Примечание. Интервью проходило до выхода клипа, подготовка его заняла времени больше, чем предполагалось. Тем не менее интересно теперь сравнить предполгаемое на тот момент и произошедшее.

Женя, на страницах группы в социальных сетях появились кадры со съёмок клипа. На них музыканты предстали в весьма необычных образах. Расскажи, что за ними стоит? И чего ждать от этого видео?

Кадрами в Интернете мы обязаны нашему менеджменту, который заехал на съёмки.(Смеётся). Это наш первый серьёзный клип, и я на него возлагаю большие надежды. Песня называется «Counting Scars». Мы решили обойтись минимальным количеством реквизита и снять сюрреалистический клип на белой циклораме, показав с его помощью портрет нашей группы. «Картинка» этого видео сложилась у меня в голове ещё до появления песни. Название «Counting Scars» я взяла из списка, в который заношу разные интересные идеи. В какой-то момент я поняла, что это должна быть красивая фортепьянная баллада. И тогда пазл сложился.

Автором всей концепции была ты?

Да, но меня очень поддержали ребята из группы, а также наш видеограф Антон Власенко. У нас было абсолютное взаимопонимание. Это большая редкость на самом деле. Доходило до того, что нам в головы независимо приходили одни из те же мысли относительно клипа — что следует добавить, что убрать и т.д. (Улыбается).

Расскажи о сюжете клипа.

Его основная мысль заключается в том, что у всех людей есть свои фобии и «тараканы в голове», которые не дают нам спокойно спать. Но нашим близким это всё не важно, ведь они любят нас такими, какие мы есть. Мы взяли четыре образа для наших ребят-музыкантов, у каждого из них по сюжету была какая-то психологическая проблема. Я в этом не участвовала, потому что у меня была своя певческая линия. (Улыбается). А наша подруга Маша выступила в роли некоего образа-компаньона, сопровождающего героев. У неё там четыре мини-роли. В одной Маша — недостижимый идеал, в другой — стерва, разбившая мечты персонажа, которого играет один из наших музыкантов. Нам кажется, что подобные идеи должны хорошо читаться, потому что сама песня достаточно короткая. 3:14 вроде длится. Абсолютно радийный формат. Общее время клипа, конечно, будет чуть длиннее. Хочу также отметить, что у нас не было задачи снять именно сюжетное видео. Его концепцию я вижу несколько иначе.

Уже из названия песни видно, что она связанна с клипом. Получается, шрамы (scars (англ.) — шрамы — прим. ред.) — это те самые фобии?

Да, здесь имеются в виду шрамы в переносном смысле. Есть поговорка, что самое красивое сердце — это сердце в шрамах. То есть, если человек многое пережил, ему незачем стыдиться своего отрицательного опыта.

Но проблемы, показанные в клипе, были вымышленные? Или вы заставили музыкан-тов выставить собственные фобии на всеобщее обозрение?

Нет-нет, конечно нет. Вымышленные. Естественно, что у каждого из нас есть то, что можно было бы воплотить в клипе. Если глубоко покопаться. (Улыбается). Но мы, наверное, такое даже друг другу не расскажем. Для клипа, в первую очередь, нужны были яркие образы, чтобы донести идею. И мне кажется, у нас это получилось. Мы остались очень довольны всем процессом съёмки — от подготовки до постпродакшна.

Когда ожидать премьеру клипа?

В начале марта. Ориентировочно пятого или шестого числа. Сама песня ещё не записана. На момент съёмок клипа был готов только лидирующий вокал, отредактированный так, чтобы под него можно было снимать. Сейчас мы занимаемся бэк-вокалами — репетируем и записываем. Потом сведение, которое займёт около недели. Параллельно будет идти процесс монтажа клипа. Вот так пятое марта и получается.

А почему же раньше с клипами не складывалось?

