Конечно, в проекте «Челси (а может и во всей «Фабрике звёзд») Роман был ведущим рок-вокалистом! При всей «лёгкой» форме материала роковую подачу скрыть было невозможно. Да Рома особенно и не пытался. Отыграв положенное в «бойс-бэнде», артист не просто «выпорхнул из гнезда», он «выпорхнул» аж в США. Где живёт и работает и по сей день, не забывая, однако, о родине. В России у Архипова остался круг поклонников, ждущих его новых песен, клипов и посещений (желательно с концертами). В один из таких редких визитов мы встретились с Романом и поговорили о его жизни там и здесь.

Выражаем благодарность бару «Goos’to wine» за предоставленную возможность проведения интервью и фотосъёмки.

— Ром, давай сразу определимся: под каким именем ты сейчас работаешь? Имена и написания у тебя менялись: ROMAN., Роман Архипов, Roman Band, Troy Harley.

— Имя одно – моё. Но Roman Band гуглится лучше, чем ROMAN. Да, имена менялись. Но по сути – одно и тоже.

— Почему так часто менялись?

— По разным причинам. Я приехал в Америку, у меня был контракт и я работал под достаточно смешным для меня именем Troy Harley. Это придумал менеджмент. Уж не знаю, чем они руководствовались. Возможно, русские считают, что для американского рынка это благозвучно. Для американцев это – великовозрастный, небритый, вечно сплёвывающий ковбой. А креативные россияне считают, что это удачное имя для порно-звезды. Поэтому и было смешно.

Когда я стал самостоятельным, то стал именоваться ROMAN. Потом я нашёл нового продюсера и было решение просто оставить моё имя.

— То есть, ты остаёшься ориентрован на американский рынок?

— Я живу там, моя команда в Штатах, продюсер тоже. Почему-то именно в этот приезд много вопросов на тему: «Почему ты не работаешь и не живёшь здесь?».

— А почему ты не работаешь и не живёшь здесь?

— Конечно, я хочу работать и здесь, но у меня есть цели и задачи, которые я должен достигнуть там. К тому же, мы живём в XXI век, я в любой момент могу сесть на самолёт и через 12 часов оказаться в России, в Китае, в любой точке. Мы сейчас все – граждане мира. Это никаким образом не связано ни с каким патриотизмом. Я — музыкант, это моя работа. В США у музыкантов огромный опыт, более поставленный бизнес и гораздо интереснее работать, чем здесь. К сожалению. Но как только я чему либо научусь там — я внедрю это здесь и поделюсь с другими.

— У тебя есть компания, в которой ты занимаешься продюсированием клипов. Вы снимаете видео российским или американским артистам?

— Эта история случилась спонтанно. Мне нужно было зарегистрировать компанию. Ко мне обратился Виктор Дробыш, спросил, есть ли у меня возможность помочь снять клип Настасье Самбурской. Когда то мы с Виктором обсуждали подобную возможность, я ведь знаю достаточно много людей в Голливуде, занимающихся этим. Но до дела не доходило, а тут появилась необходимость. А в Америке всё достаточно непросто по юридическим вопросам и просто так перевести большую сумму денег на съёмки клипа не получится. Я сделал компанию, её надо было как-то назвать. Мой креатив достаточно прямолинеен, я взял свои инициалы и ассоциативные ряды – солнце, развления… Ну и назвался «R.A.Entertainment».

— Так с Троем Харли ты завязал окончательно?

— Ну, во-первых: это имя мне не принадлежит. Во-вторых: оно мне никогда не нравилось. Я подумал – зачем оно мне нужно? Песни я исполнять могу, но они мне не принадлежат. Имя осталось у менеджмента, а расстались мы явно не друзьями. Они до сих пор говорят обо мне разные нелестные вещи, прикрывая свой непрофессионализм. Мне это обидно слышать, если честно. Хотя… я долго работал над имиджем весёлого пьяного раздолбая, значит – сработало! Но всё равно неприятно.

