«Ревизор»: энергетическая буря в театре «Суббота»

«Ревизор»: энергетическая буря в театре «Суббота»
Использовано фото из официальной группы театра «Суббота» ВКонтакте

Спектакль «Ревизор» по праву считается одной из лучших постановок театра «Суббота». Это подтверждает и скорость, с которой раскупаются билеты на этот спектакль, и восхищенные отзывы зрителей в социальных сетях.

Если взглянуть на рекламный флаер с афишей на текущий месяц, который «субботовцы» заботливо вкладывают в кармашек рекламной стойки при входе, то напротив строчки «Ревизор» мы не увидим информации о наградах, хотя у спектакля они имеются. В частности: диплом «За лучший актерский ансамбль» Всероссийского театрального фестиваля «Фабрика Станиславского» в Москве 2019 года; спектакль вошел в лонг-лист фестиваля и премии «Золотая Маска» 2020 года, а Максим Крупский за исполнение роли Городничего стал номинантом Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой Софит». Но, по всей видимости, постановка Андрея Сидельникова в рекламе не нуждается – с 2018 года «Ревизор» прочно закрепился в репертуаре и пользуется популярностью не только у поклонников театра, но и у тех, кто пришёл в «Субботу» впервые, по рекомендации, здесь отлично работает «сарафанное радио». Так чем же обусловлена зрительская любовь, заставляющая иных петербуржцев приходить на один и тот же спектакль вновь и вновь?

Уже по рекламным фотографиям на сайте театра можно понять, что зрителя ожидает римейк классической пьесы. Так и есть – в оригинальный текст гоголевского «Ревизора» вплетены элементы современности: сёмга становится «белорусской», унтер-офицерскую вдову сажают «на пятнадцать суток», а почтмейстер представляется «сотрудником Почты России». Впрочем, о том, что публику ждёт что-то необычное, становится ясно ещё до начала действия: входящие в зал видят длинный ряд столов, которые готовит для пресс-конференции девушка в мужском костюме. С лукавой улыбкой и зализанными на пробор волосами Авдот, она же Авдотья (Валерия Ледовских) расставляет на столах воду и карточки с фамилиями чиновников, на которых зритель узнает не только имена гоголевских персонажей: помимо Земляники (Владимир Шабельников), Ляпкина-Тяпкина (Алексей Белозерцев), Луки Лукича (Павел Лебедев) и Ивана Кузьмича (Владимир Абрамов), здесь присутствует сменивший пол Уездный Лекарь Христиана Гибнер (Анастасия Резункова) и отсутствующий у Гоголя Финансовый директор тоже в женском воплощении (Марина Конюшко).

Зрители, купившие билеты в первый ряд, обескуражены близостью декораций. Они переживают, что сидящие лицом к лицу актёры перекроют мизансцены второго плана. Впрочем, на первый взгляд кажется, что глубина сцены использована не будет: сразу за креслами чиновников находится сплошная стена с размноженным изображением гоголевского профиля и строчками подписи к ним «Гоголь. Ревизор». Впечатление оказывается ошибочным – и позже столы будут сдвинуты ещё ближе к залу, а «стена», по замыслу сценографа Николая Слободяника, окажется многофункциональной: отдельные сектора могут подниматься, раздвигаться, или становиться основой для «театра теней».

Слышен третий звонок, Авдот собирает у всех прибывших чиновников мобильные телефоны, и мы попадаем на пресс-конференцию, где Городничий (Максим Крупский) начинает с классического «К нам едет ревизор», а затем отбарабанивает оригинальный текст Гоголя с такой скоростью, что человек неподготовленный, скорее всего, упустит смысл, но о сути происходящего можно узнать из наблюдения за лицами персонажей. Они чудом успевают вставлять в поток речи Городничего реплики и отлично отыгрывают готовность выполнить его поручения и ужас перед угрозой разоблачения – несмотря на бешеный темп, возникает ощущение гоголевского гротеска.

