«Каждый раз, когда меняю женщину, я должен сжечь ту, что была последней. Так я избавляюсь от них…»

Пабло Пикассо

Об их истории любви снято несколько документальных фильмов, написаны книги, в 2018 году в ГМИИ имени А.С. Пушкина прошла выставка, посвященная этой паре, об этом союзе охотно рассказывают отечественные искусствоведы, но почему-то отмахиваются зарубежные (позже разберемся почему), и вот наконец, у московских зрителей появилась возможность самим стать свидетелями бурного и разрушительного романа художника Пабло Пикассо и его первой жены Ольги Хохловой. В Новом Манеже состоялась премьера пластического спектакля «В объятиях минотавра Пикассо».

Дата первого показа 29 апреля неслучайно совпала с Международным днем танца: танец выбран автором проекта и хореографом Анной Верде не только как способ рассказать историю о пылком гениальном художнике и самозабвенно любящей его балерине, но и потому, что саму жизнь и отношения Пабло Пикассо и Ольги Хохловой можно сравнить с танцем. Сначала это был авангардный русский балет, который свел их вместе (она танцевала в труппе Сергея Дягилева, а он готовил костюмы и декорации к новой постановке), потом чувственный танец со-творчества, когда Ольга была его женой и музой, и наконец – коррида, смертельный танец ослепленного яростью быка и матадора, где в живых остаться может только один.

Представьте: вам навстречу несется разъяренный бык, как вы поступите? С таким вопросом обращается к зрителям в самом начале спектакля Пабло Пикассо в исполнении актера Александра Головина. Можно попробовать убежать, можно подчиниться судьбе, можно вступить в схватку… Ольга поступила иначе, и это становится её роковой ошибкой. Видела ли она изначально в любимом человеке черты мифического монстра – минотавра с телом человека и головой быка? Ведь в первые годы их отношений Пикассо еще не рисовал быков и минотавров, наоборот, в этот период он резко отошел от кубизма и стал писать портреты Ольги в стиле неореализма (ни одна его муза ни до ни после не заставила его так резко менять свой стиль), а Ольга просто хотела узнавать на картинах свое лицо. В лице же Пикассо она уже тогда видела черты загнанного быка, как она сама признается.

Доверительному тону спектакля вторит и строгая сдержанная сценография, которая однако помогает сломать четвертую стену между зрительным залом и героями. На сцене конструкции из составленных друг на друга вентиляторов, и когда они направлены в зал, можно на себе ощутить то ветер Лазурного берега, то вихрь событий светской жизни, то бури ревности. Прожекторы тоже часто бьют в лицо зрителям вспышками ярости, лучами надежды или потоками солнечного света.

На сцене обоим героям, и Пабло и Ольге, дается равное право высказаться, тогда как в реальной жизни после их разрыва личность Ольги, в том числе и стараниями самого Пикассо, обросла мифами, отсюда и расхожие суждения, что и балериной она была бесталанной, что пыталась склонить вольного бунтаря к буржуазной жизни, что доводила его до депрессии. Герои постановки развенчивают эти предубеждения, хотя и говорят не в унисон, часто перебивают друг друга и даже спорят. А то, что нельзя выразить словами, оживает в танце. Мы видим, какая борьба постоянно шла в душе Ольги: она недвижимо стоит рядом с Пабло, а ее alter ego в исполнении балерины Юлии Перепелицы мечется по сцене в муках: оставить балет навсегда или оставить возлюбленного (очень символично показано превращение балетной юбки-шопенки в фату).

Но и Пикассо предельно честен со зрителями. Герой предстает перед нами в узнаваемом образе, знакомом по фотографиям художника: в брюках с подтяжками на голое тело и черной рубахе. Он наэлектризован, энергичен, полная противоположность томной утонченной Ольге. Испанский темперамент не заглушить. Этому вторит живое музыкально сопровождение спектакля: гитара, виолончель, скрипка, альт и фортепьяно. Под перебор гитары на сцену проецируются кадры корриды – Пикассо был одержим ею с детства, в ней он видит противостояние природы и божественного начала. Именно тогда рождается и образ минотавра, сам Пикассо не считает его монстром, наоборот: в нем мощь быка и храброе сердце тореадора. И вот уже перед нами танцоры в образе непримиримых противников, но пока их танец всего лишь игра… Роли тореро и быка исполняют миниатюрные хрупкие девушки, и не верится, что у этой истории может быть кровавый финал.

Однако долгие игры с Минотавром опасны, Минотавру нужны жертвы (не потому ли Пикассо прожил дольше всех своих любовниц и жен, а те либо умирали от страшных болезней, либо кончали жизнь самоубийством?), иначе он вырвется из лабиринта. И подобно тому, как меняется отношение художника к своей жене и музе, как её черты на его картинах становятся более хаотичными и беспорядочными, так меняется и музыка и танец на сцене. Движения становятся более ломанными, из них уходит гармония и плавность. Пикассо стала тяготить задумчивость и мрачность Ольги (та переживала из-за смерти матери и тревожных новостей из России, раздираемой революцией и гражданской войной), и вот в его мастерской уже новая муза, а на холстах появляется образ быка. На сцене быка рисует руками танцовщица, которая уже не alter ego Ольги, а скорее какая-то часть её раздробленной от горя личности. Быка рисует сам Пикассо на кадрах документальной хроники, спроецированных на сцену в финале.

Он рисует быков одной легкой безупречной линией, так же однажды одним взмахом руки в 1949 году он изобразит голубку, ставшую эмблемой Всемирного конгресса сторонников мира и узнаваемым повсюду пацифистским символом. И хотя этот образ не показан в спектакле, на него отчетливо намекает эпизод, когда герои вспоминают одну из первых своих встреч в Риме. Тогда глядя на голубей на площади, Ольга учила произносить его по-русски слово «голубка», а он пообещал, что будет звать ее именно так. В свою очередь он предложил Ольге разобрать его имя по буквам, чтобы узнать его характер. Его имя заканчивается на ту же букву, на какую начинается её – бесконечная О, которая навсегда останется с ним, будет его наваждением и кошмаром, от которой будет до последнего ежедневно получать письма, написанные вдоль и поперек на смеси языков, на которые так и не ответит. И с которой он не сможет развестись до самой её смерти и даже не придет на похороны, но которая, возможно, кто знает, воплотилась в той чистой и светлой голубке.

«Не выходи на арену с Минотавром, он задушит тебя в собственных объятьях», – слишком поздно предупреждает зрителей и героиню художник.

Спектакль «В объятиях минотавра Пикассо» стал второй частью проекта режиссера Анны Верде о русских музах великих художников. Первая постановка была посвящена Сальвадору Дали и Елене Дьяконовой, известной как Гала. Такие разные творцы и музы, такие полярные грани чувственности и страсти, едва ли мы вправе судить о поступках гениев, которые потому и великие, что не помещаются в рамки общепринятые устоев и канонов, но на неполные полтора часа стать свидетелями той эпохи и прожить жизнь её ярчайших представителей очень притягательно.

Полина Кузнецова специально для Musecube

Фотографии Ольги Кузякиной можно увидеть здесь