Когда они появились, их сравнивали с «Animal ДжаZ» и Brainstorm. Сейчас некоторые слушатели ставят их в один ряд с 30 Seconds to Mars. Что же будет дальше? Сольный концерт 23 мая в клубе «Б2» с презентацией нового сингла, запись второго альбома, тернистый путь к славе… Вроде бы все как обычно. Но почему так хитро улыбается главный «радийщик» Иван Генов?

Группа RadioLIFE в Москве всего пару лет. Правильнее даже сказать – в России («квинтет» прибыл из Молдавии). На вопросы «Как?» и «Почему так вышло?» и в целом предысторию группы рассказал Евгений Дротов, клавишник группы.

 — Как вы оказались в Москве?

— Там в Молдавии уже наступил такой момент, когда «или – или». По политическим, национальным аспектам. Гонения русскоязычных, к примеру. Так что пришлось шмотки в руки и вперед, в никуда.

— То есть до 2011 года вы в Молдавии уже успешно выступали?

— Ну да. Забивали клубы.

— И назывались также – RadioLIFE?

— Нет, название RadioLIFE появилось как раз здесь. Там мы назывались по-другому – «Линия Out».

— Что послужило причиной для смены названия?

— Ой, долгая история. Направление сменилось, и название тоже. В общем, все случилось так, как должно было быть.

— А с чего начинали играть? С каких направлений?

— Я начинал в родном городе, в другой группе в качестве гитариста. Играли что-то адское совсем, орали в микрофон. С 11 лет я слушал Metallica, Cradle of Filth…Все такое адское, демоническое, кричащее и иногда совершенно не музыкальное. И как-то мне позвонил барабанщик, который играл с Ваней Геновым, и спросил, хочу ли с ними сыграть? Ну, я и согласился. Отыграл один концерт как второй гитарист. Почему-то всем понравилось, и вдруг я стал их клавишником.

— Да ты виртуоз. А музыкальное образование у тебя есть?

— Нет, и ни у кого нет.

— Тогда как же вы пишите музыку?

— Есть на кого равняться, учиться. Нам много дала студия, в которой мы записывались. Там есть человек с мозгами, Влад, звукорежиссер. Он нам много дал в плане понимания концептуальности, аранжировок.

— А равняться на кого именно?

— Если брать запад, то это Linkin Park, 30 Seconds to Mars. То есть такие «фирмачи». Их слушают, и они оправдывают свою популярность. Можно и классику послушать.

— Классика вроде далека от рока…

— Почему? В музыке ее часто используют. Просто осовременивают. Этно-мотивы также. Вот равняться на них, брать пример, в общем смотреть. Разумеется, сам подход брать, манеру, а не готовые куски. Самому неинтересно все готовое использовать. Идеально что-то новое, конечно, все равно не придумаешь, но чем больше багаж, шире музыкальный кругозор, тем легче. Я вот когда пришел к ребятам, меня резко пересадили на более легкую музыку.

— Ломка была?

— Ломало дико. Я мог раньше слушать какую-то легкую музыку, но так, одна – две песни под настроение. А тут нужно было взять и полностью поменять все вкусы. Но ничего, нормально. Сегодня весь день слушал Майкла Джексона. Крутой чувак был, конечно.

От прошлого группы RadioLIFE к ее реальности помогал перейти солист Иван Генов, хотя многим поклонникам он больше известен как Ян. 

— У вашей группы очень символичный логотип. С пацификами. Что он обозначает?

Женя: Это скорее ближе к рунам, чем к пацификам. Идея гармонии. Инь и ян, если образно. Но пока у нас доминирует та, что смотрит вверх. Она же представлена на обложке «Беспроводной жизни».

Ваня (поправляет): На лице смоделированного образа идеальной женщины.

— Значит, так ты представляешь себе идеальную женщину?

