«Для того, чтобы произведение искусства было совершенно, нужно, чтобы то, что говорит художник, было совершенно ново и важно для всех людей, чтобы выражено оно было вполне красиво и чтобы художник говорил из внутренней потребности и потому говорил вполне правдиво». (Л.Н. Толстой)

Заголовок этого текста и цитата Льва Николаевича Толстого расскажут вам об опере-драме Алексея Рыбникова больше, чем любая, даже самая подробная рецензия. Толстой ненавидел оперу, упирая на фальшь и противоестественность единства музыки и театра. Все своё владение словом он направлял на высмеивание даже репетиций и доказывание бессмысленности самого процесса. Алексей Рыбников своим новым спектаклем, очевидно, решил доказать автору романа-первоисточника, что даже его «Войну и мир» можно спеть, причём спеть так, что это будет выглядеть и звучать достойно. Неловко, право слово, спорить с классиком, но, во-первых, музыкальный театр мне близок, а, во-вторых, затея Алексея Львовича, который здесь выступил автором, режиссёром-постановщиком и композитором, вполне удалась (кроме того, после переноса «Le Prince Andre. Князь Андрей Болконский» на площадку «Градский Холл», спектакль стал гораздо объёмнее и приятнее).

В названии постановки неслучайно использованы и французский, и русский языки — равно, как и в романе, здесь это признак эпохи, который с помощью музыки, интонаций и визуала весьма активно погружает в действо, даже если зритель не владеет языком Гюго и Бальзака и очень приблизительно помнит труд Толстого. Забавно, что в романе именно Андрей Болконский намеренно и в нарушение приличий отвечает на русском во время неприятного ему разговора, ибо, пользуясь французским, герой подчинен предписанной и установленной обществом норме — должен соблюдать правила этой игры, а переходя на русский язык, он становится самим собой — внешнее и наносное прекращается.

Фигура Андрея Болконского сузила неподъёмное для многих сцен произведение Толстого до попыток осмыслить самое себя, свою роль в обществе, войну, лицедейство в отношениях и Наташу, но все же Je t’aime без лишних реверансов и отвлекающих манёвров выходит на первый план. Зато вокруг появляются новые смыслы из дневников и мемуаров Наполеона, манифеста Александра I, народных песен и даже молитвослова.

Смешение музыкальных стилей, диалог Пьера и князя Андрея о целеполагании участия в войне, видеоинсталляции, коронация Наполеона, потоки света в унисон с ключевыми фразами, подношение лаврового венка, высокие балетные полупальцы, небо над Аустерлицем, живой оркестр как одно из действующих лиц, маленькая Лиза, миллион переливающихся радужных сфер, ломающийся от волнения голос Наташи Ростовой — то немногое, что присутствует вокруг Болконского в спектакле, что делает его личную историю объемной и достойной пристального внимания, что позволяет не столько увидеть, сколько прочувствовать историю России начала XIX века.

Костюмы, образы главных героев и даже некое портретное сходство артистов с их книжными прототипами и кинематографическими коллегами столь цепко удерживают внимание внутри сюжета, что финал настигает довольно неожиданно. Спектакль пропитан болью и интригами, страданием и надеждами, страхом и любовью, но музыка и талант исполнителей неизменно выводят к свету, уюту и светлой грусти.

Алексей Рыбников, Никита Поздняков, Александр Поздняков, Валерия Воробьева, Роман Орлов — те имена, что стоит запомнить, как синонимы нового взгляда на «Войну и мир», благодаря им Андрей Болконский получил новую жизнь — пусть она, эта сценическая жизнь «Le Prince Andre. Князь Андрей Болконский», будет долгой и всеобъемлющей, как любовь к Наташе.

Ибо, «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».

Ольга Владимирская специально для MuseCube
Фото Ирины Петровской-Мишиной можно увидеть здесь