Митя Фомин – артист крайне трудолюбивый. Частые премьеры, интересные эксперименты, «творческий непокой». А тут сразу столько новостей, что легче было встретиться и взять у Мити интервью, чем дозировано выискивать информацию. Альбом на цифре и на виниле, новый формат акустического концерта, клип, готовящаяся песня и многое другое.
В процессе разговора к нам присоединились композитор Алексей Романоф и саундпродюсер Тимур Ёлчин, которые активно сотрудничают с Митей Фоминым и прояснили некоторые вопросы.
— Митя, у тебя вышел акустический альбом. Сначала только на виниле, а теперь и на цифровых площадках. Как ты пришёл к этой идее?
Митя Фомин: – Для меня это огромная веха, итог становления совсем другого артиста Мити Фомина. Время не стоит на месте, меняется. Я чувствовал, что и мне как артисту нужно качественно измениться. Я в постоянном поиске, сканирую все, что находится в поле моего зрения, использую любую возможность внести что-то новое. Но изменение не может быть кардинальным, оно все равно должно оставаться в модуле моего существования.
К такой своей акустике я пришел не сразу. Первым опытом работы с живым бэндом была моя программа «Песни весны, любви и Победы», которую мы подготовили к 70-летию Победы. Это был музыкальный видео-спектакль, я исполнял песни военных лет, премьера прошла в концертном зале Музея Великой отечественной войны на Поклонной горе. Это был колоссальный опыт, я «рожал» этот проект с огромным удовольствием! Я тратил на него все свои силы, деньги, развивал идею. Была проведена огромная работа: мы провели интервью с десятками ветеранов, которые делились своими воспоминаниями о тех днях (видео транслировались между песнями, я сам не проронил ни слова за весь спектакль – что я могу сказать о войне?), мы сделали видеоряд, свет, звук, дизайн костюмов для музыкантов специально разработала художник по костюмам Ольга Солдатова. Проект был абсолютно благотворительным, мы не продавали билетов, просто приглашали, в зале было много ветеранов. До выступления мы приготовили для всех экскурсионную программу, после — угощали фронтовой кухней.
Это был красивый масштабный День Победы с хорошим музыкальным наполнением! Я думал: «Вот сейчас меня узнают как нового артиста! Который не только поет привычные поп-хиты, но и задумывается о других, немузыкальных, но важных аспектах жизни». Я умолял прокатчиков обратить внимание на этот спектакль, ведь тема патриотизма и памяти о войне для нашей страны очень важна, я предлагал оплачивать только райдер и работу музыкантов. Сам я готов был выступать без гонорара, ведь это не мои песни. Но программа не прозвучала, как мне хотелось. Ни одна сволочь нас никуда не пригласила! Я очень расстроился. И даже думал, что больше ничего такого масштаба делать не буду.
— Так в чём была причина «не-внимания»?
М.Ф. — Во-первых, никто не ожидал. «Военные песни? Фомин? Вживую?! Да ладно…». Готовность этой программы я оцениваю как высокую, но, скорее всего, этот продукт был преждевременный для моего реноме. Я несколько забежал вперед самого себя,и со стороны могло показаться, что программа сыровата. Сейчас бы она прозвучала более убедительно, потому что появилась моя акустика.
Алексей Романоф: — Маленькая ремарка от композитора: я был на том концерте, и у меня не было ни малейшего ощущения «сырости». Было чувство гордости за артиста и за страну. Почему не приглашали? Думаю, здесь есть масса нюансов. И связанны они с ситуацией вообще – это некая наша карма. «Нет пророка в своём Отечестве».
М.Ф. – Людям нужно, чтобы до них достучались. Я был уверен, что мы поедем по гастролям. Я ждал продолжения, которого не последовало. У меня после этого было жуткое опустошение. Потом опустошение заполнилось. Нужно идти дальше.
И тут мне сказали: «Ты опытный артист. Поешь известные песни. Почему ты не делаешь кассовых концертов?». То есть не корпоративы, профессиональные праздники, дни городов и так далее, а концертные площадки с продажей билетов. Я подумал: «А действительно, что это я?». Встал вопрос – что петь? Слава богу, есть и много! Меня знают как полноправного представителя понятного эстрадного жанра – я могу сам себя представить, эффектно появиться, зажечь зал, заставить людей почувствовать себя частью настоящего праздника. Этого во мне в избытке иво времена «Hi-Fi», и сейчас. Но у меня появились прекрасные музыканты – Алексей Широков, Анатолий Кузнецов, Константин Семин – а, значит, я могу спеть свои песни по-другому!