— Не знаю. Для кого-то это может быть идеал. Например, для меня (лукаво улыбается). Восприятие красоты — оно же абсолютно субъективное. Можно, допустим, общепринятый образ красоты не принимать лично для себя. Многие обожают Анджелину Джоли, а мне она не нравится. Красоту можно принять после того, как ты ее увидишь вживую. Когда ее аура воздействует на тебя. Тогда создается полный образ. А так по картинке – это все равно, что в фантик влюбляться. Например, увидишь «Сникерс» в рекламе и кажется «Круто!». А в итоге «Вечерний Кишинев» все-таки вкуснее. Также и с музыкой.

— По поводу музыки. Вас пока причисляют к роковым группам. Видимо, потому что вы побывали на «Нашем радио», «Нашествии»…

— Нет, мы не рок и даже не позиционируем себя так.

— Тем не менее, в статьях и интервью о вас часто мелькает это понятие…

— Да, альтернатива и все такое… Я считаю, что в 2006 году, когда был пик эмо-волны, рок-музыка вообще себя изжила. Она стала классикой. Например, метры Deep Purple, ACDC, Queen – это уже классика, сформировавшийся стиль жизни, музыки. А все что сегодня делается, особенно в постсоветстком пространстве, это далеко не рок, даже если брать такие легенды как «ДДТ», «Кино». Там больше протеста, взятого за основу рок – движения. А сама музыка далека от рока.

Рок – это прежде всего темперамент исполнения. А здесь его нет, и не будет. Для того, чтобы играть настоящий рок, надо быть за океаном среди негров, которые блюз играют и пропитаться этим. Потому что в любом случае негры в музыке и в спорте всегда будут вести… У меня есть один хороший друг, который здесь был лучшим. Он уехал жить туда, за океан, и говорит: «Когда я приехал туда, я неплохо играл на гитаре. А сейчас уже почти хорошо». Поэтому мы так сильно любим клавишные. Потому что найти у нас гитариста, который бы хорошо играл рок или обладал особой, индивидуальной манерой игры – раз-два и обчелся.

— Виктор Зинчук?

— Виртуоз, конечно. Но не музыкант. Он один, сам по себе – шикарен. Мне вот нравится гитаристы групп: «Океан Ельзи» и «Animal ДжаZ». Джонсон из «Animal ДжаZ», потому что маленький (улыбается). Такой гитарный Наполеон.

— «Океан Ельзи» – достаточно роковая постсоветская группа. Как ты считаешь?

— Они используют многие старые приемы и обрабатывают их очень красиво на современный лад. Если в целом говорить об Украине, то на территории бывшего СССР они – номер один по музыкальным продуктам. У них есть два проекта, которые круче всех и в России, и в Белоруссии, и вообще – это «Океан Ельзи» как раз и «Бумбокс».

— Я так понимаю, что у тебя музыка подразделяется на множество категорий: русская – нерусская, новая – старая… А в целом как ты видишь музыку?

— Музыка должна быть четкой по образам. Если это ясный образ, и люди, которые на сцене, действительно переживают то и живут тем, что несут, это стоит внимания. Пусть это даже будет Валентин Стрыкало. Это круто. Без капли иронии. Или Юрий Шевчук. Это стоит внимания! И это не я признаю, а народ, который ходит на его концерты. «Мир номер ноль» – культовая пластинка в русском роке. Я преклоняюсь перед ним за это. Я, конечно, больше люблю его лиричные песни, но этот альбом крутой.

— А про свою музыку что скажешь?

— Она не моя, она наша и состоит из пяти элементов: земля, вода, воздух, огонь, дерево. И в принципе, если это смотреть в рамках нашей группы, то каждый из музыкантов соответствует какому-то элементу.

— А ты кто?

— Огонь (хитро посмеивается)

— А Женя?

— Он вода. Тихо, медленно течет, точит камень. Медленно, но уверенно.

— Почему так много различной символики в вашем творчестве?

— Я по образованию историк и на втором курсе читал восточную мифологию, восточные религии. Особенно интересовал буддизм и ламаизм. В определенный момент даже почувствовал себя буддистом.

— Момент был продолжительный?

