«Последнее Испытание», или А если посмотреть свежим взглядом?

Бывают люди или произведения, которые «широко известны в узких кругах». При этом первые могут быть весьма талантливыми, а вторые – очень удачными, но не знакомыми широкой публике. Обычно это происходит, когда какие-то вещи не входят в культурный код нации. Условно говоря, балет «Щелкунчик» Чайковского знают во всем мире, фильм «Ирония судьбы, или с легким паром» Рязанова – во всех постсоветских республиках, а рок-оперу «Легенда о принце» — только в достаточно узкой ролевой тусовке. Почему? Все просто: чтобы понять «Легенду» надо знать о мире Барраяра, созданном американской писательницей Л. М. Буджолд. Поэтому рок-оперы и мюзиклы, основанные на книгах в жанре фантастики или фэнтези, имеют своих стойких поклонников, но стотысячный стадион не соберут никогда. Чтобы народ активно пошел на такие вещи надо что-то делать. Упростить? Не вариант, ибо пропадет очарование. Написать подробное либретто? Можно, но не все любят читать их.

Василий Заржецкий, поставивший «Последнее Испытание» Елены Ханпиры и Антона Круглова и обещавший много изменений, пошел по иному пути. Под его руководством и при участии сценариста Михаила Климанова рок-опера, в которой раньше практически не было прозаического текста, только арии и короткие связки, 17 января в ДК МАИ превратилась в полноценную пьесу, а действие обрело глубину и нюансы. На первом месте в этой рок-опере стоит треугольник: черный маг Рейстлин Маджере – светлая жрица Крисания — темная богиня Такхизис. И на этом строится все повествование, что, на мой взгляд, несколько утяжеляет постановки. Сложно воспринимать спектакль, если на сцене сплошная трагедия без малейшего проблеска. Хорошо, хоть не так давно в рок-оперу сцену в кабаке ввели, а то совсем грустно было. В новом же «Последнем Испытании» диалоги Карамона и Тики, настоятельницы и жриц и пр. несколько отвлекли зрителей от грустных арий, так что баланс трагического и комического немного восстановился.

Заржецкий внес и другие изменения в традиционную трактовку. Так он передал две арии Такхизис («Легенду Такхизис» и «Властелин Ничего») Тике и Крисании, что сделало эпизод более трогательным (в первом случае) и несколько спорным (во втором). Король-жрец (А. Школдыченко) в новой версии стал куда более сложным персонажем, чем раньше. Обычно его показывают как самодовольного индюка (и певцы-басы, часто несколько статичные, неплохо вписываются в этот образ), но сцена в Бездне позволила глубже раскрыться его характеру, а то, что Школдыченко – баритон, сделало короля-жреца более живым, не застывшем в своем величии, менее громоподобным. Введение такого персонажа, как светлый бог Паладайн, который пребывает на Кринне в облике нищего, отторжения не вызвал, такая ситуация в духе этого божества (вспомним его путешествия под видом забывчивого и рассеянного мага Фисбена). Сцены с Паладайном еще четче показали бездушие жителей Истара и жестокость его властителя. То есть все вышеперечисленное было неожиданностью для зрителей, но вполне укладывалось в контекст.

Что касается актерских работ, то они блестящие у всех участников, от массовки до солистов. Тут не просто превосходные голоса, великолепная актерская игра и отточенные движения, тут еще и 100-процентное попадание в образ. Проблема в том, что образы эти не всегда канонические. Если к язвительному и хитрому Даламару (Е. Градусов), к простодушному богатырю Карамону (Р. Колпаков) или к грозной и притягательной Такхизис (Г. Шиманская) претензий нет, то с главными героями не все так гладко. Вилена Соколова и Александр Казьмин сыграли отлично, но перестановка акцентов и введение диалогов привели к тому, что характеры героев существенно изменились. И когда Рейстлин говорит о жрице:

Вот она влюбилась, надменная жрица!
Была смела, а теперь боится…
Была умна, а теперь — что кукла!
Вот она — любовь! Но не радость, а мука…

То звучит это несколько странно. Ибо и раньше героиня, которую Тика назвала «девочкой», была взбалмошной дурой, а вовсе не сильной, властной, уверенной в себе особой. Что касается Рейстлина, то в этой постановке он самый человечный. Он жалеет беженцев из Истара, он раздает им хлеб и воду, он хочет сотворить новый мир, где будет царить справедливость… Только вот в реальности, ну, то есть в романах, это был редкостный эгоист, который ни в чем таком заподозрен не был и мечтал только о власти, да и в канонических версиях рок-оперы – тоже. Здесь он – ошибающийся мечтатель, выбравший неверное средство для осуществления своих чаяний. Но «цель оправдывает средство» — плохой принцип и строить на этом весь сюжет, оправдывая героя… Ну, так себе идея.

Декораций, как это часто бывает в наше время, на сцене было немного, только лестница-помост, узорчатая башня, скамья и металлическая конструкция, которая превращалась в разнообразные предметы мебели. Именно такой аскетизм популярен сейчас. Указание на то, где происходит та или иная сцена, давали четыре небольших экрана, на которые транслировались пейзажи и интерьеры: трактир в Утехе, храм в Истаре или всепожирающий огонь, глаза Такхизис и так далее.

Хочу отметить, что перед художниками по костюмам П. Зинич и З. Цирценс стояла сложная задача. Визуально персонажи «Последнего Испытания» традиционно делятся на две части: светлые/псевдо-светлые и темные. Ну, и Карамон с Тикой, которые стоят несколько особняком. Соответственно, костюмы отшиваются двух цветов: белые и черные плюс наряды поселян из Утехи. Заржецкий немного разбавил этот дуохром, введя красных магов, что не противоречит сюжету, ибо в произведениях Уэйс и Хикмен они и вправду были. Рейстлин вышел на сцену в костюме, похожем на монашеский, что напоминало о его аскетической жизни. Такхизис, темная богиня, в первой части выглядела вполне канонично, но во второй это была вылитая кинозвезда из фильмов времен Золотого века Голливуда. У Карамона и Тики цвета костюмов (бежевый, коричневый, синий) явно перекликаются, ведь это супружеская пара. Сандалии и голые ноги короля-жреца, видимо, являются в некотором роде аллюзией на античные времена, когда царило язычество. Пожалуй, не очень удачным был только костюм Крисании, которую нарядили в корсет, что выглядит неоправданно фривольно. Что интересно, остальные жрицы одеты строго, плечи закрыты и никаких разрезов. Нет, Вилена Соколова хороша, как майский день, но такое откровенное одеяние мало сочетается с жреческим саном.

Резюме. Это хороший спектакль. Правда, хороший. И если кто-то, не читавший книг, захочет ознакомиться с рок-оперой, ему вполне можно рекомендовать версию В. Заржецкого, тем более, что технически она практически безупречна (корсет простим). Но Рейстлин, мечтающий о справедливости, — это оксюморон.



Екатерина Урзова специально для MUSECUBE
Полный фотоотчёт Елены Клюевской по ссылке


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

This site uses Akismet to reduce spam. Learn how your comment data is processed.