И мы стали работать над акустической программой. Выбрали дату, выбрали место, для меня крайне важна мотивация временем. Мне нравится все делать вовремя и подключать максимальное количество ресурсов. Это была новая программа с новым прочтением моих песен. На том концерте мы почувствовали, что людям это нравится, и замахнулись на тур… не куда-нибудь, а сразу на Дальний Восток. До этого я никогда не был на Дальнем Востоке с сольными концертами такого плана. Во многих городах я оказался впервые.
Этот тур мы сами инициировали и сделали. Было очень сложно: это страшно далеко от Москвы, у нас не совпадают часовые пояса. Были трудности с оповещениями, рекламой, PR-кампаниями — со всем! Там люди привыкли работать иначе, а в нашем случае – мы сами прокатчики. Часть концертов мы вынуждены были отменить. Но с тех, которые состоялись, публика уходила с изменившимся восприятием артиста.
После концертов люди спрашивали, где можно купить именно такие записи, эти аранжировки. И я понял, что надо записывать. Писали мы с музыкантами все инструменты вживую, на протяжении полугода постоянно встречались на студии. Писали долго ещё и потому, что все они работают где-то еще. У меня замечательные музыканты, но это не является их основной работой. Поэтому встречались, как правило, на выходных.
— А как появился винил?
М.Ф. – Мы выпустили его к 20-летию моей творческой деятельности. Это было 16 марта этого года. Альбом был записан, нашел свое название «4×4»,время выпуска пришло… Мне нравится выпендриваться и делать концерты на необычных площадках, выпускать релизы на интересных носителях. Я понял, что время винила пришло. Пластинка вышла лимитированным тиражом для тех, кто любит, хочет, знает. Задумались и о цифровом релизе – его приурочили уже к моему новому, предрождественскому концерту – который состоится 2 декабря в концертном зале «Золотое кольцо».
Алексей Романоф: — Мне очень приятно, что Митя выбрал для этого альбома некоторые из наших совместно созданных песен. Мне нравится реализация. Я вообще горжусь этой работой также, как гордился его концертом песен военных лет. Должен отметить, что Митя Фомин – артист, который никогда не стоит на месте, всё время развивается. Он постоянно двигается вперёд.
М.Ф. – Без песен Алексея моё творчество, наверно, уже немыслимо. Это фундамент, на который настраиваются все последующие этажи огромного дома. До него были песни «Hi-Fi», которые сольно я петь не могу. И сейчас новый этап большого пути.
Алексей – тонкий, проницательный, чуткий музыкант и стратег, он сумел привнести новую грань существования в уже сформировавшегося артиста. Это была совместная работа в течение многих лет, которая безусловно принесла свои плоды. В пластинке просто не могло не быть песен Алексея Романоф, Александра Сахарова, Александра Ковалева. Все они попали в этот альманах и по-новому зазвучали в акустических аранжировках. Конечно, они будут и на концерте 2 декабря, две из них будут закрывать программу. Я из таких артистов, которые оставляют самое вкусное на финал. «Всё будет хорошо», «Вот и всё». Мы с них начали наше сотрудничество с Лешей.
А.Р. — Точнее, с них мы начали радийную историю. Мало кто знает, что первой была написана песня «Огни большого города». Но мы очень долго ждали разрешения наших британских коллег – группы «Pet Shop Boys». Я до сих пор считаю, что свершилось немыслимое: впервые у нас в стране случилось такое событие, чтобы с совершенно сумасшедшими, легендарными людьми, основоположниками нынешней мировой поп-музыки в целом, русский артист записал трек. И песня стала хитом, спустя годы после того, как оригинальная песня становилась мировым хитом дважды – в 87, а потом в 97. И в третий раз — в 2011 году — песня хитанула уже с российским исполнителем и Митя получил все возможные награды. «Pet Shop Boys» в клипе не снимались, но были в курсе всех процессов и горячо нас поддерживали.
М.Ф. — «PetShopBoys» на своём официальном сайте написали, что им нравится то, что мы сделали. Получить одобрение легенд, которые работали ещё и с такими величинами, как Лайза Минелли, Мадонна, Элтон Джон, Робби Уильямс – это дорогого стоит.