— Сейчас у тебя другой менеджмент?

— Сейчас я работаю с Томми Моролда, уже года 2. Это человек, который открыл «Imagine Dragons», например. Мы с ним случайно познакомились. В тот момент мне было непросто. Когда нибудь я напишу автобиографию или дам большое интервью на все эти темы. Рассказывать о том, как мне было тяжело – глупо, потому, что всё ещё тяжело. Я всё ещё карабкаюсь. Настанет момент когда можно будет сесть в кресло, выпить кофе, закурить трубку и сказать: «А на самом деле было всё вот так…». Так вот, Томми – скорее продюсер, чем менеджер. Всё это время мы работали над песнями. Сейчас идёт процесс реализации альбома.

— То есть, альбом готов?

— Даже больше, мы 30 песен написали. Мы писали, искали звучание, боролись с акцентом. До сих пор не могу сказать, что мы окончательно всем довольны.

— Но от акцента избавился?

— У меня всегда будет акцент, я же не родился в Америке. Главное, чтобы он не был кондово-русский, как учат в школе: «Май нейм из Рома, ай лыв ин Москоу». С произношением есть нюансы, но они решаемы. В пении это не заметно.

— Ты – первый из наших артистов, который честно признаётся, что он поёт с акцентом! Обычно, наши с пеной у рта доказывают про «чистейший английский», хотя там явно прёт «рязанщина».

— Увы, это так. Могу подтвердить, как человек, работающий над этим. Многим лучше вообще не петь на английском, особенно в телепроектах типа «Голоса». Талантливые ребята, отличный вокал, но как начинают петь на английском – слушать невозможно.

— Следишь за «Голосом»?

— Иногда смотрю в интернете, друзья выкладывают в Фейсбук. Знакомые лица приятно видеть. Ну и здорово.

— Много знакомых после «Фабрики»?

— Ой, да все те же самые люди! Или тот же Новогодний огонёк, ежегодное разочарование. Вообще никто не меняется. Это потрясающе, особенно оттуда. Там не сильно отмечают Новый год, там Рождество. Поэтому мы начинаем где-то в час дня, когда в Москве уже полночь. Не так буйно отмечается, конечно, как в Москве. Включаем телевизор, смотрим речь российского президента. Потом Огонёк, обычно первые три номера. Артисты хорошие, но что они поют из года в год! «Давайте выпьем за то, чтобы нам за это ничего не было». Полублатная какая-то лирика! Ну, ведь праздник же! Неужели нельзя спеть что-то светлое, чистое?! И становится «обидно за державу».

— С одной стороны, твой друг Арсений Бородин своей победой доказал, что талантливые рок-артисты могут обходить мейнстримовских попсовиков, но это скорее исключение из правил. С другой стороны, в этих конкурсах идёт какая-то дикая поточность, стирающая индивидуальность. Сейчас запущена новая «Фабрика звёзд». Как относишься к этому?

— Мне приятно, как человеку, который имел к этому отношение. Я не стыжусь своего участия в «Фабрике», как некоторые мои коллеги. Для меня это был опыт, который, по сути, подарил мне новую жизнь 11 лет назад. Это было здорово, очень интересно! Да, она была несовершенна. Не было возможности писать живой звук так качественно, как это можно делать сейчас. Технический опыт приходит со временем. Я не знаю, сможет ли канал МУЗ-ТВ дать молодым ребятам такую же популярность. Всё-таки, Первый канал – это махина. Безусловно, желаю, чтобы рейтинги были не меньше. Не знаю. Должно быть здорово.

— Марк Тишман в интервью мне сказал, что формат «Фабрики» принципиально отличается от форматов вокальных конкурсов, именно поэтому он будет популярен. Согласен?

