Александр Иванов работает в Театре имени А.А. Брянцева уже 19 лет. В его репертуаре – роли в спектаклях «Маленький принц», «Звездный талер», «Рождество 1942, или письма о Волге», «Гроза», «Король Лир», «Иудушка из Головлева» и многие другие. В мае в театре состоялась премьера спектакля Уланбека Баялиева «Зимняя сказка», где Александр Иванов исполнил главную роль. Его Леонт – натура свободная, стихийная и невероятно трагедийная. В интервью артист поразмышлял об актёрских победах, рассказал о своем режиссерском опыте и обозначил, что для него является театральным чудом.

 

— Александр, каким было ваше детство? Вы занимались в театральной студии?

 

— Детство у меня было прекрасное, замечательное: школу я любил и вспоминаю с теплотой. Первый театральный опыт был именно там: учителя, принимающие участие в творческой самодеятельности, приглашали меня в спектакли, а я как-то не сопротивлялся. Хотя поначалу было страшно выходить на сцену. Но всегда это было по-доброму и от души.

 

— Почему вы решили поступать в Петербург?

 

— Я из Эстонии, родился в маленьком городе. У меня была мечта учиться в Петербурге, он ближе, чем другие города.

 

— Расскажите о вашем мастере Андрее Андрееве.

 

— Мастер есть мастер: в него нужно верить. Есть мастера нежные, теплые, Андреев — не такой, многим доставалось. Андреев готовил нас для войны и самостоятельной жизни. Большое ему за это спасибо.

Можно только научиться, научить ничему нельзя. Мастер научил меня азам: что текст выучить — надо, костюм повесить на место — надо, выйти вовремя, уйти вовремя – надо. А всему остальному ты учишься сам.

 

— Почему вы выбрали ТЮЗ?

 

— Потому что я считаю, что в ТЮЗе должны работать хорошие артисты.

 

— В ТЮЗе широкий репертуар, но, в первую очередь, это театр юного зрителя. Вы любите детей?

 

— Я люблю людей, или, точнее, стараюсь это делать, потому что артисту без этого никак. Я не настолько погружен в детский репертуар, я его играю, но не так много. В любой роли нужно существовать честно. Дети все чувствуют, главное — не притворяться. Они видят даже то, чего не видят взрослые.

 

 

— Кому нужен театр: зрителю или артисту?

 

— Всем. Театр – это встреча актера и публики. Если случается то, что должно случиться, то публика становится зрителем, а актер — артистом, и они разговаривают на совершенно другом уровне. Площадка, костюм, музыка и текст пьесы – это всего лишь предпосылки, повод для встречи.

Сейчас люди нечасто ходят в театр. Мир находится в театральном кризисе – люди выборочно ходят на спектакли, да и я сам так делаю. Нельзя же все потреблять в большом количестве. На фестивале «Радуга» я с удовольствием посмотрел несколько работ.

 

— У вас есть любимые режиссеры?

 

— Особых предпочтений у меня нет: сейчас время от времени происходят события — и их видят все. То, что нужно посмотреть, ты обязательно увидишь. Никогда не понимал советов: сходи, посмотри. Ты приходишь, и ничего не происходит. Это наталкивает тебя на мысли: наверное, я чего-то не понимаю?!

Когда происходит что-то значимое, оно происходит только для тебя. Хороший спектакль был с Крючковой «Мамаша Кураж»: актриса играла замечательно, я плакал и смеялся, но когда я взглянул вокруг, очень удивился, потому что был один такой на зал.

 

— Какие спектакли – значимые для вас?

 

— Работ было много: я не сидел на месте. Считаю себя счастливчиком: играл и Стринберга, и Ибсена. Я замечаю, что каждые пять лет в актёрской профессии происходит событие. Но ждать и верить довольно тяжело. Я пришел в театр и Ваня Латышев поставил спектакль «Рождество 1942»: это было такое огромное событие, которое вселило в меня надежду, и не только в меня – вообще во многих людей. Это была встреча людей, готовых к творчеству и желающих высказаться, и зритель был благодарен за это.

Затем был Тихон в «Грозе» Миши Бычкова, Торвальд в «Кукольном доме» в Приюте Комедианта — за последнюю роль я был номинирован на «Золотую маску», хорошие роли в кино – в «Ленинграде 46» Игоря Копылова. Затем была встреча с Георгием Львовичем Васильевым.