А.Р. – Думаю, что это работа – предмет нашей общей огромной гордости и показатель того, что такое вообще возможно. Лично для меня удивительно, что все знают песню, но никто не вник в историю ее создания. Тогда как люди, далекие от музыкальной культуры, приняли эту песню и сделали ее хитом, люди, мало-мальски разбирающиеся в музыке, окрестили ее плагиатом.
М.Ф. – Лёш, это невежественность! Меня до сих пор настигают комментарии типа «своего петь не можете, слямзили песню». Я всегда отвечаю, что мы использовали принцип музыкального цитирования, причём абсолютно официально.
А.Р. – А что я тут могу сделать? Только продолжать писать хорошие песни и работать с хорошими артистами! Исключительно музыкой доказывать наше право на существование. И песней «Огни большого города» я ужасно горжусь! Очень надеюсь, что коллеги за нашу коллаборацию с «Pet Shop Boys» только порадовались, как это сделал бы я.
М.Ф. – Думаю, что никто не обвиняет Дженифер Лопез в том, что она спёрла фрагмент «Ламбады». Коллаборации, интегрирование – сейчас это тренд. А тогда наша затея была «протуберанцем» этого движения.
А.Р. – Некоторое время назад абсолютным хитом стала песня Мадонны «HungUp», полностью построенная на реплике песни «ABBA» «Gimme! Gimme! A Man After Midnight». Да и я не впервые это делал – песня «Ева» для группы «Винтаж» с использованием сэмпла группы «Гости из будущего», это случилось за год до «Огней».
М.Ф. – Думаю, что почётно находиться в этом списке.
— Митя, почему для клипа ты выбрал именно песню «Смотри»?
М.Ф. — Эта песня для меня из категории «не прозвучавших». Иногда мне очень жалко, что некоторые работы по разным причинам не доходят до слушателя. У этой песни практически не было шансов «хитануть» — я не носил её на радио, интернетом тогда особо никто не пользовался, я просто пел. Она была одной из первых в моей сольной карьере. Я записывал её втихаря ещё тогда, когда мне не разрешалось это делать. Я ещё был в «Hi-Fi», и мы только-только начали дружить с ныне очень известным композитором и поэтом Олегом Влади. Это был начинающий, только приехавший из Новосибирска, совсем молодой парень, который имел музыкальный материал. «Смотри» была одной из первых песен, созданных Олегом. Я поверил в него, в эту песню и еще в несколько. Это был первые песни, с которым я стал ездитьна гастроли уже как сольный артист. Мои первые работы до встречи с Алексеем Романоф.
«Смотри» в акустике получилась совсем другой. Она сама по себе пронзительная и тревожная, а в акустическом варианте еще более драматическая. Когда я включил в неё фрагмент стихотворения Бродского – песня еще сильней окрепла в своём месседже. Недавно Никита Михалков сказал: «Любая режиссура, любое художественное произведение, строится на любви несложившейся». В этой истории –
огромная несложившаяся любовь! И это трогает людей. Когда я её пою, у меня самого слёзы наворачиваются.
— Как так случилось, что ты вдруг стал режиссёром-аниматором и снял клип «Смотри»?
— Мы нашли ребят NAU Production, которые в вопросах визуализации могут очень многое. Я предложил идею, они стали набрасывать референсы. Мы практически по секундам рисовали эту историю. Я полностью участвовал в процессе, вплоть до деталей: «Я хочу другую луну, это не такой город и так далее». Мы почти круглосуточно вырисовывали героя и сюжет.
В видео есть фрагмент – это галюценогенный сон главного героя, я не сразу понимал, как его показать. В процессе работы понял, что это должна быть совершенно фантастическая картина, некий сюр вокруг тебя. Я стал просто визуализировать слова Бродского, у меня взлетели машины, поток автомобиля превратился в ураган, пианист стал многоруким, как Шива, перемешались краски и трафареты – сон ожил! Воспалённое сознание влюблённого человека стало реальностью. В конце герой выходит из этого кошмара и приходит к костру – здесь он находит свою цель, пристань.
— Что происходит сейчас?
А.Р. – Мы работаем над песней, и это нечто совершенно новое. Некоторое время назад Митя обратился ко мне с идеей песни, на которую уже и концепция клипа готова. Мить, рассказывай!
