«Кармен», которую представил на Летних Балетных сезонах Национальный Классический Балет под руководством Анны Нехлюдовой в полной мере дал прочувствовать пусть и разнесенное во времени, но все же единение идей огромного количества творцов.
Альберто Алонсо отталкивался от желания Майи Плисецкой не рассказывать оперу Жоржа Бизе балетным языком, но идти к созданию танца от образа главной героини — через страстную и темпераментную музыку.
«Кармен» — один из самых сложных для понимания «в лоб» балетов, без знания либретто можно уловить, пожалуй, только страсть и ревность — причём во многом благодаря музыке.
Тем интереснее проверить зрительское чутьё и насмотренность, а после спектакля попробовать вербализовать те ощущения, что едва ощутимы «на кончиках пальцев».
Балет пронизан идеей двойственности, неоднозначности и некоего дуализма: и действительно, сидящие на высоких стульях артисты балета оказываются одновременно и зрителями, и судьями: тонкая грань перехода показана лишь хлопками ладоней да ударами ног о планшет сцены.
Во всем спектакле нет ни одной балетной пачки, шопенки и даже хитона, но только главные герои показаны целостными — костюмы всех прочих артистов тоже вторят дуализму.
Даже само сценическое пространство стирает грань между главной площадью жизни и ареной для боя с быком, сводясь только лишь к огороженному полукругу — какая разница, с каким демонами приходится бороться: уж зрители найдутся всегда.
Этот балет стоит особняком ещё и в плане хореографии: Кармен то и дело предстаёт перед залом, словно натянутая струна — тон высокими ногами и вертикальными шпагатами задала ещё Майя Плисецкая. Но сравнение с натянутой струной касается не только лишь техники: драматическая составляющая образа героини обусловлена неприятием ее в обществе, царящем на сцене.
Печальный и приведший к трагической развязке дуализм самой Кармен: любить тореадора, унижать солдата, но быть сильнее их всех — она дерётся с отрешимостью, негодует с бравадой, и искрометно мечет сарказм в толпу…
Всех случайных и неопытных балетоманов, недовольных тем фактом, что одноактный балет «Пахита» является лишь финалом полноценного спектакля, можно утешить двумя историями.
Первая подойдёт для псевдолюбителей лингвистики (пусть в течение часа отстранённо размышляют, каким таким образом «Пахита» является сокращением от «Франциска»), вторая же — о том, что Мариус Петипа за три недели поставил балет под немолодую и не избалованную уже вниманием публики танцовщицу — за что был награждён Николаем I перстнем с рубинами и восемнадцатью брильянтами.
Балет за истёкшие века терялся в истории и неоднократно сходил со сцены, но до сих пор транслирует тот академический имперский стиль, что зародился в России благодаря Петипа.
Сказочка со счастливым концом о сиротке на пуантах из цыганского табора покорила многие сцены мира и тронула многие сердца, но людская круговерть мазурки и виртуозное мастерство подружек Пахиты неизменно удерживают внимание зрителей, чтобы подчеркнуть изысканное па-де-труа, невероятное гран-па и идеальные туры, которым так вдохновенно снова и снова рукоплещет зал.
Почувствуйте себя на мгновение посетителями императорского театра — и это мгновение продлится целый час!
Ольга Владимирская специально для MuseCube
Фотографии Елены Клюевской можно увидеть здесь