 

Если я скажу, что Васильев – гений, то это будет не точное определение, он был человеком без кожи: он любил свою боль и радостно продлевал ее, и она помогала ему творить. В нем сочеталась тонкость восприятия и сарказм по поводу своей тонкости и того, как его воспринимают другие. И, конечно, в Васильеве была огромная любовь к театру – он обладал каким-то сверх знанием. На Малой сцене идет его спектакль «Иудушка из Головлева» – и когда все происходит так, как надо, ты понимаешь, что находишься в центре чуда. В спектакль нет особенной сценография – несколько стульев, уточненный свет… В нем все получилось настолько гениальным, не знаю, как это возможно. Для этого не нужны никакие действия, громкие слова, переживания, входы-выходы – чудо происходит само по себе, потому что спектакль заряжен мирочувствованием Георгия Львовича. Мы играем «Иудушка из Головлева» до сих пор с огромной благодарностью, и не только я это чувствую.

 

— Затем вы поставили «Дорогую Елену Сергеевну». Почему вы решили попробовать себя в режиссуре?

 

— Нужно сделать шаг в сторону, чтобы понять, кто ты на самом деле. Когда артист бездельничает, он всегда занимается режиссурой. Постановка «Елены Сергеевны» была прыжком в неизвестность и, слава богу, мы удачно приземлились. Но больше ставить спектакли я не планирую: режиссура – это серьезное дело, как и мое — и смешивать эти профессии нельзя, необходимо заниматься чем-то одним всю жизнь, без остатка.

Режиссер думает об артистах – он посвящает всего себя другим людям, а актёр, для того, чтобы получился спектакль, должен думать о себе. Занятие режиссурой мешает актёрской профессии: ты перестаешь верить в предлагаемые обстоятельства: все отдаешь, чтобы верили другие, а сам – не веришь. Раньше я достаточно иронично относился к режиссерам, но когда сам поставил спектакль, изменил к ним отношение – и теперь веду себя совершенно по-другому.

 

— О чем ваша работа?

 

— Не об учительнице. Люди так сильно любят друг друга, надеются друг на друга как настоящие друзья. Дети видят в Елене Сергеевне все свое счастье, и она видит в них все свое счастье, но в результате вся ситуация оказывается абсолютно драматической. Спасибо ребятам, что они послушали меня и пошли по предложенному пути.

 

— «Маленькие трагедии» Руслана Кудашова, где вы играете роль Вальсингама, — тоже определенное событие?

 

— Я сделал смелый шаг вперед, хотя понимал, что наше «шоу» будет довольно жестким. «Маленькие трагедии» — замечательный спектакль и важно, что самая непростая и непонятная часть — «Пир во время чумы» оказался более законченным, чем более понятные, на первый взгляд, трагедии. Руслану удалось проявить нечто большее в нашей трагедии: мы — не просто пьянствующие люди, не выдерживающие пресс мира. В нашем эпизоде звучит боль по человеку, его слабости, величию, низости, стремление к прощению. С «Маленьких трагедий» в труппе началась какая-то новая волна единения: артисты поддерживают друг друга и работают в команде.

 

— Совсем недавно у вас состоялась премьера спектакля «Зимняя сказка» Уланбека Баялиева, где вы играете главную роль. Режиссер в интервью говорит о вас много теплых слов. Чем вам дорога эта работа?

 

— «Зимняя сказка» появилась чудесным образом, и наша встреча с Уланом стала судьбоносной. Я понятия не имею как, но уже изначально я знал, что нужно делать, а режиссер знал, что я это знаю — мы понимали друг друга с полуслова. Для того, чтобы получился хороший спектакль, должно совпасть огромное количество условий. В первую очередь, важна команда, а у нас она подобралась замечательная!

 

— Александр, какой ваш Леонт? Почему он ревнует Гермиону?

 

— О ревности написана другая пьеса, а наша история намного интереснее. Пьеса заканчивается чудом и прощением, поэтому мы решили замахнуться на что-то большее, чем просто ревность. Шекспир никогда ничего не скрывает в пьесах и подробно прописывает мотивировки: «Иногда природа, Пресытясь видом нежности сердечной, Себе забаву новую находит. В жестокосердье». Леонт не стал малодушно останавливать процесс разрушения, он – король, отвечающий за весь мир. В нашем спектакле театральность важнее правды и жизнеподобия. Возможности драматурга меня очень поразили: Шекспир оказывается очень простым, если ты готов опуститься на самое дно и подняться на самую большую высоту. Мы сыграли всего четыре спектакля, и все они были разными, и каждый последующий – на ступень выше предыдущего. Я наслаждаюсь этой работой и хочу развиваться в роли и дальше.

 

— Каким, с вашей точки зрения, следует быть режиссеру?

 

— Режиссер должен четко давать задачи – но они не обязательно должны быть озвучены. Я понял задачу Улана, хотя он мне ее и не говорил. Помню, я играл черта в спектакле, поставленном японским режиссером, и как-то он мне сказал: «Тухлая рыба не перестает быть рыбой». И самое интересное, что я понял то, что он имел в виду. Он дал задачу? Может быть. Но какую? Хорошие цели определяются не словами…

 

Елизавета Ронгинская специально для MUSECUBE