Когда задания чиновникам розданы – все встают, и картина меняется. За «стеной» с профилем Гоголя вспыхивает свет, и зрителю открывается «театр теней» – два изящных девичьих силуэта крутят педали велотренажёров. Несколько мгновений спустя широкая рулонная штора поднимается, и на обозрение предстают жена (Екатерина Рудакова) и дочь городничего (Валентина Лебедева), изнемогающие от гонки на тренажёрах с говорящим названием «Русь» Причём, которая из этих прекрасно сложенных спортивных молодых красавиц мамаша, а кто из них дочка, предположить невозможно – выглядят они ровесницами. Сам по себе образ настолько актуален, что узнавание отвлекает от содержания диалога между «фитнес-дивами», но ухо то и дело улавливает обращение к «Руси», конечно, той, что под пятой точкой любительниц healthy life-style. Диалог заканчивается гоголевским восклицанием: «Русь, куда ж несёшься ты?». Стремительно появляющиеся Бобчинский (Григорий Сергеенко) и Добчинский (Иван Байкалов) мгновенно переключают внимание на себя. Они – суровые репортёры эпохи, ведущие передачи как из телевизионной студии канала «Э», так и с места событий. Их лица зрители и чиновники регулярно будут видеть на экранах в обрамлении рам – ещё один элемент, привнесённый в угоду времени – в 2018-2020 годах в России было очень модно заключать плазменные панели в резные картинные рамы. Кое-где в музеях до сих пор посетители пугаются внезапно «оживающих» интерактивных картин со встроенными датчиками движения.

Действия и жесты Бобчинского и Добчинского слаженны – в своей кажущейся похожести они напоминают роботов, которые лишены эмоционального модуса: беспристрастные, работоспособные, вездесущие. Это впечатление позже рассеивается – всё-таки они имеют индивидуальные черты, и оба очень чувствительны – вплоть до сентиментальности.

По всей видимости, спектакль претерпевал изменения в процессе своей сценической жизни: от обращения к «лихим 90-ым» – в музыкальном репертуаре и криминальной обстановке тех лет; через особенности «пандемийного времени» – актёры надевают медицинские маски и обеззараживают руки, встречая в ответ радостные возгласы узнавания из зрительного зала; до пародии на события текущего исторического периода – в какой-то момент Хлестаков произносит в микрофон речь с хорошо узнаваемой артикуляцией.

Сценическое оформление минималистично. Вся обстановка «пятого номера под лестницей»: жестяная панцирная кровать без матраца, над которой установлена раздвижная промышленная стремянка. Здесь и появляется Хлестаков (Владислав Демьяненко) и его слуга Осип (Артём Лисач). Разыгрываемое героями чувство голода и пантомима поедания воображаемой пищи донесены с такой точностью, что этот эпизод вызывает взрыв смеха в зале. Наконец, трактирный слуга (Андрей Шаповал) приносит обед – заливает доширак кипятком («суп») и высыпает в получившееся месиво сухие кусочки «мяса» из прилагаемого к дошираку пакетика («жаркое»).

Городничий является в пятый номер вместе с обоими Петрами Ивановичами – и здесь они, неожиданно превращаясь в блогеров, ведут запись встречи спрятавшегося за панцирной сеткой Хлестакова и Сквозник-Дмухановского. Изображение транслируется в режиме онлайн на экраны. Сцена в пятом номере заканчивается жестко – Бобчинский и Добчинский вновь перевоплощаются – на этот раз в хладнокровных бандитов, и деловито сжигают раскаявшегося грешника-официанта. Затем освещают в вечерних новостях пожар в мотеле, где, согласно версии следствия, очаг возгорания находился именно в пятом номере. И где, к сожалению, погиб человек, опознание которого затруднено. Позже, Бобчинский и Добчинский будут вести между собой отвлечённый диалог, развеивая по сцене пепел, оставшийся от сожженного. Примечательно, что освободившуюся от пепла коробку более сентиментальный Добчинский использует для хранения поделок своего сына. В этих трансформациях одновременно и смешных и страшных персонажей узнаются черты «маленького человека» современности: готовность оборачиваться кем-угодно, сообразуясь с требованиями текущей ситуации.

