Он обращался к ним с вопросами; но козаки, верно, были тоже философы, потому что в ответ на это молчали и курили люльки, лежа на мешках.

Николай Гоголь. Из сборника «Миргород»

Актуальность постановок, вдохновленных творчеством Николая Гоголя, не теряет своей силы и по сей день, продолжая привлекать зрителей мистической атмосферой. Особенно это заметно в Санкт-Петербурге — городе, где интерес к фантасмагориям является частью культурного кода. Одним из ярких примеров современного прочтения классики стал «Вий» в Театре на Садовой, который с момента премьеры в 2019 году неизменно собирает аншлаги. 12 марта 2025 года насладиться спектаклем довелось и автору этого материала.

Зрителям, ожидающим традиционной постановки, придется пересмотреть свои ожидания. Театр, известный смелыми экспериментами с малой формой, превращает гоголевский сюжет в художественный лабораторный опыт, играя с границами жанра. Здесь «Вий» — не просто история о потусторонней силе, а своеобразное философское высказывание, в котором классика переосмысляется через призму современной театральной эстетики.

Василий Сенин выстраивает повествование спектакля в сложной, фрагментированной структуре, сознательно разрушая линейную хронологию. В его интерпретации время становится пластичным: зритель сначала узнает о том, что Хома отправляется к Сотнику отпевать Панночку, и лишь затем видит предшествующие этому события. Впрочем, Панночка в этой постановке — не просто ведьма, а некая сущность, граничащая между жизнью и смертью, страхом и соблазном. Вий, напротив, — это не только персонифицированное зло, но и высшая неизбежность, перед которой человек оказывается беззащитным. Это на самом деле ничуть не противоречит текстам Гоголя, где основным лейтмотивом сквозит мысль: с нечистым шутки плохи.

Всего в спектакле задействованы шесть актёров, которые представляют одновременно и нечистую силу, и простых бурсаков, и других персонажей украинского хутора (Вячеслав Коробицин, Соня Горелик, Денис Кириллов, Елена Калинина, Полина Фетисова, Александр Ленин). Их роли выведены в почти аллегорическом ключе: Панночка, Хома и сам Вий становятся, скорее, символами, чем живыми героями с психологическими мотивировками. Кто они на самом деле — вопрос открытый, позволяющий зрителю найти собственную интерпретацию.

Образный язык постановки полон визуальных метафор и намеков. Тёмное пространство сцены, резкие контрасты света и тени, внезапные переходы между реальностью и сновидением создают ощущение зыбкости происходящего. Музыкальное сопровождение подчеркивает это настроение, играя на грани напряжения и гипнотического транса. Благодаря оформлению Владимира Быскоровского, известные украинские песни звучат в новых аранжировках, приобретая новое современное звучание. Неожиданным выбором становится музыка основанной украинским эмигрантом Евгением Гудзем американской фолк-панк группы Gogol Bordello. В её составе объединились музыканты из Украины, России и Израиля, которые создают уникальное творчество, наполненное энергией и бунтарским духом.

Звучащая композиция Pala Tute придаёт происходящему дополнительный оттенок иронии, превращаясь в своеобразный музыкальный маркер появления нечисти. Но атмосфера постановки остаётся далёкой от традиционного ужаса: напряжение уступает место гротеску, а жанровая природа спектакля оказывается ближе к мюзиклу, нежели к заявленному триллеру. А насыщенность фольклорными мотивами лишь подчёркивает этот неожиданный стилистический контраст.

Несмотря на внешнюю лаконичность сценографического решения, пространство приобретает глубину за счет видеомэппинга. Всего несколько предметов — скамья, стол, элементы народного быта формируют основу, вокруг которой разворачивается сложная система проекций. Мистические символы сменяют друг друга, складываясь в красочный калейдоскоп, среди которого и сам Гоголь, чей портрет возникает на фоне сценического действия. Однако столь стремительная смена цветных изображений вызывает вопрос: оправдана ли такая динамика? Местами она стирает границы между театром и клубным пространством, погружая зрителя в атмосферу слишком динамичной световой партитуры.

Определенно удачным решением становится использование поворотного круга, который превращает переходы между мирами в эффектные мизансцены. Так, граница между бытовым и потусторонним миром стирается, а сценическое действие обретает дополнительную выразительность. Богатство пластических решений — от народных танцев до современных хореографических приемов насыщает выразительную палитру спектакля. Важную роль играет и живая музыка: актеры не просто исполняют свои партии, но и участвуют в создании звукового пространства, играя на инструментах прямо на сцене, что придает постановке особую этническую атмосферу.

Образ Сотника решен в подчеркнуто инфернальном ключе: его лицо скрывает зловещая маска, а голос звучит гулко и вспыльчиво, усиливая ощущение потусторонней угрозы. В отличие от него, Панночке, напротив, словно не хватило необходимой экспрессии. В финале, когда кульминация требует предельного накала, ее реплика «позовите Вия», прозвучала примерно с той же интонацией, что и весь предшествующий текст, оставив сцену без ожидаемой пронзительности. Этот момент, потенциально способный стать вершиной спектакля, к сожалению, теряет свою устрашающую силу.

Постановка Василия Сенина — это не попытка реконструировать гоголевскую эпоху, а яркая стилизация, в которой классический текст преломляется сквозь призму современных театральных средств. Режиссер создает завораживающий мир, в котором музыка, пластика и сценография работают как единый живой организм. Увы, в стремлении к визуальной выразительности спектакль порой жертвует эмоциональной глубиной — эффект оказывается важнее переживания. И все же эта работа не теряет своей ценности: она смело расширяет границы сценической интерпретации классики, предлагая зрителю свежий взгляд на произведение великого Гоголя.

Богдана Первозванная специально для MUSECUBE
Материал проиллюстрирован фотографией Натальи Кореновской