Московская группа Cruel Tie, краудфандингом собравшая на запись дебютного альбома более 150 тысяч рублей, весь 2016-й год провела в студии. В поисках самого подходящего звучания на стадии сведения группа сменила нескольких звукорежиссеров, в конце концов отослав записанный материал в Америку. В преддверии совсем уже скорого выпуска альбома парни рассказали Musecube, почему они верят, что 2017-й станет их годом.

– По какому признаку вы отбираете песни для записи?

Руслан Тихонов, бас: Я бы сказал, что это происходит импульсивно. Кто-то один придет и скажет, что песня очень плоха…

Владлен Шин, гитара, голос: …И мы либо начинаем переделывать ее, либо отказываемся от нее вовсе. Например, есть песня “Babel”, последняя композиция, которую мы для альбома переделывали несколько месяцев. Сначала было сложно понять, что нужно изменить, чтобы она подходила под альбом. В ней было слишком много влияния других жанров, которые раньше были для нас в приоритете, но потом наше звучание оформилось. Все началось с песни “Emo Waltz”. Мы ее написали осенью 2015 года или раньше. Тогда я почувствовал, что в нас появилось что-то от эмо. Фолк в нашей музыке был всегда. Может, чуть-чуть брит-попа. Потом мы стали создавать похожие песни. А “Babel” – она не жанровая, очень странная. Но мы так ее переделали, что она теперь подходит к альбому. То же самое с песней “Behaving”. Это был сингл 2014 года, и нас спрашивали: а почему вы не можете записать ее для альбома точно так же, как играли прежде?

Руслан: А уже не хотелось. Потому что у нас изменился вкус к гармониям.

– Значит, в процессе работы над альбомом происходила какая-то духовная драма, и вы уходили со студии уже другими людьми?

Руслан: Это громко сказано. Но были споры во время работы. Допустим, Владик приносит песню, но он играет ее не так, как видит. Нам всем нравится этот вариант, мы говорим: это супер, это хит, – а Влад считает, что должно быть по-другому.

Владлен: Поэтому я решил, что сначала пусть у меня будет полное видение песни, а потом уже я буду ее группе показывать.

– То есть, вы сначала видите образ песни и подстраиваете все дальнейшие действия под это видение? Или результат – это накопление счастливых случайностей?

Владислав Чернин, барабаны: И то, и другое.

Руслан: Чаще мы вокруг песни начинаем что-то придумывать, разбирать песню – как Франкенштейна. Можем старую песню взять и начать, грубо говоря, издеваться над ней. А можем и новую принести и просто пробовать: а что если сыграть ее с такой динамикой, с такими рисунками.

Владлен: Например, к альбому мы переделали свой основной хит “I Know I Know Nothing”.

Руслан: Ее уж точно теперь никто не узнает.

– А как вы воспринимаете критику в духе: зря вы это сделали, раньше было лучше?

Владлен: Были сомнения, потому что люди говорили: мне нравится рифф старой версии, нравится, как она начинается. А в новом варианте осталась прежней только куплетная мелодия. Но мне кажется, и плохо, и хорошо, что мы переделывали старые песни. Плохо – потому что вместо того, чтобы заниматься новым, мы тратили время на старое. Хорошо – потому что теперь эти песни войдут в наш настоящий альбом. Мы считаем, что новый альбом – настоящий, а предыдущие были демками, которые… Мы еще сами были…

— Демками.

Владлен: Да, мы сами были демками! (Смеется) Уровень нашего композиторства был другим. А песни жалко выбрасывать. Потому что, например, “I Know I Know Nothing” мы хотели обязательно играть в будущем. В итоге мы сделали ее такой эмо. И раньше я всегда думал, что благодаря этой песне мы станем известными, а теперь, конечно… (Молчит). Пропало… Как будто это ощущение пропало… (Все смеются)

Вадим Тихонов, гитара, голос: Мы убили песню!

Владлен: Зато теперь ее играть круто.

– А как вы относитесь к тому, что создание новых песен происходит так долго? И все время приходится думать: черт, когда же я стану известным?

Руслан: Я как реалист. Мне не кажется, что это долго. Так надо было.

Вадим: А мне кажется, что это очень долго. Вообще мы очень долго писали альбом. Так никогда мы больше делать не будем. Это точно!