Все предыдущие попытки предпринимались совместно с нашими друзьями, и нам не хватало профессионализма. В итоге мы выпустили один клип на песню «Doing It Right». Идея снять его пришла ко мне летом 2015 года. Я уже тогда хотела показать в нём группу целиком — мне очень важно, чтобы зрители видели всех музыкантов, а не только меня. Тогда же мне написал друг, который очень хорошо фотографирует, и предложил как-нибудь творчески посотрудничать. Мне очень нравились его работы, он вообще очень стильный товарищ. В то время они вместе с другом снимали сюжеты для какого-то новостного канала, и у них как раз был отпуск, а, следовательно, и свободное время. Я рассказала ему про клип, и он согласился помочь. Мы встретились один раз, что-то обсудили. Сейчас мне кажется, что нам просто не хватило взаимопонимания, да и хорошо подготовиться толком не успели. Я уж молчу про то, что не было никакого бюджета. В итоге на стадии монтажа у нас возникли разногласия. Ребята до этого клипами никогда не занимались, и у них было своё видение конечного результата. Мы же, как музыканты, более-менее понимали, как это всё должно было выглядеть, но обьяснить не могли, потому не разбирались во всех технических тонкостях процесса. В общем, как-то не срослось. Клип мы, конечно, сделали и даже провели его презентацию. Но потом я поняла, что это совсем не тот уровень, которого я хотела, поэтому данное видео сейчас не доступно вообще нигде. Хотя меня порой просят его показать. (Смеётся). Наверное, подобные клипы должно быть у каждой группы, чтобы потом музыканты могли смотреть и вспоминать, какими они были молодыми, красивыми и смешными. (Улыбается).

Чего ожидать от вашего большого сольного концерта в Москве? Будут ли сюрпризы, новые песни, специальные гости?

Да, будут обязательно. Концерт пройдет в клубе «Москва» на Ленинградском шоссе. Мы выбрали эту площадку, потому что на данный момент она для нас оптимальна и по вместимости, и в плане техни-ческого оснащения. Там есть хороший видео-экран и большая сцена, на которой мы сможем развер-нуться. Обязательно будут исполнены песни с нового EP, к презентации которого концерт, соб-ственно, и приурочен, планируем также акустический блок. Дополнительные музыканты и специаль-ные гости тоже ожидаются. Также мы готовим большое количество сюрпризов — розыгрыш проходок на концерт, лотерею для всех, купивших билеты, с главным призом, о котором сейчас не могу расска-зывать. (Улыбается). Короче, начнем концертный сезон ярко!

Расскажи подробнее про ваш новый EP? Каким он получился, как называется, где записывался?

Новые песни получаются гораздо более динамичными. Работа над EP всё ещё ведётся, и там далеко до завершения, а до презентации осталось буквально два месяца. (Смеётся). В нём будет пять или шесть композиций, мы еще не решили. Сейчас есть чувство, что мы, как музыканты, переросли старый материал. Это естественный процесс. Каждая группа выпускает альбом, год-два «обкатывает» его в туре, а потом наступает пора вновь садиться за сочинительство. Мы растём в профессиональном плане, знакомимся с многими талантливыми людьми, и, конечно же, это не может не влиять на нашем восприятии музыки. В личной жизни тоже происходят изменения, и они находят отражение в творчестве. У нас есть композиция «Shape», которую мы хотим выпустить вдогонку к “Counting Scars”, её сестра, если можно так выразиться. Это будет наш следующий сингл, и он выйдет буквально перед презентацией. Песня была написана под впечатлением от тура, в который мы ездили прошлым летом. Это был некий переломный момент. Мы провели неделю в автобусе с пятьюдесятью музыкантами из разных городов и даже стран. И мы каждый вечер делили сцену, общались и, безусловно, многое перенимали друг у друга — и в профессиональном плане, и в личном. Песня «Shape» как раз о том, как влияют на нас люди, которых мы встречаем на своём жизненном пути. Мы собираемся снимать на неё клип, идея которого витает ещё с ноября. Но мы хотим снимать на улице, поэтому дождёмся более благоприятных погодных условий. (Улыбается). Меня очень вдохновляет эта песня, она явно входит в число моих «любимчиков» на новом EP.

