Екатерина Мельникова: “Главное, что интересно жить!”

28 сентября в московском Арт-Кафе  “Дуровъ” органистка Екатерина Мельникова представит свое шоу Time Square. О месте органа в современном искусстве — в интервью MuseCube.  

Понимаю, что этот вопрос Вам уже, наверное, надоел, но все-таки: почему орган?

-Как я уже много раз говорила, орган появился в моей жизни, когда я поступила в Консерваторию. Я пришла в органный класс.  И когда села за инструмент, поняла, что это мое. Конечно, орган я слышала и до того, но это было что-то такое далекое, отстраненное, очень загадочное.

Вы из музыкальной семьи?

-Да, я из музыкальной семьи. Мои бабушка и дедушка музыканты, дедушка- виолончелист, он всю жизнь преподавал виолончель и камерный ансамбль. Поэтому я уже со второго класса начала заниматься камерным ансамблем, играла в трио. Я училась в Центральной Музыкальной Школе при Московской Консерватории. Бабушка — дирижер-хоровик. Отец- скрипач, профессор Консерватории. То есть вокруг меня музыка была всегда. Мама- химик, но она тоже училась музыке, у нее тонкий музыкальный слух. И она главный музыкальный критик в семье, как это всегда и бывает обычно.

Самый честный, да?

Да, независимый и порой жесткий. Вокруг меня музыка была всегда, но это были другие инструменты. Одно время я даже хотела играть на виолончели, и еще очень хотела танцевать. Все как-то шло параллельно. А орган? Да, я его слышала, но он не был в те годы тем, к чему я стремилась, он был для меня загадкой. А в Консерватории я его увидела, почувствовала и поняла, что это целый оркестр, что в нем несметное богатство звуков, в нем память столетий. Потому что если проследить историю создания органа, то в каждом столетии к нему добавлялись все новые звучания, новые регистры, новые ряды труб, которые соответствовали новым инструментам того времени.

А когда Вы впервые решили отойти от академической манеры исполнения и заняться смешением жанров? Если посмотреть на названия Ваших программ, то там можно найти практически все — и танец, и киномузыку, и многое другое.

-В нашей жизни ведь все происходит постепенно. Мы живем и накапливаем какие-то впечатления. Это похоже на кокон, из которого потом выпархивает бабочка. Так вот у меня все это идет из детства. Мои первые танцы были под музыку Софроницкого на пластинках — вальсы Шопена, такая своего рода импровизация. В 5 лет я начала сочинять. В 9 лет написала балет, и с подругами мы его танцевали, причем на пуантах…

С риском для жизни

-Да, с риском для жизни моего папы, потому что он играл на рояле партитуру, был такой человек-оркестр, а пуанты разворачивались около его головы. Но все это было параллельно обучению в ЦМШ, где была серьезная программа. В 15 лет я выиграла свой первый конкурс как пианистка (Международный Юношеский конкурс камерных ансамблей “Концертино-Прага”). В это же время я начала заниматься индийскими танцами. Но это была отдельная жизнь, параллельная моим занятиям музыкой. Но все-таки орган и музыка были на первом месте. После  Консерватории я уехала в Англию учиться в аспирантуре…А это совершенно другая культура, другие органы, другое звучание.

Мне кажется, что учеба в  Московской Консерватории ориентируются больше на академизм, а воодушевить Вас на музыкальные эксперименты  могла только учеба в Англии…

Переложениями для органа я начала заниматься еще во время учебы в Москве. Мой дедушка делал переложения, и я помню все это очень хорошо. Но самое страшное тогда в Консерватории было то, что у нас был очень ограниченный доступ к органу, инструментов было мало. Сейчас уже больше, но в мое время к органу в Большом Зале Консерватории не пускали до аспирантуры вообще! Разучивали все на рояле, и это было очень нервозно, поэтому была такая невольная зажатость. Сейчас уже меньше, так как появились электронные инструменты. А в Англии, конечно, существует традиция переложений для органа. Там в аспирантуре я начала делать Карнавал Животных Сен-Санса и  Детский альбом Чайковского.

“Органный перформанс”- понятие, которое точнее всего характеризует Ваше творчество. Когда Вы к этому пришли?

Подготовка уже была, наверное, так как в душе мне давно хотелось попробовать что-то такое. Но нужно было придумать концепцию. А одному человеку это сделать просто невозможно. Я делала программу, когда в первом отделении был орган, а во втором — танец, но все это было не то. И первый такой перформанс- Музыка Великих— мы осуществили вместе с Юрием Берестенниковым. Это была его концепция, для которой я стала подбирать музыку. Он помогал мне разыскивать ноты, нашел фортепианные пьесы Ницше, которые тот написал в 17 лет, и я их переложила для органа.