Руслан: Ну откуда ты знаешь?

Вадим: Нет, так писать альбом нельзя.

Руслан: Ты имеешь в виду разбивать запись на части?

Вадим: Ну да. Писать часть песен в январе, потом – в апреле. И мой совет музыкантам: никогда так не делайте. Нужно готовить материал, и сразу за месяц – два писать. Есть такая фишка – ты песню придумал, и нужно ее как можно скорее записать, чтобы осталась эта сырость, искренность.

Руслан: Как горячие пирожки продавать! Но это, кстати, тоже опасно. Бывает, сделаешь песню и думаешь: надо сейчас писать, это круто! А выходит полный отстой. И зачем это выпускать?

Вадим: Да, и такое бывает.

– Вы говорите, ваша музыка приобрела в той или иной степени эмо-звучание. В духе 2007-го? (Смеюсь)

Вадим: Не-не-не! (Смеется) Какой 2007-й? Тот самый! Мид-вест!

– А когда вы к нему пришли? Не особенно типичный для современной российской музыки звук.

Владлен: Я впервые услышал на репетиции слово «эмо», когда появилась “Emo Waltz”. Вадим принес новую песню, я думаю: обычная песня в стиле Вадика. А Руслан говорит: ну это эмо больше. А я думаю: почему эмо? Просто раньше у нас и в мыслях такого не было.

Руслан: А слушать мид-вест мы стали где-то в 2014-15-м.

Владлен: Да я и раньше слушал. Но теперь, когда мы играем каверы на “Fugazi”, я радуюсь тому, что это ближе к моим корням.

– Корейским? (Смеюсь)

Владлен: Нет. Мои корни – это панк-рок! (Все смеются)

Вадим: По жизни панк! (Смеется)

Влад: Я не панк, я – пост-панк! (Смеется) На самом деле панк, прото-панк, пост-панк, нью-вейв, немного эмо – вот мои музыкальные корни. Но, когда мы встретились с Вадиком, был популярен инди-рок, и на этой волне мы сошлись и стали делать именно такую музыку. Но, мне кажется, это было временно. А теперь мы все соединили.

Руслан: Ну а вообще я против того, чтобы быть приверженцем какого-то жанра. Да и все мы. Наш стиль – быть Cruel Tie и по возможности пробовать для себя что-то новое.

– Можете как-то обобщить, что дала вам работа над альбомом, каким по настроению и содержанию он получился, что для вас значит и когда ожидать его выхода в свет?

Вадим: Год был сумасшедший: мы играли мало концертов, но зато много работали в студии. Работа над альбомом дала мне недели бессонных ночей, и это было круто. Тяжело, но круто. Могу сравнить это с экзаменами. Не можешь уснуть по ночам, повторяешь в голове всякую ерунду. Голова раскалывается, но ты все равно продолжаешь думать над песнями, аранжировками, партиями. Для меня эта часть работы – самая тяжелая. Когда нужно думать. А вот сыграть все это на следующий день относительно просто. Хотел бы сказать еще, что студийная работа, естественно, сблизила нас четверых. Понимать друг друга стало проще. Состав с новым барабанщиком Владом Черниным окреп. В общем, результатом я и все мы довольны, и наши слушатели, уверен, тоже его оценят.

Владислав: Я воплотил свою мечту в полной мере, став ударником этой группы и поучаствовав в записи альбома. Все шло своим ходом – долго, но неторопливо и продуманно. Записываться и сочинять было одно удовольствие. Думаю, я все-таки вышел из студии другим человеком, в каком-то смысле повзрослевшим. Мы много всего сделали, обсудили, много чего было выпито, выкурено, прожито. Короче говоря, год был сложный, но крутой, очень крутой – как и сам альбом.

Руслан: Альбом дает нам уверенности на 2017-й. Пришло какое-то душевное успокоение. Вы же догадываетесь, что значит не иметь хорошего портфолио? Альбом – то самое портфолио, которого нам не хватало. Пока мы доделываем его последние штрихи, и поэтому мне все еще сложно воспринимать альбом целиком и хотя бы немного со стороны. Но, думаю, слушателям он очень понравится.

Степан Ботарёв, специально для MUSECUBE

Фотографии — Дарья Кулакова