Который будет называться…

“The Formation”. Это вполне вписывается в концепцию нашего творчества. Наш предыдущий EP назы-вался «The Answer» и был посвящён проблемам самоопределения. Лейтмотив ему задала песня «Who Am I». После того, как человек понял, кто он, начинается процесс формирования личности. Отсюда » The Formation». У нас ещё достаточно интересная концепция для обложек, из них будет складываться целая история. И кстати, на обложке нового EP есть одна секретная штука, которую поймут только ребята, увлекающиеся мореплаванием. Поэтому мы может быть устроим конкурс – кто угадает нашу загадку, тому что-нибудь подарим. (Улыбается).

Получается, что писать песни вы начали в прошлом году?

Да. Всё началось с “Far From Home”. Написав эту песню, мы поняли, что пора садиться за новый материал. И, чтобы сосредоточиться на нём, прошлой осенью было принято решение взять тайм-аут в концертной деятельности. Конечно, это заняло немного больше времени, чем хотелось бы, но что поделать… Работа ведётся активная, причём на разных студиях. Я записываюсь на одной студии, где есть микрофон, который мне подходит, и звукорежиссёр, который знает, как писать мой вокал. Барабаны, гитары и бас мы пишем в другой студии. С клавишами, конечно, всё попроще, потому что там не требуются какие-то особенные акустические условия, к тому же они у нас электронные. Сведением наших треков занимается Юрий Смирнов. Он живёт в Санкт-Петербурге, поэтому взаимодействуем с ним онлайн. Юрий уже превосходно зарекомендовал себя при работе над «Far From Home», и мы надеемся, что и с остальными песнями на EP всё будет отлично.

А почему вы медлите с полноформатным альбомом? Ведь собирались же выпускать его ещё пару лет назад.

Да, мы действительно планировали выпуск альбома, но потом передумали, посовещавшись со све-дущими людьми. Я рассматриваю полноформатный альбом как серьёзный шаг, концептуальную работу, которую нужно выпустить на хорошем отечественном или зарубежном лейбле. А EP — это отлич-ный способ показать накопившиеся на данный момент песни. Что мы, собственно, и собираемся сделать. Я не стану утверждать, что мы выпустим альбом в этом году – все-таки скоро начнется новый концертный сезон, и времени для работы над новым материалом будет не так много. Но то, что концепция альбома уже продумывается, это факт. Параллельно будем вести поиски лейбла и спонсора, потому что продолжать делать всё своими силами, я считаю, уже не очень правильно. Нужна поддержка со стороны. Наша группа этого достойна.

А что вы ждете от лейбла? Он нужен вам для солидности «Мол, мы издались на лейбле»? Или рас-считываете, что там возьмут на себя работу по продвижению вашей пластинки?

Ну здесь тоже палка о двух концах. Если в конце следующего года я буду понимать, что лейбл нам не светит, то альбом мы выпустим сами. (Смеётся). Сейчас ведь совершенно необязательно издаваться на лейбле, чтобы быть знаменитым. Хотя… может быть я немного некорректно выразилась. Лейбл-лейблом, но тогда это должен быть контракт, включающий полный пакет. Чтобы не было ситуаций, где лейбл ставит тебе на альбом свой… лейбл, а никакого финансирования нет. (Улыбается). Всё требует денег — студия, промо и т.д. Многие команды в силу материальных трудностей или образа мышления в стиле «ни на что тратиться не буду, я талант, меня и так заметят» считают иначе. Но это иллюзия.

Кстати, можешь не отвечать на этот вопрос, но… Финансово вы все вкладываетесь наравне? Или есть ты, как идеолог, и есть все остальные музыканты?

Зависит от ситуации. В некоторых случаях вкладываемся наравне, а в некоторых – если это нужно именно мне – вкладываюсь только я.

То есть, у вас настоящая команда. Не “ты и музыканты”, а именно команда?

Конечно. Тем более, я так себя не позиционирую.

