как пришла в голову идея с особым языком группы Сундук?
Мы поехали с Машей (прим.автора: Мария Мухина — дизайнер) в отпуск, который, по-моему, состоял из 10 дней. И в эти дни страшно заболел мой Стёпа (прим.автора: сын Ани). В общем, я вообще не отдохнула, но зато мы, сидя дома, обсуждали альбом с Машей “Наше время”. У меня на тот момент была уже идея вся. Мы придумывали всё: майки, кружки, язык и было очень много вариантов. Маша рисовала на песке, и это было очень красиво. Мы зажигались и начинали сразу громко разговаривать, орать, что люди даже оборачивались. Мы очень-очень быстро приходим в скорость какую-то такую странную, как будто бы перемотка какая-то, понимаем только друг друга, и больше нас никто не понимает. Машка мне родной человек стала, конечно, уже за 4 диска. Она с нами еще «Сказки Сундука» делала. Тяжело дался альбом. Начиная с нервов, когда я захотела записать альбом. Ежедневная нервотрепка с boomstarter – когда мы думали: соберём или не соберём. Смс-ки от нашей секты: «Хитрик, а ты видела? Ты видела?» И ты не знаешь, что ты видела: то ли там всё хорошо, то ли там всё плохо. Сидишь и думаешь: заходить, или не заходить. Ну, в общем, получается, что я семье своей жить я не давала с весны, и сейчас не даю, ведь у нас концерты еще в Москве и в Питере (смеётся).
Почему «Наше время»?
Я не могу этого объяснить. Это как “Почему ты написал эту песню?”. Хотелось такое название, чтобы в ней не было претензии большой. Не хотелось называть какой-то известной песней, которая уже была. У нас вышло так, что сначала я придумала название диска, а потом совершенно случайно, уже после лета, написала песню “Наше время”. При том мало того, в день записи голоса, когда я должна была писать песню, я пришла к нашему Олегу, это наш звукорежиссер, а у него там что-то сломалось. Пока я сидела и ждала, когда всё заработает, меня вдруг торкнуло что-то. Он говорит, что готов, а я говорю, что теперь мне нужно
5 минут. И я её переписала прямо на студии. Почему-то мне вдруг разонравились все слова, и я переписала весь второй куплет.
Были ли какие-то эксперименты со звучанием при записи?
Во-первых, это наш первый диск с Егором (прим.автора: Егор Дзыгун — гитара). Я думаю, для меня это так же важно, как и для него. Он не такой открытый, как я, потому что я готова обо всем рассказать, но я заметила, даже не на записи, а уже на сведении, как он нежно, трепетно относился ко всему. И к своим партиям, и к чужим. Это очень важно, потому что очень часто на сведении каждый музыкант тянет свою линию. То есть он мог сказать: «Ой-ой, мало гитары, мало барабана, мало вокала». Мне очень понравилось в Егоре, что он первым делом занимался гитарой, а после этого мог сказать, например: “Слушайте, наверное, эту партию придется убрать, потому что здесь виолончель не играет”. Он написал много партий: по 3-4 на каждую песню. Для меня это было очень ценно и дорого. Я так всё прислушивалась, присматривалась. Одно дело играть вместе концерты, а другое дело — это всё-таки запись. Это очень важно.
Во-вторых, мы пригласили пианиста Диму Хоменко. Я с ним познакомились на проекте “Апошні золак”. И влюбилась в него, как в музыканта, конечно. Профессионалов очень много, но очень мало людей чувствующих. И после проекта у меня появилась идея, в принципе с ним когда-нибудь поработать. Уже потом, когда мы вовсю делали диск, отслушивали все материалы, я Сапону (прим.автора: Андрей Сапоненко — ударные) сказала: «Андрюша, всё-таки песня «Давай» не даёт мне успокоиться, потому что когда я её придумывала, то я придумала, что начало и концовка должны быть именно с клавишным аккомпанементом. Может быть всё-таки попробовать?» А Егор к тому моменту записал уже полностью вступление, финал и несколько партий. И я понимала, что раню нашего Егора, но всё же на свой страх и риск позвала Диму. Сразу же мы подумали о композиции «Джальс», которая джазовая, и в неё просто просятся клавиши. Мы его пригласили, он сыграл всё быстро, сразу все понял. Сначала, как профи, а потом я сказала какие-то свои пожелания и увидела, что он недоволен, что как это так мне не понравилось. Я замолчала и подумала «Ну всё, ничего не получится». И он сыграл так всё, как хотела я. Мы всё записали, Олежка сказал, что всё отлично. Через пару дней я позвонила Диме и сказала: «А, давай-ка, мы тут еще регги сделаем». И мы как-то спелись там. И мне очень понравилось, что Дима, для профессионала, у которого всё в порядке с заработком и приглашениями, так душевно отнесся к нам. Для меня это всё большие эксперименты.
Есть ли особенная для тебя песня на этом альбоме?