— Нет, потому что в глубине души я все-таки романтик. Любовь и все такое. А от этого всего в буддизме нужно отказываться. Я понял, что традиции, в которых я воспитывался, мне ближе и православие на данный момент, как систематизация ценностей, больше подходит. Но изначально все это берется из славянской культуры, о которой очень мало данных в истории. Потому что они были уничтожены за счет нападений с востока, запада, а последней каплей стало крещение Руси…

Хотя бы та же символика круглого стола. Вот почему круглый? Потому что нет углов, и все, кто за столом, на равных, и слово каждого имеет значение. И никакой агрессии не было в жертвоприношениях. Не было ни человеческих жертв, не было вот этого христианского покаяния. Разговор с богами и стихиями был на «ты». Нужно было просто осознать, что ты не правильно сделал и попросить прощения, как я, например, могу попросить прощения у Жени (смех). И философия антропоцентризма берется именно оттуда, из этой культуры. Понятие любви тоже очень интересное. Есть мнение, что часть Кама Сутры взята у славян. И что порох они придумали раньше, чем китайцы. Те просто украли технологию.

— Как интересно!

— Да. Сейчас православие себя как система ценностей за счет священников-кгбшников и священников на джипах, которые сбивают людей и потом за это не несут ответственности перед обществом, изживает себя. Граждане России из Дагестана и Чечни преданные исламу поглощают население под себя. И это может показаться необратимым процессом. Но если верить прорицательнице Ванге, будущее за Россией. И я, хоть этнически не русский, но носитель русской культуры, очень хотел бы, чтобы мой вклад в музыку как-то повлиял на мышление будущих поколений. И я не считаю это абсурдом. Мы много бываем на выездных концертах типа дней города и все маленькие, которые приходят на концерт, нас понимают. Те, кто, к сожалению, уже не будут слушать группу «Кино» и «ДДТ». Те, кто уже смотрят группу 30 Seconds to Mars и другие – они в один ранг с ними ставят уже нас! Я это не придумываю. Просто зашел как-то почитать, что творится в социальных сетях, а там запись где-то «Я слушал марсов, а теперь и RadioLIFE» И мы такие «Опа! Прикольно!»

— Как ты сказал, «будущее за Россией». Это тоже причина, почему ты переехал в Москву?

— Мы с 2004 года музыкой занимались у себя в Молдавии. Женя-то уже примкнул позже всех. У нас был проект «Исток», похожий на «Калинов мост» и «Пикник» одновременно. Свое что-то было, но без динамики. И еще тогда мы хотели оказаться в Питере с концертами и прочее. Но мы не знали систему музыкального рынка. Мы думали, как и многие группы сейчас думают, что тебя заметят какие-то продюсеры и скажут «Ты крутой!» – и у тебя в один момент, забитый зал. Но оказалось, что нужно биться за существование. По законам природы – естественный отбор.

— А чем биться приходиться?

— Честностью. Помнится, я как-то назвал Пола Маккартни фигней в эфире радио «Маяк». И битломаны стали жестоко меня троллить. Но я не назвал конкретно Маккартни фигней. Я высказался против их поддержки Pussy Riot. Потому что я считаю, что если в стране, в ее столице, в православном храме такое учудить, это на самом деле оскорбление ценностей христиан. И высказывания артистов из других стран в пользу Pussy Riot – это неправильно. Тебя пригласили в гости, ну пой свои песенки, тебе гонорары платят, и вали, не лезь. Россия имеет полное право прикрыть рынок для Мадонны, Red Hot Chili Peppers и даже сэра Пола. Вот придет ко мне домой Маккартни и скажет: «Чувак, ты не правильно постелил ковер». Я скажу ему: «До свидания». Или пусть съездит в Дагестан и скажет: «Вы не тому молитесь». И все, нет Пола Маккартни!

— Честность – вещь хорошая. Но ведь не только она помогает вам добиваться успехов?

— Мы просто очень хорошо умеем работать с синтезаторами (смеется)

— Знаешь, на Арбате тоже неплохо играют…

— Да мы не против там выступать, но говорят, там надо кому-то платить за место (улыбается). Может они даже зарабатывают больше нас на данный момент. Хотя для уровня Молдавии нам платят почти неплохо.