Сказала вокалистка Женя из группы Jenya Noble…

Да-да, меня один друг из Питера однажды спросил: ”Слушай, какое же нужно иметь самомнение, чтобы назвать группу своим именем?” (Смеётся). Но я ему объяснила, что изначально это был сольный проект. В то время я не хотела существовать в рамках групп и писала сольные песни под псевдонимом Jenya Noble. Спустя пару лет, когда вокруг меня собрался коллектив, менять название уже смысла не было, потому что появились слушатели, да и посотрудничать я с кем-то успела. Таких проектов, где есть сонграйтер и постоянный состав музыкантов, довольно много на самом деле. Например, Tom Odell.

А почему на раннем этапе ты не хотела играть в группе?

Я пыталась. Очень давно, еще в тинейджерстве. Конечно нельзя было назвать это чем-то серьезным.. Но тот опыт помог мне понять, что к своей музыке я отношусь как к дневнику. Я не могу петь песни, написанные другим. Мне порой приходят предложения выступить гостевым вокалистом на чьём-то треке. А я не могу. Не потому что человек плохо пишет – я просто не могу петь чужие песни. Пускай они даже лучше чем мои, это не имеет значения. (Смеётся). Мне важно петь не об абстрактных чувствах, а о том, что испытываю я.

Слушай, раз уж затронули ранний период. Проект Jenya Noble появился в 2012 году. Но то звучание, которое есть у вас сейчас, вы обрели в 2014, когда появились постоянные музыканты. Как звучала группа в эти два года?

Тогда не было группы, была только я. (Смеётся). И летом 2012 года я записала диск. Мне прям приспичило — взять и за 10 дней сделать EP. Я назвала его EP, потому что мне казалось, что это здорово. (Смеётся). А на самом деле это был просто сборник демо. С аранжировками мне помог мой одно-курсник. Ещё один друг помог записать акустическую гитару, сам придумав партии. Песни там были в основном фортепьянные. Моя подруга сфотографировала меня для обложки, я распечатала тираж сто дисков и была очень счастлива. (Улыбается).

А на кого из “фирмачей” ты ориентировалась, делая этот материал?

Даже не знаю. Наверное, что-то схожее было с Evanescence. И творчеством Дэвида Ходжеса. Это один из основателей Evanescence, который ушёл из группы после выхода их первого альбома. У Дэ-вида много светлой романтично-гитарно-фортепьянной музыки, и мой старый материал был очень похож на его сольные работы.

Лично мне музыка Jenya Noble своим звучанием напоминает, в первую очередь, Hurts, 30 Seconds to Mars, The 1975. В хорошем смысле, конечно же.

Да, возможно. (Улыбается). Безусловно, такие сравнения мне лестны. Со времени тех первых демо-записей у меня конечно же поменялись музыкальные ориентиры. По 30 Seconds to Mars я раньше просто фанатела, и если бы они сейчас приехали к нам, я была бы не против выступить у них на саппорте. (Улыбается). Сейчас мне очень нравится британский инди-поп, например, Bastille и электронные проекты вроде Rudimental. В наше творчество мы стараемся интегрировать самое лучшее. Сейчас наступило время, когда границы между музыкальными направлениями начинают стираться. Как говорила моя проректор, любой жанр — это просто набор инструментов. Всё остальное сейчас не имеет никакого значения, нужно просто делать ту музыку, которую хочешь. Не оглядываясь на рамки. Мы стараемся так и поступать. Работаем над своим индивидуальным звучанием, чтобы люди, услышав нашу музыку, тут же понимали:»О, это Jenya Noble». Или “Гена Нобель”, как нас любят называть. (Смеётся).

Раз уж мы ушли в русло музыкальных предпочтений, ответь на такой вопрос. Ты говорила, что среди отечественных исполнителей тебе больше всего импонируют Oxxxymiron и артисты лейбла Gazgolder. Тебя привлекает именно их творчество? Или может быть агрессивные бизнес-модели продвижения, которые используют хип-хоп лейблы?