М.Ф. – У меня появилась возможность снять клип в необычной географической локации. Договорённости уже есть, но пока физически не получается это осуществить. У нас готов сценарий, подобраны актеры, съёмочная команда уже была на объекте. Не было только песни.
Знаешь, я человек беспокоящийся, и поэтому обратился сразу к нескольким авторам –к Алексею первому. Песня долгое время не рождалась, это ведь живой организм, она не может появиться искусственно. Но, наконец, ее время пришло — сформировался месседж внутри создателей. Обозначилась идея.
Мне позвонил Алексей и сказал: «Я тут с Тимуром и с Ковалевым рожаю» (смеётся) (прим.ред. Тимур Елчин – композитор, аранжировщик; Александр Ковалев – поэт).Мне прислали даже не «рыбу» песни, а некий «тритон»! Сначала то,что я услышал, поставило меня в тупик. Я не ждал такого прыжка в сторону! Мы же всё-таки привыкли работать в определённом векторе. Но тем ещё интереснее! Я не понимал, какое новое существо может вырасти из этого «тритона». Мы начали работу и песня стала приобретать совершенно неожиданные очертания, расцветать, окрашиваться, напыляться, оперяться. Появилось множество интересных красок. И родилась Жар-птица. Но Жар-птица «с зубами» — это сильное существо, которое может за себя постоять. Оно очаровывает своей силой. У меня именно такие ощущения.
А.Р. – От себя могу добавить, что это действительно что-то новое. В последнее время мне стало важно присутствие артиста в студии во время создания песни. Мы с Тимуром, артист – это единый организм. Настоящие артисты никогда не повесят на автора, аранжировщика, саундпродюсера полную ответственность за создание песни. Митя – настоящий артист. Он всегда приезжает на создание песни с нуля. Митя не из тех, кому главное «чтоб качало». Ему нужно больше.
М.Ф. – Это притом, что я абсолютно доверяю Лёше и Тимуру. У нас всё происходит безусловно и по абсолютной взаимности. Тимур практически живёт здесь, в студии. Лёша, как мне кажется, работает круглосуточно. Но я приезжаю по первому зову, и мы вместе работаем над треком. Так и должно быть. Думаю, что во всём мире именно так и происходит. Иногда мне хочется куда-нибудь уехать с командой, в уединённое место, с аппаратурой и записать концерт-альбом.
А.Р. – В этом у нас с тобой мысли сходятся. Я сам часто об этом думаю.
М.Ф. – Мне хочется записать альбом инструментальной музыки. Он будет очень «энигматичный». Я давно люблю эту музыку и уверен, что у нас получится.
А.Р. – Считаю, что мы обязаны это сделать! По той причине, что мы давно созрели. И у нас есть для этого всё – время, ресурсы, что хочешь.
— Тимур, не хочешь озвучить свои мысли о новой песне? А то ты, как всегда, скромно молчишь.
Тимур Ёлчин: — Пусть музыка за меня говорит. Могу только сказать, что мне приятно работать в такой творческой атмосфере. Когда мы писали этого, как назвал Митя, «тритона» — это был чисто энергетический посыл. Не очень внятный, но очень мощный.
А.Р. – Более того, я хотел «переобуться в воздухе» и уже начал писать что-то новое. Но Митя сказал: «Нет, стоп! Я неделю провёл с этой песней наедине и уже знаю, какой она будет, поэтому – спокойно!».
Т.Ё. – Да, мы уже начали делать песню, более привычную для слуха. И Митя заставил вернуться и продолжить работу над треком.
А.Р. – И я очень уважаю его за это! Вообще, очень важное качество в артисте, как и в любой профессии – это вера в себя. По сути ведь всё вокруг – крылья.
М.Ф. – Я — менее, а Лёша — более подкованный музыкант, даже в плане технических штук, новинок и терминов. Но руки – это Тимур. Мы только что-то абстрактное обсуждаем, вдохновенно вещаем, а Тимур уже делает!
А.Р. – Мы можем ворчать, кричать, отплясывать вокруг краковяк – а Тимур сидит и работает в этот момент. Тихо и уверено делает. Тимур на лету ловит, что мы хотим. Я иногда ужасно изъясняюсь: «Дай мне звук мокрее», «Здесь нужно глубже», «Порежь, утопи» — он понимает, хотя любой другой человек счёл бы это бредом сумасшедшего.
