Вряд ли в Петербурге можно найти человека, кто хотя бы раз не проникся настроениями, присущими творчеству Ф. М. Достоевского, знаменитого автора классического русского романа.Город в его текстах предстает живым организмом, сумрачным и мрачным героем, способным сводить с ума и увлекать за собой в пучину тревоги несчастных персонажей. Именно в таком контексте и в такой атмосфере обычно создают кино- и театральные режиссеры свои работы, посвященные Федору Михайловичу, делая акценты на тонкостях устройства души русской и серых тонах Петербурга. Можете ли Вы представить иную визуализацию романов Достоевского, где герои поют и пляшут, и где преподносят драматургию в нарочито шутливой манере? Согласитесь, такая ситуация способна вызвать недоумение у истовых и не очень ценителей Достоевского, но, тем не менее, и она имеет право на существование, тем более на сцене молодого театра «Мастерская», приютившегося на холодной и такой угрюмой, как в романах писателя, набережной Невы. За дерзкий, хулиганский, талантливый, и, к приятному удивлению, очень тактичный эксперимент взялись ученики Г.М. Козлова, поставив на малой сцене главу из романа «Братья Карамазовы».

Спектакль «Иван и Черт» или, как аутентично гласит афиша постановки, «Иван и Чортъ», премьерные показы которого в этом сезоне предлагает «Мастерская», был инсценирован и поставлен режиссером Андреем Горбатым-младшим, выпускником курса Г.М. Козлова образца 2014 года. В основу спектакля легли главы, раскрывающие сложные, на грани сумасшествия и взаимного уничтожения отношения между Иваном Карамазовым и Чертом, «известным сортом русского джентльмена». Именно этот аспект не был освещен в масштабной эпопее «Братья Карамазовы», созданной Козловым в начале 2015 года вместе с присоединившимися к труппе студентами-выпускниками. Мастер уже не первый раз использует романы Достоевского в качестве аттестата зрелости для своих учеников: с выпуском 2010 года, ставшим основой для созданного театра, он также тщательно и долго разбирал «Идиота».

В этот раз не вошедшие в основную сценическую версию спектакля фрагменты Козлов доверил своему студенту, который, как известно, бывшим не бывает, и Андрей Горбатый создал прелестный небольшой спектакль – свое представление о нескольких главах «Братьев Карамазовых» господина Ф.М. Достоевского (с оркестриком). И вот это оркестрик, в состав которого вошли Андрей Дидик (рассказчик и автор музыки к спектаклю), Ульяна Лучкина и Евгений Сёмин, и выбранный балаганно-скомороший формат представления, и талантливые актеры Дмитрий Житков (Иван Карамазов) и Антон Момот (Черт), и, конечно, сам режиссер смогли совместными усилиями создать очень точную и очень тонкую вещь, снявшую с Федора Михайловича все тяжкое бремя психологизма и адаптировавшую непростую часть его романа для зрительского восприятия. Вдруг откуда ни возьмись появились шутки-прибаутки, песни и пляски, а дома у Ивана Карамазова, принимающего самое сложное решение в жизни и готовящегося в суде обвинить Смердякова в смерти отца, словно из табакерки (читай, из-за двери) появляется Черт. Антон Момот делает своего героя на редкость обаятельным и привлекательным, этот вертлявый, разбитной и игривый малый, франтовый и фартовый балагур с городской площади как будто создан, чтобы искушать и соблазнять любую, даже самую сильную душу. На контрасте с ним играет Дмитрий Житков: его брат Иван Федорович, создатель «Великого инквизитора», выглядит мятущимся, истерзанным и измученным философом, находящимся как будто в горячке. Человек, в голове которого «да» постоянно конфликтует с «нет», персонаж, чье больное воображение породило черта.

Это противоборство и дуализм личности подчеркивается и благодаря сценографии: художник Елена Чернова помещает в пространстве Малой сцены театра два идентичных стола со стульями и постель, распиленную пополам. Интересна также и работа со светом Федора Соколова, при помощи которого на стенах появляются ожившие тени героев, как будто подчеркивающие нереальность и фантасмагоричность происходящего. Впрочем, это вполне может быть и земным чистилищем, и любым из кругов ада, поскольку спор, который внутри и снаружи самого себя ведет Иван Карамазов, без сомненья, не на жизнь, а на смерть. Черт – это порождение его собственных идей и воззрений, он готов легко и непринужденно, со смаком и удовольствием, ровно так же, как ведет себя на сцене Антон Момот, победить в любом сражении и завладеть мыслями любого человека. В постановке «Мастерской» этот зловещий момент выглядит очень уместным и своевременно гротескным и смешным, поскольку сейчас все вокруг излишне серьезно говорят о важных вещах, отчего почти всегда становится еще страшнее и сложнее.

Елена Бачманова, специально для MUSECUBE
В репортаже использованы фотографии Екатерины Горчаковой