В артистах Gazgolder мне нравится, в первую очередь, их искренность. Я, конечно, с ними лично не знакома, да и не могу сказать, что каждый день слушаю эту музыку. Просто ещё со школы ребята из Gazgolder импонировали мне в первую очередь как люди. Вот взять к примеру Тимати. Он, конечно, очень крутой бизнесмен, но мне совершенно не нравится то массовое производство музыки, которое налажено в Black Star. Что касается Oxxxymiron»а, то я считаю его русским Eminen’ом. Не знаю, насколько для него лестно подобное сравнение, но, на мой взгляд, он гениален. Наш басист Жора, кстати, очень любит Anacondaz.

Меня просто удивило, что ты назвала артистов рэп-лейбла — это же немного не твой стиль музыки. От тебя логичнее было услышать названия типа Pompeya, Therr Maitz, On-The-Go, Tesla Boy и т.д.

Да, я очень уважаю все эти коллективы. Они сделали то, к чему я стремлюсь сейчас — смогли добиться популярности в России, исполняя англоязычный материал. Но в музыкальном плане мы все-таки немного на другой волне. (Улыбается).

Ты говорила, что в начале своего творческого пути хотела петь готику, затем r-n-b. Проскальзывают ли элементы этих стилей сейчас, когда ты пишешь музыку?

Ага, пишу-пишу такая, а потом думаю «Что за депресняк?!» (Смеётся) Могу сказать одно — благодаря группе Evanescence я никогда не разлюблю фортепьянные баллады. Потому что это было то, с чего я начинала.

А ребята из группы, памятуя о своем пост-хардкорном прошлом, не хотят порой добавить “мясца” в песни?

Они регулярно добавляют “мясца” на репетициях. Мы раньше шутили, что в них вселяется дьявол, и периодически из нашей репетиционной звучат какие-то непонятные звуки. (Смеётся).

У них же был проект We Are Infinity. Сейчас он закрыт?

Нет, он существует. Там вообще очень забавная история. Их вокалист играл в Jenya Noble на гитаре. Когда мы с ним расстались, к нам переметнулся их гитарист. Мы вместе ездили в тур, выиграли конкурс Revolution. Но потом и с ним наши пути разошлись. Конечно, мы остались друзьями. Жоре, нашему бас-гитаристу, который играл и там, и там было тяжело совмещать два проекта, и он сосредоточился на Jenya Noble. Хотя сейчас, например, будет им по-дружески помогать играть концерт. (Улыбается). Вообще у ребят довольно крутой англоязычный материал, мне он очень нравится. Я не знаю, будут ли они продолжать музыкальную карьеру, но потенциал там огромный. Так что желаю им только самого лучшего!

Возвращаюсь к тому, с чего начали. Они не хотят добавит дисторшна и послать подальше все эти баллады?

Если проанализировать наше творчество, то в нём можно найти не только фортепьянные медляки, но и довольно тяжёлые, например, “Satellites”. Вживую она звучит особенно мощно. На записи-то там только дабстеповая электроника, а на концертах мы её играем с неплохим таким дисторшеном. (Улыбается). И ребята даже думают записать её именно в концертной версии. Дисторшеном вообще кашу не испортишь. (Улыбается). Я это осознала на концерте Энрике Иглесиаса – у одного из его музыкантов была гитара с перегрузом. И это совершенно не портило картину, не смотря на то, что Эн-рике отнюдь не метал исполняет. Просто важно уметь пользоваться разными приемами.

Как у англоязычного коллектива не могу не спросить – предпринимаете ли вы какие-нибудь шаги по покорению западной сцены?

