22 июня российский поэт и музыкант Сергей Калугин дает сольный концерт-квартирник в Санкт-Петербурге. Поздним вечером, едва ступив на землю Северной Столицы, бард согласился на интервью, рассказав о серьезных философско-мистических «вещах» легким и доступным языком, можно сказать, не очень серьезно и не очень с цензурой, откровенно и от души. После общения с Сергеем остался осадок, но весьма приятный: захотелось перечитать его стихи с иным осознанием и более глубоко задуматься над смыслом нашего бытия.

— Сергей, у Вас очень много интервью и статей о группе «Оргия праведников», лидером которой Вы являетесь. Но, к сожалению, не так много информации о сольной карьере. Поэтому, накануне концерта-квартирника, хочется обсудить именно сольное творчество. Вас называют рок-бардом. А как Вы лично могли бы охарактеризовать ту музыку, которую пишите и исполняете?

— Этим вопросом озвучены сразу несколько мифов. Во-первых, я не являюсь лидером группы. Лидером группы является наш гитарист Леша Бурков. И даже неким номинальным королем я не являюсь, это должность основателя группы и главного мелодиста Юры Русланова. Моя должность в коллективе – Жрец. Я отвечаю за погоду, урожай и милость богов. Но ничем при этом не рулю. Что касается сольного звучания, то этот жанр давно определен одним из поклонников как бард-н-хэви, не вижу смысла искать иных определений.

— Ваш первый сольный диск «Nigredo» (не считая двух магнитоальбомов, которые вышли годами ранее) появился в суровые 90-е (в 1994 году). Та обстановка, которая царила в России, сказалась на музыке, или у вас получалось полностью абстрагироваться от реальности?

— Помнится мой друг, пришедший тогда ко мне в гости, упомянул фамилию «Чубайс», и я с искренним интересом спросил: «Кто это»? Этот факт говорит о том, что я был абстрагирован от реальности чуть более, чем полностью. Ту же позицию рекомендую всем занимать сегодня. И на слова «Майдан» или «Новороссия» реагировать соответствующе. Дело в том, что ровно половину экрана моего тогдашнего маленького черно-белого телика занимал лист бумаги, на котором я написал цитату одного старообрядческого дедушки. Речение такое: «Смотришь — смотришь — дурят голову. Не дает никакой пользы, только Задумчивость делает». Вот не надо этой задумчивости.

— В ту пору Вам нравился проект Dead Can Dance. Что именно привлекло в их музыке? Она нашла отражение в вашем творчестве?

— Этот проект нравится мне и сейчас, ничего не изменилось. Нравится тем, что ребятам удается передать истинный дух архаики. Но я подсознательно тогда и абсолютно осознанно сейчас готов повторить мысль нашего гитариста: «Дэдкендэнсу и Металлике всегда не хватало друг друга «. Собственно в нашем творчестве мы и организовали такую встречу.

— Вы начали писать стихи и песни в 80-е гг. Что послужило источником вдохновения?

— Вдохновлялся я Сологубом, ранним Маяковским и Высоцким, позже к ним добавились Лозинский как переводчик «Божественной Комедии » и Пастернак как переводчик «Фауста».

— Ваш дебютный концерт-квартирник состоялся в 1986-м. То есть, традиция квартирников была заложена еще в далеких 80х. Что комфортнее лично для вас: концерты в залах или в домашней обстановке, в узком кругу?

— Комфортнее всего для меня «Уэмбли» и «Рок ин Рио», а также «Гластонбери», но так случилось, что там мне выступать пока не пришлось. Ждем-с.

— Юрий Наумов сравнивал ваше творчество с творчеством Александра Башлачёва. Как Вы относились к такому сравнению? Согласны с ним?

— Юрка сказал это в 85-м, услышав мои ранние песни. Просто и Саша и я (в то время) вдохновлялись Высоцким, вот и вся параллель. Чуть позже я стал куда более похож на того же Наумова, а дальше меня провело в совсем неведомые дебри, где жили Новалис и Юлиус Эвола, так что эта параллель совсем потеряла смысл.

— Почему возникла потребность в создании своей группы, а не продолжении исключительно сольной карьеры?

— Стало скучно. Я всегда любил Большой Рок, а это — коллективное действо. Круто стоять в лесу на камне 49 лет, но круче — верховодить мистерией из 49 000 участников. Я жаждал истинного Величия. Одиночке его не достичь, как не пыжься. Брунеллески в одиночку не построил бы Собор.