Для меня все песни из альбома особенные. Объясняю почему. Начнём с песни «Зима». Я её очень любила всегда. Но когда она записалась, она для меня открылась в новом звучании. Я не могу объяснить, но со стороны я же не слышу всё это. А тут я слышу песню и мне от неё хорошо. Прости меня господи за гордыню, я не горжусь собой, я горжусь тем, как это у нас получилось. Светло, ничего лишнего. Бэки, вокал без всяких этих моих страдальческих выкриков. Рождество впереди видится. Для меня очень важно, когда в песне картинка есть. Когда её нет, то это песня и песня.
«Мы» — когда я её слушаю, я сразу вижу лицо вот своих друзей. И мне от этого так хорошо. Поэтому для меня эта песня тоже особенная. Песня «Джальс» следующая. Это старая песня. Мы её исполняли с группой «Детидетей», совершенно в другой аранжировке. И она мне дорога, потому что та история, когда я писала эту песню, наверное, не всплывает с грустью. Она просто для меня другая. Такая знаешь, когда память отпускаешь. Было и было. Когда я исполняю эту песню мне не плохо, мне хорошо.
Четвертая песня «Выше». Она особенная песня. Когда-то Катя Аверкова, режиссер, на каком-то банкете отвела меня к фано и сказала: «Хитрик, я хочу подарить тебе песню». И спела «Выше». Конечно, она кардинально отличается от того, что сейчас мы спели, как слова, так и музыка. Но в ней осталось много Катюшиного. Для меня очень волнительная песня, потому что когда есть какие-то не твои строчечки, ты думаешь, а как они с твоими читаются, а видно ли, что песню делали 2 человека или нет.
Затем песня «Регги». Эта песня написалась летом, после нашего отдыха, который не был отдыхом. Стёпа, как 2 дня выздоровел, и нам как раз нужно было уезжать на второй день. Ехать больше 1000 км. И в машине я вдруг написала, какую-то очень позитивную песенку. Даже не понимала, что это такое вообще. У меня часто такое бывает, я там что-то напишу, потом перечитываю, переслушиваю и думаю: «О, боже мой». Вот как-то раз и спелось. Вся группа очень загорелась, и нам захотелось её записать. И она тоже особенная получается. И потом, в ней особенное название, потому что его придумали зрители. Мы не знали, как её назвать и назвали «Регги». Но хочется, чтобы она была регги только из-за стиля направления. На концерте я предложила как-нибудь её назвать. Ну и во время песни у нас был кач руками, и создалось впечатление, что все похожи на машины, у которых дворники включены. Вот и поступило предложение назвать песню «Дворники».
Шестая песня «Ты». И это тоже особенная песня. Она очень молоденькая, спета всего 2 раза. Она очень личная. Мне кажется, что у каждого человека есть больше, чем человек. У меня до сих пор даже есть человек. Есть вот для тебя такой человек, талантище, и ты ему даже не сможешь сказать «ты», даже если он сам предложит перейти. Мы записывали её ночью, но не скажу где, правда. Для нас с Юлей это целая эпопея была: найти рояль, а затем записать её в живую, чтобы вот без всяких этих накруток. Она получилась очень живая, такая как мы и хотели.
После этого идёт «День дурака». Это очень моя песня. Я считаю, что дураком быть прекрасно, особенно в наше время. Дурак — это счастливый человек. В царское время – это был шут. Когда ты можешь позволить себе быть разным: резким, правдивым, но при этом тебе ничего не грозит (смеётся). Конечно, тебе может быть отрубят голову, если тебе не повезет. Но конечно, нужно быть умным, чтобы быть дураком. Когда я исполняю эту песню, я очень счастлива. Я верю в абсолютно каждое спетое слово до сих пор, для меня это не просто набор слов. Я всё время вкладываю частичку своей души. Всё время проезжая мимо каких-то труб, я всё время говорю: «Пароходы». И этой песней я каждый раз напоминаю себе, что я очень люблю людей. Не всех, но большинство.
После «День дурака» идет песня «Давай». «Давай» – это очень особенная песня. Она и о любви, и не о любви. Песня о человечности, о человеке. Мне не важно, кто к кому изменит отношение. Мне важно скорее, когда я пою эту песню, смотреть на зрителя. Дома я её никогда не пою, кстати. Эта самая важная песня, когда нужно видеть. И когда я вижу, как кто-то держится за руки, а потом еще сильнеё сжимает, а я пока ещё вижу хорошо, слава богу. Такие моменты, когда кто-то поджимает губы, когда кто-то плачет, я вообще молчу. Я сама реву. Я просто вижу реакцию, и это самое главное. Мне очень часто хочется изменить свою жизнь, очень часто. И очень часто хочется изменить то, чего я не могу, наверное. Не могу даже, не потому что я не могу вообще, а не могу, потому что трушу. Есть вещи, которые я бы изменила. Не прошлые, а вот назавтра.