В доме Городничего приезжего гостя встречают, как и у Гоголя – по первому разряду. Хлестаков и сам не теряется, извлекая откуда-то белый порошок, который доводит самозванца до исступления. Предлагает он его и всем желающим, которые, вдыхая наркотик, с непривычки чихают и округляют глаза. Впрочем, порошок – это только начало. Боковая часть сцены отведена под барную стойку, где рекой льются разнообразные горячительные напитки, и на которой чуть позже, под популярный в середине 1990-х хит Игоря Николаева «Выпьем за любовь» и чуть более ранний (1987) шлягер Михаила Муромова «Яблоки на снегу» будут танцевать на шесте жена и дочь Антона Антоновича, конкурируя между собой за сердце лже-ревизора. К слову, с этой же барной стойки ведут свои репортажи Петры Ивановичи.

Чиновник из Петербурга вместе со своим слугой Осипом устраивают такую вакханалию, что временами становится страшно за самого Влада Демьяненко, играющего роль Хлестакова. Если всякий раз, находясь в трезвом уме и твёрдой памяти, впадать в подобное неистовство, недолго и «сгореть на работе».

Кутёж заканчивается танцем Ивана Александровича под музыку из другого хита начала 2000-х «Никого не жалко» Сергея Шнурова – Хлестаков, воображая себя дирижёром, управляет бессмысленными движениями всего чиновничьего аппарата города. Наконец под слова фонограммы «никого не жалко» лже-ревизор «отключается». Чиновники на сцене делятся впечатлениями от увиденного и судя по шуму в зале, зрители также не могут удержаться от комментариев.

Как и во все времена, приходит утро и расплата за вчерашнее. Молодой и здоровый организм Ивана Александровича хоть и страдает от похмелья, но быстро восстанавливается – он принимает одного за другим посетителей, вымогая у них деньги более откровенно и нагло, чем это показано у Гоголя.

До последнего держит интригу Финансовый директор – Марина Конюшко за весь спектакль произносит едва ли несколько слов, но, начиная от походки, и заканчивая прищуром глаз –возбуждает любопытство и держит внимание. Всем своим видом выражая строгость и неодобрение, она, тем не менее, выдаёт деньги из казны по требованию Городничего. В заключительной части она танцует с Антоном Антоновичем (движения тоже из 1990-х: кто же не вспомнит, когда пальцами одной руки зажав нос, другой показываешь уход «рыбкой» под воду), и их танец наводит на мысль об «особенных» отношениях, впрочем, очень лёгких. Жена Сквозник-Дмухановского, по всей видимости, об этом осведомлена, но закрывает глаза на связь мужа со столь значимой и полезной персоной.

Авдот/Авдотья откровенно меняет «маску» служанки на маску «слуги» через символическое наклеивание усов. Но кульминация этого двойственного героя происходит во время танца на столе секретаря-референта – в мужском пиджаке, красных лосинах и черном купальнике, надетом поверх лосин. Характер танца всё-таки склоняет к мысли о её женском начале – мужчину она разыгрывает.

Спектакль продолжается, и режиссёру, по-видимому, мало произведённого эффекта – разнузданность персонажей, казалось бы, и без того запредельная, продолжает нарастать.

Оригинальный текст Гоголя в сцене соблазнения Хлестаковым Анны Андреевны и Марьи Антоновны сопровождается таким сценическим действием, что даже совершенно безобидное слово «сорока» приобретает двусмысленность в устах лже-ревизора. В конце концов, он удаляется в кабину солярия, более напоминающую в интерьере театра некий «пепелац» из фильма «Кин-дза-дза!», откуда в опасной близости от зрителей первого ряда пролетают цветастые трусы Хлестакова и слышатся страстные призывы прийти и увидеть «сороку» – до тех пор, пока не появляется дочь Городничего. Далее следует несколько скомканная сцена сватовства, затем стремительный отъезд опасающихся разоблачения самозванцев, причём изрядно помятый Осип сгребает с барной стойки все недопитые бутылки в пакет ЦУМа, а Хлестаков не брезгует вернуться за оставленными в пылу любовных признаний гостиничными тапками.