— Вы широко использовали в своих песнях элементы фолк-рока, музыки барокко и фламенко, а тексты пропитаны мистицизмом, романтикой, потусторонним сиянием луны и обращением к смерти и Богу. Почему? Вас привлекает мистицизм в принципе или исключительно в творческой сфере?

— Истинно, истинно говорю вам — только мистицизм имеет смысл, остальное – гниль и прах. Суть же мистицизма есть «Та Твам Аси», кто имеет уши да вместит. Круче сказал только один католический дедушка: «Я есть Ты, творящий меня», но это сугубо для пневматиков. Иликов и психиков просьба не беспокоиться, ибо «Шма Исраэль! Ом мани падме хум, ва Мохаммад рассуль Алла! Господи, помилуй нас, грешных»!

— С одной стороны в ваших стихах – мистика, с другой – уважение и любовь к христианскому Богу. Как эти две грани стыкуются в Вас? Обычно одно отрицает или негативно относится ко второму.

— Что за чушь? Мистицизм есть самое ядро христианства, традиция только и жива именами Дионисия Ареопагита, Паламы, Нила Сорского, Скотта Эриугены, Франциска, Мейстера Экхарта, Сузо, Бёме, Паскаля, Сковороды? Мистики – живая кровь традиции, льющаяся от Иоанна Евангелиста до Иоанна Креста и Великой Терезы! Чума да разразится над современным миром, забывшим эти имена!

— Вы – религиозный человек? Как это проявляется в вашей жизни, не связанной с творчеством?

— Религия переводится как «восстановление связи». В первую мировую мой дед был связным и, не убив никого, получил 2 георгиевских креста за то, что во время Брусиловского прорыва на болотах, под шквальным артиллерийским огнем противника восстанавливал связь. Я всей душой надеюсь, что не посрамил его фамилии. Амен.

— Доведись вам встретиться с Богом, какой вопрос Вы бы задали ему?

— Вопрос? Кому? Тому, чье живое присутствие является ответом на все вопросы? Ох, молодёжжжжььь…

— На данный момент у вас пять альбомов: «Путь» (магнитоальбом), «Moscou» (магнитоальбом), «Nigredo», «Несло» (запись творческого вечера, где Сергей Калугин отвечает на вопросы собравшихся и читает стихи) и «Rosarium» (совместно с гитаристом группы «Оргия Праведников» Алексеем Бурковым). Который самый любимый, самый близкий по духу и почему? Понимаю, в «семье» все дети любимые, но всегда есть фаворит.

— Наиболее удачным продуктом был «Нигредо», но это заслуга мастеров, которые с ним работали. Жан-Марка Гёнса уже нет в живых, а эта его работа живёт. Что до любви — вы очень любите собственные фекалии? Картина или поэма — лишь результат прожитых художником энергий. Отработанный шлак. Навозные жуки питаются этим шлаком. В роли жуков — мы все, со слезами замирающие над страницей. Но тот, кто этим продуктом отосрался. давно летит дальше. Нам не догнать. Мы лишь можем надеяться на очередной прогрессивный шарик говна. Такие дела, ребзя. Не надо печалиться, вся жизнь впереди. Говна хватит на всех, главное – не бояться!

— Чем вы живете, кроме музыки и поэзии?

— Ничем, что хоть как-то отличается от вашей жизни. Много лет мечтаю вставить зубы, но если эти деньги появятся, куплю мотик с большей кубатурой. Зубы в гроб не возьмешь, в конце-концов, а глотать кусками я за 15 лет притерпелся. А вот Ямаха-Вираго это тема!

— Ваши стихи очень личные, очень интимные, некоторые похожи на исповедь, на разговор с Богом или на страницы из дневника. Которое из стихотворений наиболее полно отражает Вас, ваше восприятие мира в себе и себя в этом мире?

— Я не вру в стихах никогда, берите любое — все будет честно. Чем новее, тем ближе к тому, что я чувствую сегодня. А лучшая песня – «Возвращение в Неаполь».

— У Вас есть такие строчки:
И Ты во мне, и я вот так, мой Бог
В себе самом беседую с Тобою
Нет никого, кто здесь бы не был мною.
Вот так один я. Так я одинок.
Вы ощущаете себя одиноким в этом мире? Как Вы спасаетесь от этого состояния?

— Зачем спасаться от того, что дарится человеку как высшее доступное ему счастье?

Беседовала Алёна Шубина, специально для MuseCube
Фотографии из открытых источников