— «Голос» очень хороший проект, он показал публике, что в стране очень много действительно здорово поющих людей. Но не подарил большого количества заметных артистов и проектов. Кто-то выступает по ресторанам – и всё.

— А стране нужно такое огромное количество ресторанных певцов и свадебных ведущих?

— Не знаю. Я не министр культуры. Тут же никто не думает о том, что нужно стране. Эти проекты направлены на рейтинги, на заработок денег. При чём тут российская культура? Хотя, я смотрел американский «Голос» и видел, что в каких-то моментах Россия выше на голову. Не всегда, но попадались. Наши поют на очень серьёзном уровне, это здорово. Есть очень добрый проект на НТВ, изначально сделанный для помощи ребятам. И это замечательно.

«Голос» — проект, который показал много вокалистов. «Фабрика» — проект, подаривший много песен. Песни живут до сих пор.

— У тебя ведь «Золотой Граммофон» именно с «фабричной» песней?

— Да у меня все «Граммофоны» оттуда! «Чужая невеста» — самая любимая публикой. У нас с «Фабрики» был очень мощный выстрел сделан.

— У твоих коллег по «Челси» свои сольные проекты, но периодически они выезжают на гастроли втроём под привычным именем. Нет искушения, ввиду своей географической труднодоступности выкатить серьёзный ценник и покататься с парнями?

— 1,5 года назад я созвонился с Сеней Бородиным и напомнил, что «Челси» 10 лет исполняется. Может что-то сделаем по билетам или благотворительно? Чисто по фану! Это ж было отличное время в нашей жизни. Сеня был «за», Лёша Корзин тоже вроде был не против. Не знаю, как Денис Петров – мы с ним не общались. Но суть в том, что группы «Челси» сейчас не существует в медиа-пространстве потому, что проектом нужно заниматься. Каждый из парней занимается своими проектами. Группа выступает на старом материале, есть какие-то концерты. Но по сути, проекта «Челси» в медийном понимании нет, над этим никто не работает.

— Некоторые группы с похожим «багажом» выпускают одну песню в три года – и нормально катаются себе на былых заслугах.

— Да тут и новый материал уже не важен. Главное – напомнить о себе и дальше петь песни, любимые в народе. Мне хотелось большего. Я так не хочу.

Хотя, я ведь изначально не хотел быть в группе «Челси». Но у меня был контракт и меня никто особо не спрашивал. Мы по-человечески договаривались с Дробышем. Я понимал, что для меня многое сделано и я не мог, как некоторые, просто разорвать контракт и уйти. Я согласился на это и не жалею. Это был колоссальный опыт, это было очень интересно и здорово. Самое главное – весело! Но в какой-то момент я понял, что не хочу состариться, распевая песню «Чужая невеста». Мне хотелось большего.

— Мне кажется, что по вокалу и образу ты изначально – рокер.

— Я и на «Фабрику» пришёл в надежде делать рок. У меня голос такой: мне петь хоть под гусли – будет рок! Даже не знаю, хорошо это или плохо. Но я всегда был сторонником качества. Я всегда боролся за то, чтобы группа вживую хорошо звучала. Мой папа был директором группы, поэтому многие творческие моменты внутри коллектива шли от меня – гитары и прочее. Потом все подхватывали. Я не пытаюсь себе цену набить, просто изначально мы видели неодинаково. Сеня, например, хотел, чтобы это был танцующий коллектив, по типу «N’Sync». Он же был самый молодой, очень любил соул – Крейг Девид, «N’Sync». Сейчас-то по нему и не скажешь, он очень поменялся. И Денис любил танцевать. А когда мне сказали, что я буду в «Челси» я сразу заявил, что танцевать не буду! Я не умею этого делать, я худший танцор на планете! В общем, я с гитарой и не трогайте меня. Поэтому проект стал более музыкальный, чем танцевальный. Были свои сложности – коллектив живой возить и другое. Но, тем не менее, я считаю, что приложил руку, чтобы «Челси» звучали определённым образом. Не сочтите за манию величия, это некая констатация. Для меня это было важно. Я делал треки, копался с компьютерами, был результат.