Наконец – празднование успешно завершённой «ревизии»! И если в пьянке с Иваном Александровичем чиновники явно сдерживались и больше смотрели на «заезжих гастролёров», то здесь уже никто не жалеет себя – под хит 1992 года «Кабриолет» Любови Успенской все собираются в композицию, в которой угадывается автомобиль: водитель в нём, конечно, Городничий, рядом Финансовый директор; те, кто сзади – палят из импровизированных пистолетов во все стороны. Но вот композиция распадается, и начинается типичный пьяный мордобой, за которым следует традиционное для русского застолья «братание» с объятиями и поцелуями. Кабриолет «собирается» вновь, только теперь из авто летят пустые бутылки, все пьяны; раж такой, что известие почтмейстера поначалу никто и не слышит.

После разоблачения лже-ревизора спешно организуются столы для проведения пресс-конференции – действие возвращается к тому, с чего начиналось. Но здесь зрителя ожидает еще один сюрприз: под париком уездной лекарши Христианы скрывается Инкогнито (Андрей Гульнев), который оказывается «киллером» – под удивлёнными взглядами всех присутствующих он вынимает из безвольной руки Бобчинского пистолет и идёт к барной стойке. Земляника не выдерживает первым – сразу после его возгласа «Кристина?» Инкогнито разворачивается и делает множество выстрелов, расстреливая чиновников без суда и следствия. Слуга удостаивается чести быть убитым дважды: как Авдот, и как Авдотья. Все замирают в неестественных позах, следует немая сцена. Инкогнито, обтерев пистолет тряпочкой, вкладывает его в руку Финансового директора, достаёт из портфеля телефон и звонит некому Сергею Алексеевичу, отчитываясь, что «всё в порядке, можно заезжать». Он добавляет также, что здесь «у каждого 105-я в чистом виде». Зал нервно смеётся.

Концовка неожиданная, переворачивающая зрительское восприятие и оставляющая свободу для домысливания, был ли Инкогнито самим Ревизором, вершащим жестокую расправу, либо он лишь «расчистил поле» для создания новой верхушки региональной власти. Однако спектакль настолько динамичен и насыщен энергией, что воздействует на эмоциональном уровне и оставляет ощущение сошедшей с горы лавины, поэтому серьёзно размышлять о смыслах финала возможно только после второго или даже третьего просмотра.

Так почему «Ревизор» в «Субботе» пользуется такой любовью зрителей?

Думаю, прежде всего потому, что каждый человек считывает знакомые ему реалии – признаки современности вмонтированы создателями спектакля в текст и сюжет Гоголя настолько органично, что от этого сопряжения зритель получает истинное удовольствие.

Значительная часть этого ощущения рождается под воздействием саунд-дизайна Анатолия Гонье: «музыка достигла сокращения дистанции и близости со зрителем почти до уровня общего праздничного стола»; «музыка … настолько расслабила и всколыхнула ассоциации у некоторых зрителей, что те начали разговаривать с артистами из зала»; «с удивительным вкусом подобранная музыка – в геноме любого взрослого россиянина» – так в отзывах зрителей отмечается звуковое оформление спектакля.

Но не в меньшей степени «Ревизор» популярен и любим потому, что в каждом персонаже написанной в 19 веке пьесе легко узнаются герои современности: начиная от Хлестакова-приспособленца, заканчивая вездесущим Инкогнито.

Ошеломительное, громкое и захватывающее высказывание Андрея Сидельникова вкупе с самоотдачей талантливых актёров «Субботы» рождают зрелище, в котором отражается социальный портрет нашей эпохи, еще раз подтверждая, что картина мира, начертанная в пьесе Гоголя, увы, не теряет, а только наращивает актуальность.

Ольга Камастра специально для Musecube


Один комментарий на «««Ревизор»: энергетическая буря в театре «Суббота»»»

  1. Аватар пользователя Ирина
    Ирина

    Замечательная рецензия — замечательно передает ту бурю эмоций, что вызывает спектакль у зрителя. И сам спектакль с сумасшедшей энергетикой, и рецензия тоже с большим чувством написана:)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

This site uses Akismet to reduce spam. Learn how your comment data is processed.