Дело в том, что мы приехали в Москву уже с конкретной целью. У нас уже была идея того, что мы хотим сделать. Мы прибыли полным составом из Молдавии. Правда, гитарист через две недели уехал обратно. Не выдержал. По сравнению с Кишиневом тут бешенная динамика. Мы когда первый раз вернулись в Кишинев после Москвы, подумали, что время стоит. Ну и гитарист не адаптировался просто. Но так и должно быть.

Сегодняшний гитарист – он полноценная единица коллектива и в плане креатива, и всего остального. А бывший, конечно, что-то создавал, но с ним нужно было все время нянчиться. Он был морально слаб. Это такая сфера, где ты не должен быть пустышом. Почему о нас хорошо отзываются? Потому что мы выходим на сцену, и каждый что-то выкладывает из себя. А если ты пустой, то, сколько бы тебя не раздували, ты лопнешь и все. Я вижу сегодня много проектов, которые раздувают по старой технологии. При этом они так уверенно говорят на камеру, что они искренние и честные. Но я им не верю. Вообще.

Вот то, что делал Цой, было честным. Он не был позером. Также как и Шевчук. Хотя он любит эпатаж.

 Так ваша задача в том, чтобы человек направил взгляд внутрь себя?

— Да. На то, что заложено прямо в нем. И откуда приходят часто смски типа «Проснись и пой», к примеру. Есть такое мнение, что изначально каждый человек хороший. Это так и есть. Это созданная жизнь. Потом мы медленно растем. Нас сначала в садик отдают, в школу, затем в университете полностью портят. Если ты не личность, в университете из тебя вообще идиота делают. И потом ты получаешься такой систематизированный квадратик. Как ни крути, все прикольно. А если вернуться туда, в начало, где пока тебе не прививали язык, вероисповедание, культурные ценности и прочее, там ты независим Ты – беспроводная жизнь. У тебя нет никаких завязок ни к чему. И вот там и надо копаться.

— Ты каждого своего слушателя пытаешься к этому обратить?

— Сейчас на наши концерты ходит постоянно много интересных людей. Я их лично знаю. Они изначально достаточно образованны и эрудированны. Я их ничему научить не могу. И мне самому интересно, почему они полюбили то, что мы делаем и ходят. У нас получается такой взаимный интерес.

Вот он, феномен беспроводной жизни. Мы говорим о том, что она есть, в своих песнях, которые на первый взгляд могут казаться простыми. А когда начинается расшифровка, то можно найти много символов. Моя первостепенная задача была сделать именно так, чтобы это было просто и запоминающееся. А потом углубляешься и можешь накопать интересный символизм. Ну и еще мы стремимся призывать к тому, что каждый человек изначально хороший.

На закрытом мероприятии банкиров в «Известия Hall», когда мы заиграли песню «Не верю никому», они все вышли на танцпол. Почему? Потому что это их внутренний мир. Они врут каждый день. И их обманывают. И эта песня ответила их внутреннему состоянию. Они уже пьяные, готовые, но не верят никому. И это все живет в них. Притом, что песня изначально не посвящалась банкирам. Это личное переживание. Но у нас получилось достучаться до человека.

Вот ты сидишь с человеком, разговариваешь, и у тебя рождаются идеи. И наша музыка тоже самое. Я часто пересматриваю наши лайвы и мне очень интересна реакция публики. Например, на разогреве The Rasmus. Мы вышли на чужую аудиторию. Перед выходом на сцену я говорю: «Ребят, тут два момента. Либо в нас полетит все, либо все будет круто. Но если в нас полетит все, мы побьем все на сцене, и The Rasmus не выйдет». И благодаря нам The Rasmus вышел на сцену. И ничего печального не произошло. И действительно было приятно. Народ, который тебя не знает, был с тобой на волне. Нет, после этого мы не проснулись тысячниками, «Б2» не забился на нашем сольном концерте, но оттуда люди стали приходить к нам и слушать нас. И это уже интересно.

— Как думаешь, 23 мая насколько будет забит клуб «Б2»?

— Не знаю. Мы еще не тот коллектив, который можно причислить к тысячникам. Или нас где-то назвали «стадионниками». Нет, мы можем выйти на стадион и все это красиво преподнести, но мы не соберем его. И меня часто волнует этот вопрос, почему даже «Б2» мы не забиваем битком. Значит, на данном этапе мы заслуживаем десять человек в зале. Вот и все. А чего разочаровываться?