А как это все сочеталось с Вашей должностью главной органистки в Кафедральном Соборе в Москве?

-Нет, это было после того, как я уже ушла оттуда. Когда я была органисткой в Соборе, я еще и преподавала в Гнесинке. И к тому времени у меня уже много накопилось переложений. И я их исполняла на концертах, за что мне, кстати, доставалось, потому что у нас ведь постепенно ко всему привыкают, и считалось, что, мол, нельзя играть переложения. Я была в этом первой, и все шишки сыпались на меня. А в Соборе я получила очень хороший опыт импровизации.

А почему Вы ушли из Собора?

-Потому что сменился епископ, изменилась музыкальная политика в Соборе. Там есть свои правила, там орган не столько для музыки, сколько для богослужений, а для этого не нужен профессиональный музыкант-органист. И в этой ситуации мне там просто нечего было бы делать. Я многому там научилась, и результатом моей работы стало то, что я написала мессу, которую мы потом включили в программу “Римские каникулы”. Но перформансы возникли не в один день. Хотя я привыкла к сценическому свету еще со времен занятий танцами, поначалу я не принимала использование лазеров, они мне мешали. Но когда пытаешься соединить то, что до тебя никто не соединял, это нормально. Мы же все консерваторы в душе.

Создавая театрализованные музыкальные программы, Вы это делаете ради самого эксперимента или у Вас есть цель помочь людям лучше понимать орган?

Такой задачи у меня нет. Просто как музыкант, я вижу, какие огромные возможности есть у органа, и как мало люди о нем знают. То есть люди для себя просто открывают инструмент. В нашей стране, не католической и не протестантской, орган- это концертный инструмент. Для меня очень важно пространство: если это собор, то там орган (как и любой другой инструмент) живет одной жизнью, а концертный зал- это другое пространство, где должен исполняться другой репертуар.

-Сейчас очень популярны чтецкие вечера в сопровождении оркестра. Вам не хочется соединить орган и литературу?

Это уже делается в филармонии…

Но без органа

-Конечно, можно попробовать. Кстати, во Франции я как-то слышала очень интересное выступление в одной из церквей. Читалась поэзия на французском языке и органист одновременно импровизировал — вот это было очень здорово.

У вас есть композиторский опыт. Чем бы Вам хотелось заниматься больше – выступать или сочинять?

И тем, и другим параллельно. Могу честно сказать, что когда мне нужно что-то разучить новое из органного репертуара, я немного напрягаюсь. Конечно, учу все равно, так как без этого нельзя, это дисциплинирует. Но мне больше нравится импровизировать, играть что-то по-другому, в этом есть ощущение свободы.

28 сентября Вы выступите  московском  Арт-кафе “Дуровъ”. Орган в клубном формате — такой программы до Вас еще никто не делал.

Да, мне это очень интересно. Во-первых, можно будет пообщаться с публикой. Это совсем другой жанр выступления. По форме это будет концерт в двух отделениях. Шоу называется Time Square – размышления во временном пространстве, свободные переходы из одного времени в другое.

Вы сказали, что будете общаться с публикой. Значит, все-таки есть какое-то просветительское начало во всем этом?

Я считаю, что оно есть во всем, что сделано качественно и красиво. И что подается непринужденно, не в виде лекции, и позволяет человеку познать что-то совершенно новое.

Я знаю, что Вы регулярно встречаетесь со своими слушателями после концертов.

Да, потому что всегда интересна реакция публики. Еще очень важно людей правильно настроить на восприятие. Иногда достаточно всего пары слов, чтобы настроить человека на нужную волну.

А какими впечатлениями с Вами делятся?

-Многие говорят, что для них необычно то, что они увидели и услышали. И еще такой момент: до сих пор бытует мнение, что орган- это что-то священное. Но то, что он будет звучать красочнее и ярче, не умалит его достоинств. Кстати, в церкви он звучит совершенно иначе, там сложно расслышать мелодии и голосоведение, а в концертном зале вы можете услышать оттенки.

Вы никогда не жалели, что выбрали орган?

— Нет. Я его сама выбрала и теперь могу серьезно заниматься тем, что мне нравится. Ведь когда нам нравится то, что мы делаем, мы можем горы свернуть. Главное, чтобы было интересно жить.

 

Интервью подготовила Софья Тихомирова, специально для MUSECUBE
      


Один комментарий на ««Екатерина Мельникова: “Главное, что интересно жить!”»»

  1. Аватар пользователя tyomson
    tyomson

    Ну что ж… По моему очень содержательно получилось! )

Добавить комментарий для tyomson Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.