— Ты не пытался с самого начала поговорить с Виктором Яковлевичем на тему того, что ты хочешь петь рок? Был бы изначально такой проект, как у Саши Иванова (IVAN).

— Пытался. Но когда всё завертелось, мы поехали на гастроли, то было бы глупо настаивать. Я пытаюсь мыслить рационально. Было бы странно в середине проекта предлагать делать нечто кардинально другое. Решили бы, что я с ума сошёл. Всему своё время.

А Саша — очень талантливый человек, мы сейчас с ним дуэт записываем. Мы с ним вот только лично познакомились на дне рождения Дробыша. Что-то вместе попели, погуляли. Он хороший парень. Как-то быстро всё получилось. Там несложная песня, Саша её написал, мне она очень по душе. Голос у него отличный, пишет, играет, человек замечательный – это важно для артиста.

— Расскажи о твоём дуэте с Юрием Башметом.

— Как только мы прилетели в Сочи, у меня появилась мечта. Тогда было принято решение, что Сочи станет столицей Олимпийских игр, мы на Первом канале у Андрея Малахова пели «Россия – чемпион!». Я представлял, что спеть на открытии Олимпиады – определённый уровень для артиста. Некое признание. И я подумал, что нужно сделать к этому времени нечто серьёзное. Но время быстро шло. Оставалось всего месяцев 9 и я решил: чтобы туда попасть, надо уже написать песню! С моим гитаристом мы написали песню и я стал искать пути к оргкомитету или кому-то ещё. И каким-то чудесным образом эта песня попала к Юрию Башмету. Он потом рассказывал, что у него лежали пачки песен, он включал и каждый раз с ума сходил. Услышав мою песню, Юрий Абрамович был приятно удивлён. Так началось взаимодействие, общение. Должны были поставить на закрытие Олимпиады – она простая и эпичная, такой и хотелось её написать. Ведь во все века во время проведения Олимпиады войны останавливались. Мир во всем мире. Я и старался написать нечто простое, доброе, почти детское, о дружбе, о любви. Я представлял некий грандиозный симфонический финал, совмещённый с рок-музыкой. Так и получилось. Я выступил на Олимпиаде! Правда, не на закрытии. На Башметовском фестивале, в день открытия.

— Ты давно не выпускал клипов.

— Вот совсем недавно снял новый, скоро выйдет. Песня называется «Damage Control». Всю ритм-секцию сделал тот же человек, который работал над хитом всех времён и народов «Believer» группы «Imagine Dragon». Практически помог в продюсировании. Она близка по эстетике, что то среднее между треками «Imagine Dragon» «Radioactive» и «Believer», там вообще очень мало чего, кроме ритм-секции. Она странная, клип получился ещё более странный. Даже для меня. Но клип очень красивый. Я даже не ожидал. И предыдущее видео, и это, снимала тот же режиссер, с которой мы делали клипы для Самбурской и для Славы. Мария Скобелева – очень талантливая девочка, я безумно рад нашему сотрудничеству. Мы познакомились прошлым летом. Она очень креативная, когда надо – безбашенная. Она может выполнять поставленные задачи, но когда даёшь ей свободу творчества, карт бланш – Маша творит чудеса. Не знаю будут это ругать или безумно любить, но, по крайне мере, это эстетически красиво и не так, как у других. Это моя тенденция: я не хочу делать так, как все остальные. Пусть это будет странно, пусть даже скандально – пусть ругают! Я-то знаю, что я под этим ничего плохого не имел ввиду.

— Ты сам продюсировал свой клип?