— Так все просто и по-философски …

— Ну а что? Если ты сегодня не ешь бутерброды с икрой, значит, ты их не заслужил.

— А как создавалась «Беспроводная жизнь»?

— Эта песня сочинялась изначально весьма интересно. Сначала написали музыку, поехали на студию и там, в процессе работы, родился текст. И когда уже были готовы аранжировки, я понял, что вот, наконец-то, мы нашли ритмику, музыку и композицию, которая нас характеризует.

— То есть первый альбом «С чистого листа» вас еще не характеризовал?

— Нет. Я думаю, что вот сейчас будет ближе. То, что мы дальше запишем. Можно было выбрать и другое словосочетание для названия песни, конечно. Нас как-то спросили, что значит название группы RadioLIFE? Мы и расшифровали его. Радио – это система без проводов. Соответственно, беспроводная жизнь. И если в поисковиках забить эту фразу, первым делом они дадут ссылку на нас. Это первое, что мы сделали сами, отличное от других, не похожее ни на кого. Независимо ни от кого. С кем раньше нас могли сравнить.

— И с кем сравнивали?

— «Animal ДжаZ». Прям вторые. С Brainstorm наши ранние песни формата инди-поп.

— Понятно. Так сейчас у вас основная работа над вторым альбом идет?

— Мы хотим полностью сделать готовый творческий концепт, Не только альбом. Клипы с интересным сюжетом. И немножко будем раскрывать то, что мы делаем. Покажем людям, которые называют нас чересчур примитивными и они в школе писали такие стихи, что лежит под простыми словосочетаниями.

— Съемки рабочих моментов?

— Будут. Покажем кусочек нашей кухни. Потому что это всегда интересно, как и что происходит. В Питере, например, очень вкусная шаверма. А питерцы говорят: «Вы видели на улицах кошек? Они все вот там вот…» Так что мы хотим показать, что мы используем только «экологически чистый продукт». То есть темперамент, пять элементов и больше ничего.

— Пока, как я понимаю, вы еще в начальной стадии?

— Сингл «Беспроводная жизнь» – это только отправная точка. Это не самый крутой трек. У нас есть еще три заготовки, две из которых, на наш взгляд еще круче, третья пока сырая. И есть еще идеи. Мы просто расширили свои возможности в рамках нашего стиля, который есть в первом альбоме.

Будет больше музыки. Если брать песни, то в них очень короткие тексты. Четверостишье и припев. Формы повторяются. Сейчас мы формы начинаем расширять.

Будет больше электронщины, но не готовые лупы, как любят сегодня группы: купили «Мабук», скачали мэссив, нажали одну кнопку и заиграли музыку. Мы все эффекты, все лупы, крутим, вертим, сами, практически создаем с нуля и это интересно. Конечно, можно купить крутой гитарный процессор, в одно нажатие все совместить, ударить по одной струне и больше ничего не делать, потому что музыка готова. Цифровые технологии помогают. А интересно эти цифровые технологии и музыкальные сознательно использовать. Потому что тот же Skrillex, звук, который он создал, по нему его же и узнают. А этот звук он сам крутил очень долго. Из трех он совместил в один.

У нас группы, которые играют электронику, используют уже готовые сэмплы. И это как бы дешево звучит. Это далеко не Linkin Park. Мне кажется, мы уже сознательно доросли до того, что можем звучать как они. Просто не хватает пока технической базы. Но мы к этому стремимся, чтобы это у нас было.

Чтобы в постсоветском пространстве появлялись группы, которые будут приезжать на «Кубану» и на фоне группы Korn выглядеть не хуже. Это важно. Потому что если поставить перед Korn сегодня любую альтернативную группу, то это будет выглядеть как детский садик и выпускники вуза. Это все в голове должно быть.

И эстетика поведения. Я не люблю группы, которые относятся к публике как к толпе. И сочиняют тупые песни. Песня может быть простой, но не пустой. Но не делать этого «Катя, привет, как дела? Я еще не родила». Я это вчера слышал и спросил девушку: «Вы точно поете рок?» И она ответила: «ДА!»