Насчёт способов покорения западной сцены существуют разные мнения. Например, некоторым нашим знакомым, которые пытались там продвинуться, говорили: «Приезжайте сюда и начинайте всё делать с нуля». Мне очень хочется, чтобы современная отечественная музыка наконец вышла на новый международный уровень. Поучаствовав в конференции Colisium, я вернулась оттуда чрезвычайно вдохновленной, потому что увидела, сколько у нас талантливых музыкантов. Берёшь любую группу, из тех, что там выступали, ставишь на сцену Гластонберри (всемирно известный английский музыкальный фестиваль — прим.ред.) и всё, они звезды на следующий день! А они не могут туда попасть, потому что живут, например, в Петрозаводске. Но я всё же надеюсь, что скоро ситуация начнёт меняться. Просто нашим музыкантам нужно взять себя в руки и более системно подойти к вопросу продвижения на западный рынок. Что касается Jenya Noble, то пока мы никаких шагов не предпринимаем, но обязательно будем. У меня есть целый список тех, с кем бы я хотела посотрудничать. (Улыбается)

Насколько досягаемые люди входят в этот список?

Тут вопрос скорее не в досягаемости музыканта, а в качестве песни, в которой я зову его поучаствовать. Ну и конечно решающую роль играет наличие у этого человека свободного времени. Выйти на кого-то с предложением — это не такая уж большая проблема. Многие хорошие музыканты вполне земные люди, и они с удовольствием посотрудничают, если это впишется в их график. (Улыбается).

Как появилась идея сделать кавер на группу Misfits? Если честно, первой песней, которую я у вас услышал, была именно «Scream».

Дело было под Хэллоуин. Я хотела сделать тематический кавер и выбирала между несколькими вариантами. В их числе, кстати, была и песенка из известного мультфильма «Кошмар перед Рождеством». Потом я вспомнила про Misfits. На наших вечеринках мы довольно часто бренчим на гитарах, и эта группа там тоже нередко звучит. В итоге мы остановились на «Scream». Мне понравилось то, что нам удалось сохранить её жутковатую атмосферу, не смотря на то, что аранжировка изменилась до неузнаваемости. Над песней мы работали недолго. В пятницу вечером продумали основные моменты, а в субботу с утра уже поехали на студию. Всё было сделано на вдохновении, и мне кажется, что мы добились желаемого эффекта.

Последние несколько вопросов тебе, как преподавателю вокала. Насколько ты строгая? Какие подходы и методики используешь в обучении? Ориентируешься ли на личные предпочтения уче-ника при выборе материала?

Так, начну с конца. Когда мы встречаемся с учеником в первый раз, я всегда прошу его принести 5-6 песен, которые ему импонируют, и спеть по кусочку от каждой. Я слушаю, определяю его уровень и выбираю, какие песни будут ему наиболее полезны на данном этапе. Бывает конечно, что человек начинает упираться, но я всегда стараюсь обьяснить ему, что если какая-то песня сейчас не получается, то нужно начать с чего-то более легкого. Обычно ко мне прислушиваются. Секрет кроется в том, что я общаюсь со своими учениками как с друзьями. Что греха таить, и матюгнуться могу. (Улыбается). Всегда стараюсь донести до человека то, что я от него хочу, в максимально доступной форме и мельчайших подробностях. Я вообще очень люблю болтать. (Смеётся). Иногда чувствую, что ученикам уже хочется наконец петь, а я всё говорю и говорю. (Улыбается). И ещё — я никогда не буду давать человеку те упражнения, которые он не понимает. Вот это видимо и есть ответ на вопрос «Строгий ли я преподаватель».

А что насчёт используемых методик?

Я использую целый комплекс методик. Многое беру из собственного опыта. Слежу за иностранными вокальными педагогами, например, Felicia Ricci, перенимаю что-то у них. За то время, которое я занимаюсь преподаванием, у меня успела сложиться своя система. Кроме того я ведь и сама постоянно учусь чему-то новому, это бесконечный процесс. “Я тебе так объяснил, что сам понял” — в этом суть педагогики. (Улыбается). Я профессионально расту вместе с каждым новым учеником. А их результаты радуют меня и дают импульс двигаться дальше.

Большое спасибо за интересную беседу!

Спасибо тебе!

Михаил Степанов, специально для MUSECUBE

Фоторепортаж Владимира Кальяна смотрите здесь.