Дальше у нас идет единственная в альбоме белорусская песня. Она вообще не должна была жить в этом диске. А потом, Олежка её свел, ему самому понравилось, и он включил нам её, и прослушав её я и сказала: «Ну всё понятно». Мне очень хотелось начать запись белорусскоязычного альбома, так что будем считать, что она начата. Такой «привет».
Закрывает альбом «Наше время». Знаешь, «Наше время», может еще и потому, что что-то появилось этим летом, что-то пришло еще со времен «ДД» (прим.автора: группа «Детидетей», в которой Анна была солисткой), которые для меня тоже очень важны, и я не собираюсь от них открещиваться. Что-то произошло, когда не стало кого-то, либо наоборот появился в жизни человек светлый и хороший. А что-то появилось, когда ты слушал чужую историю и думал: «Ничего себе». А что-то просто появилось. Таким образом, мне хотелось остановить время. На коротенькое мгновение. Вот я заболела сейчас и вчера весь день провалялась в постели, зная, что у меня сегодня спектакль, хотя это и не помогло. И я думала: «Боже, как тянется время. Какой бесконечный день». Я не привыкла лежать, всё время делаю что-то. И с песней мне хотелось практически того же самого. Чтобы была какая-то остановка, когда я вспомнила все до мельчайших подробностей, прочувствовала. Это такие короткие истории, которые ты воспринимаешь в зависимости от сегодняшнего состояния. Но всё равно воспринимаешь себя очень близко. Вот этот диск для меня отличается именно этим. Мы не подбирали песни-песни, мы подбирали настроение. Вот мы хотели остановить время: 2008 год и 2013, 2000 год. А когда я объясняла ребятам, почему хочу назвать так альбом, сказала, что, слушая диск, нам удалось остановить время. Так родилось строчка, а затем и песня.
Здорово! Аня, когда ждать белорусскоязычный альбом?
Ты с ума сошла! Я боюсь сказать, что давайте будет весной, а у нас не получится, и люди будут обмануты, а они ведь будут ждать. Я бы конечно хотела, чтобы это было весной, если ничто не помешает. Хочется, чтобы это было хорошо записано, как с СНД. Еще и от Олежки многое зависит, у него тоже куча работы. Если мы всё сделаем после нового года, то в принципе это реально, но это, конечно, надо попахать. Тут еще и от театра зависит, и от всяких работ. Но если нет, то смысла летом выпускать новый альбом я тоже никакого не вижу, тогда уже сделаем осенью.
На концерте ты говорила, что нашелся человек, который хочет вам снять клип. Как продвигаются дела?
Не скажу (улыбается).
Приблизительно хотя бы!
Мы познакомились с замечательным человечком Сергеем, который делал видеоряд на презентацию, который я так и не видела толком. У него есть идея на одну песню нашу, неформатную, слава богу. Идея… ну прикольная. Мне нравится, что мне не надо будет играть. Я не люблю вот это всё смешивать. Мне не очень нравится, что там не будет всей группы, а буду только одна я. Но там буду даже не я. Вот я дам такую замануху. Если всё получится. Если ничего не получится, то я тебя убью, потому что ты об этом напишешь, и люди будут ждать.
У вас еще летом был тизер на песню «Просто».
Был, но что-то вот не вышло. Маловато материала, многовато брака, и что пока делать с этим я не знаю. А если доснимать, то уже лучше переснимать заново.
Ань, ну я надеюсь, ваши ожидания после презентации оправдались?
Конечно! Пришли люди, и ты же видела, что творилось в конце. Когда они звали… Ой, не вводи меня в депрессию. Я сейчас не знаю, как мне жить. Я так счастлива, вообще, когда это происходит. Когда они в конце орали «Сундук! Сундук!»… И когда они пели песню вместо нас… Как они прыгали, и размахивали флагом нашим! Дело не в том, что ты чувствуешь себя суперстар, ты отнюдь не чувствуешь себя таким. Ты чувствуешь себя, знаешь кем? Щенком. Серьезно. Потому что ты со своими эмоциями ничего не можешь сделать. Они как салют в тебе. Ты не можешь сделать ничего с голосом, который срывается от того, что ты хочешь то плакать, то смеяться. И не знаешь вообще, что делать. И мурашки, и скулы болят от улыбки бесконечной. И все джинсы прилипли, и майки прилипли, а ты стоишь мокрющий, и у тебя вырывается монитор, который ты выпросила на один концерт, чтобы хоть что-то слышать, а потом ничего не слышишь в итоге (Смеётся). Я так им благодарна! Вот мне нужно записать видеообращение, по условиям boomstarter, но я не могу. Я не знаю, что им сказать. У меня нет таких слов! Я понимаю, что сейчас не было бы «Нашего времени», потому что мы не нашли бы просто эти деньги. Пока бы мы их скопили, ну еще год прошел бы. Мне нужно было бы, чтобы они пришли. А после концерта прошел день, и я вот заболела.
Ольга Жукевич, специально для MUSECUBE
В интервью использованы фото автора, а также фотографии и видео из архива группы S°unduk.
Добавить комментарий