В юности в каком-то подростковом журнале я прочла повесть Юрия Короткова «Танцующие призраки» — не единожды за пролетевшие годы вспоминала о ней, но Гугл был глух к моим молитвам: впрочем, я и помнила, помимо сюжета, только упоминание о куцей куртке главной героини, готовящийся спектакль «Жизель», объяснения педагога о смысле существования виллис и свои ощущения, что повесть очень многослойная для своей возрастной аудитории. Поисковые системы таким «не накормишь».

Стоило посмотреть спектакль Национального Классического Балета под руководством Анны Нехлюдовой в рамках Летних Балетных сезонов, как искомое нашлось по названию другого упоминаемого в повести балета!

Виллисы белой невесомой стаей, будто с дуновением ветра вылетали на сцену, кружили его в смертельном танце. Ганс бросался к ногам Мирты, моля о пощаде. Юлька надменно отворачивалась, и снова его подхватывали, передавая друг другу, жестокие нежные руки виллис, и снова Ганс полз на коленях к Мирте. И тогда Юлька с холодной улыбкой одним властным жестом объявляла приговор: смерть.

Понятно, что повесть о выпускницах училища и не должна выполнять задачи либретто, но тем интереснее все эти годы мне было каждый раз внимать спектаклю: и нынче сама Жизель на сцене РАМТа была в разы изящнее и обворожительнее, чем некая солистка Большого, упоминаемая в тексте, и сам спектакль был похож на поистине мистическую сказку для взрослых. Очень любопытно было отслеживать собственные эмоции: солистка Национального Классического Балета была столь искренней, столь грациозной и столь располагающей, что мой внутренний эмпат таял от избытка чувств в первом акте и сопереживал ей же во втором, когда она не находила отклика у виллис.

Для многих этот балет становится пищей для размышлений о том, правильное ли решение приняла Жизель, выбирая между Альбером и Гансом, правильно ли поступил каждый из претендентов на девичье сердце — меня же буквально заворожили потусторонние девушки в свадебных платьях: в тридцатиградусную московскую жару от них веяло холодом и мертвенным безразличием.

Жизнь где-то там, наверху, там кто-то смеется, кто-то плачет, кто-то любит, а вы лежите в тесных сырых гробах под землей… Земля давит…

Эти создания, согласно легенде, умерли, не дождавшись свадьбы, не успев вкусить плотскую любовь и радость искренних чувств. Любое действие — даже в сказке — имеет причинно-следственную связь. Причина танцев виллис — в их недожитии, недосказанности, недолюбленности и миллионе прочих «недо». Следствием их танцев является: месть? обида? недознание мужчин?

— Разве смеют они безнаказанно топтать землю, которая давит на вас? И пусть эта деревенская дура Жизель лопочет о любви и пытается защитить Альберта — разве достоин он чего-нибудь, кроме презрения и смерти?
— Не достоин, — сказала Юлька.
— А теперь расскажи все это мне. Только без слов…

Жестокость виллис более чем оправдана: своей грациозностью и манкостью, своими нездешними танцами они убивают мужчин во имя спасения других девичьих душ.

Вот только сможет ли Жизель стать действительно одной из них?

Контраст первого и второго актов в полной мере позволяет озадачиться: как скоро сырая земля лишает вчерашних мечтательных хохотушек жизнерадостности и жизнелюбия…

И вообще, можно ли любить жизнь, ее потеряв? Можно ли найти себя, лишившись всего? И что чувствуют полупрозрачные виллисы в следующее мгновение после последнего вздоха очередного недостойного?

Ольга Владимирская специально для MuseCube
Фотографии закулисья Ольги Кузякиной можно увидеть здесь
Фотографии Галины глухоманюк — здесь