Вот после этого Максим божественна. Честно. У нее хотя бы есть «Вдоль ночных дорог, не жалея ног». Но не «родила», не вот этот вот. И она себя не позиционирует как рок. И ей можно поверить. Девочки в общаге когда я учился, слушали ее в каждой комнате. Значит, она заслужила сознание этих девочек, для которых Юрий Шевчук – безголосый петух. Ну и клево. Она не самая плохая артистка. Да я хотел бы больше честных артистов. Ты вот ее спрашиваешь, а она так наигранно говорит, что у нас честный рок, а потом она еще «не родила», оказывается. Печально.

Женя (шутя): Потом родила непонятно от кого.

Ваня: Я когда читал комментарии на «Нашем Радио», меня причислили к чуваку, который говорил: «Папа, папа, купи мне гитару, я хочу нравиться девушкам» А я рос без отца. В 15 лет тянул все дела мужика в семье. И меня считают папеньким сыночком. Поэтому сначала узнай, кто это, потом говори. Я тоже могу сказать «Лагутенко похож на педераста». Но я не знаю, кто он и как, мне важно то что он играет. У него ведь даже дети есть, по-моему. Или ходят слухи, что Земфира – лесбиянка. Я не уверен в этом. Я слушаю ее музыку, анализирую. Мне нравится, что клево сделано, что действительно хорошая артистка. (к Жене) А может это ты у папы гитару просил?

Женя: Не, я сам делал

Ваня: Андрею (Андрей Парфенов, ударник RadioLIFE) отец долго барабаны не давал. Долго он его уговаривал. Потом дал и он их за две недели убил. Вадик (Вадим Негруца, бас-гитара), например, копил на гитару сам. Ему не хватило денег. Сначала купил корейскую, потом Fender. Продал старую, занял денег, купил, год после этого отрабатывал, потому что для Молдавии 2000 долларов – много. Женя на клавиши зарабатывал мимом на корпоративах.

В Одессе про нас как-то сказали. Нас там две группы разогревали. И отец одних из ребят, которые там выступали, сказал другому: «Если в твоих столько же денег вбухать, сколько в этих, то они будут не хуже». Ну, если 00000 рублей вбухать…

Мы просто работаем много. Репетируем. Поэтому есть результат. Надо работать.

— Работа работой, а связи все равно нужны

— Если бы у нас были связи, то мы бы уже… У нас есть материал и в формате «Русского радио», хоть сейчас. И на «Нашем» покрутили, покрутили, а потом сняли. Мол, на вторую неделю голосований не прошли.

 По музыке вы кажитесь ближе к радио Maximum…

— Ну, в принципе, Игорю Панькову мы нравимся. И он пробовал нас порекомендовать на Maxidrom. Но, опять же, мы пока не собираем тысячные залы, чтобы организаторы Maxidrom обратили на нас внимание и взяли на этот фестиваль. Потому что на любом фестивале есть система: агенты, которые работают по артистам, заходят «В контакт» на твою страницу и если у тебя есть пять тысяч подписчиков, неважно, кто эти пять тысяч, у тебя есть шансы попасть. У нас их нет. У нас их 1600 человек.  Поэтому агенты не спешат нас приглашать.

Если бы мы заслужили пять тысяч подписчиков «В контакте», они, наверное, были бы. Но пока люди не добавляются. Просто слушают песни. Но мы смотрим дальше.

Я уверен, что это все будет услышано, потому что это все чистое и настоящее. Для всего надо время. Это иллюзия, что тебя увидели, показали и ты всем понравился. На данном этапе много интересных людей, которые посещают наши сеты. Они приводят своих друзей, и те начинают нас посещать. Соответственно, и мы растем. Нельзя как бы сразу приехать в Москву и стать знаменитым. Много людей тут хороших и талантливых, которых тоже должны услышать. Победим ли мы в этой борьбе, это другой вопрос.

 

Беседовала Полина Жорова, специально для MUSECUBE

Фото Евгении Пайковой и Владимира Кальяна