В общем, мы молимся, ждём, надеемся и делаем новую глобальную историю. Я счастлив, что у нас есть такая возможность. Это очень важно. Любому творческому человеку необходимо развиваться, идти вперёд, не жить прежними заслугами, постоянно оглядываясь на «формат» и тренды. Нужно делать то, что, прежде всего, тебе нравится. Тогда это понравится «твоим» людям, и это правильно. А «формат» сам себя изжил.
М. Ф. – Это касается и «формата», и много другого. Мы, к сожалению, долгое время были заложниками философии «форматного» образа мышления. Знаешь, как в советское время, когда все должны были быть партийными, а на кухнях шептались о другом. Здесь также. Мы очень долго ориентировались на всякие «форматы». Но настало другое время, появились новые артисты (кстати, выросшие на нас!), пришли новые возможности. Рамки разрушены. Я вздохнул. И если раньше во мне сидело желание раскрепощения, то теперь это раскрепощение реализуется естественным образом в моих проектах. Если ты транслируешь правильную музыку с правильной энергией, то она придёт к своему слушателю. Поэтому мы делаем эту песню не оглядываясь. Она и интересна тем, что непохожа на то, что мы создавали раньше.
— Это в продолжение темы, что хайповая музыка сдаёт позиции, а настоящая возвращается?
А.Р. – Хорошая музыка всегда остаётся! А плохую неизбежно позабудут. И совершенно не важно, какое время. Сейчас кажется, что в 80-е вся музыка была великолепна. А было такое количество барахла, что всё им было забито! Просто теперь этого никто не помнит. Остаётся настоящее.
М.Ф. – Я краем глаза смотрел фильм о журнале «Роллинг Стоун». Мы, артисты, часто плачем, что журналисты несправедливы, даже жестоки. И вот там сидит журналистка, хамка-англичанка, которая нагло курит в лицо Джону Леннону и Йоко Оно и реально гавкает на них, пытаясь обвинить Леннона в появлении на обложке журнала в обнаженном виде. А он абсолютно спокоен! Большинство нынешних артистов просто
встали бы и ушли. Это неприемлемо. Но этот великий человек спокойно слушает и пытается понять причину её озлобленности.
В какой-то момент он отвечает: «Если у меня есть возможность появиться на обложке, то лучше я появлюсь на ней со словом «Мир», а не с каким-нибудь ещё». Я к чему: нужно делать то, что считаешь правильным, и не обращать внимания не людей, которых это злит. В итоге совпадение мира, гармонии, созидания и персоны победит. Люди должны быть конструктивными и созидать, а не разрушать. И всё плохое неминуемо уйдёт, а хорошее останется и ляжет в основу следующих творений.
— По телефону ты упоминал о новой песне группы «HI-FI».
М.Ф. – Да, мы записали и сняли клип на новую песню Павла Есенина. Это некая квинтэссенция творчества и истории группы за 20 лет. Люди поменялись, изменилось время, но осталась узнаваемость. Это неожиданный трипл, который спели Павел Есенин, группа «HI-FI» и Митя Фомин. Раньше это был единый организм, теперь всё называется своими именами. И я считаю, что это правильно. Мы отлично покуражились, мы ни в коем случае не перечёркиваем своё прошлое и даже гордимся им. Но теперь всё по-другому, мы вышли к публике «с открытым забралом». Совсем скоро вы всё увидите и услышите.
— Митя, расскажи о своем концерте.
М.Ф. — Это уже четвёртая «акустика» в Москве.Для меня очень важен живой интерес зрителя. Честно – его трудно поддерживать, оставаясь на одном уровне. В этот раз я меняю концепцию, программа называется «Акустика/Инфинум». Мы готовим минималистичные, но яркие декорации, впервые с нами выйдет на сцену пластическая труппа. Конечно, будут мои музыканты – Freeugolnik. И специальные гости – группа Hi-Fi, чьи песни впервые прозвучат в акустике.Я всех приглашаю 2 декабря в концертный зал «Золотое кольцо»! Это будет манифест «живого» артиста, который всё время делает что-то новое.
Александр Ковалев, специально для Musecube
Фоторепортаж Владислава Бедяева смотрите здесь.
ССЫЛКИ:
Добавить комментарий