— В какой-то мере я участвую в продюсировании всего. Ни в коем случае не работаю в одиночку. Здесь в продюсировании нам помогала девочка Алина, она сделала невероятную работу. Мы снимали здесь в павильоне и она сделала какие-то невероятные вещи. Там планируется интересный пост-продакшн, нам помогает парень, который работает в компании Дисней. Изначально планировалось много оригинальной графики. Прямо Дэвид Линч. А в результате мы с Машей решили обойтись малым. Всё было скомкано и спонтанно, но должно получиться круто. Всем низкий поклон, тем, кто работал и помогал. Премьеру планирую к сентябрю.

— Раньше ты публиковал две версии песни: на русском и на английском.

— В этом случае я не вижу необходимости. Создание песни было очень интересным. Она была написана год назад. Сейчас, когда мы собрались снимать клип, Томми Моролда предложил её поменять. И это за 10 дней до вылета в Москву на съёмки! Я приезжаю к нему в Лас-Вегас, а там уже полностью переделанная аранжировка и текст переписан. Она была на тему – когда расстаёшься, даёшь себе слово, что больше никогда, а через некоторое время опять влюбляешься, на те же грабли. «Я не пущу тебя больше в своё сердце». Поэтому и родилась идея видеоряда на тему Чистилища, с чертями и мечущимся героем. Томми решил сделать что-то более жизнеутверждающее. История поменялась. Стала о том, как ты карабкаешься из темноты. Задумка видео про Чистилище осталась. Чем старше я становлюсь, я больше верю в Бога и в то, что ничего случайного в этой жизни не бывает. Всё шло вот так. Я ничего не форсировал, я отдал всё на волю Бога. Так всё и складывается. Посмотрим, что будет дальше.

— Я так понимаю, что всё-таки ты работаешь на оба рынка?

— Очень тяжело усидеть одним седалом на двух стульях! Я работаю потихонечку и там, и здесь. Вот неожиданно родился дуэт с IVAN. Вот только что мы написали песню с Александром Ивановым их группы «Рондо». У меня был с ним дуэт на «Фабрике». Мы встретились весной, были в студии и нашли набросок одной моей песни. Я её написал, когда стали происходить определённые события, это песня о войне. Я не пишу в соцсетях, я не участвую в этой полемике. Считаю, что некое распостранение ненависти – неправильно, особенно со стороны публичного человека. Если хочешь участвовать в этом – мири людей! А некоторые поступают иначе, к сожалению… В общем, такие мысли вылились у меня в англоязычную песню. Это просто было удобнее. Но на днях мы с Сашей полночи просидели в студии и сделали грамотный, увесистый русский текст. Думаю, мы сделаем две версии. Песня обещает быть мощной. Мы как раз веселились на тему того, что идём на «Золотой Граммофон» — то есть вряд ли. Она роковая, не в мейнстримовской эстетике. По этим причинам я и стал чаще приезжать. Всё интересно, здорово. Может, мне кажется, но я чувствую к своей фигуре повышенное внимание. Может, народ заскучал. Я же не участвую в скандалах, но какая-то жизнь забурлила. Мне это кажется хорошим знаком. Не хочу никого обидеть, но мне грустно читать светскую хронику. Ну, вот как это, это же даже не весело?! Я никого не сужу, не ругаю, не говорю, что я лучше. Но музыканты должны учить людей доброте, нести философию. Даже развлекать надо с умом. В России отношение к музыкантам, не регулирование прав, пагубно влияет на культуру в стране! Не потому, что артисты плохие. А потому, что не имеет смысла пять лет учиться в институте играть на гитаре, чтобы потом не иметь возможности нормально заработать этим. Зачем тратить дни и ночи на написание песен, когда ты не можешь получить нормальные авторские? Мотивации нет. Подвижки какие-то есть, конечно. В своё время я заканчивал Международные отношения. И я понимаю, что то, что происходит – закономерно. Наша страна молода, она появилась в начале 90-ых. Она проходит через все необходимые этапы, но проходит неплохо. Не всё легко, но так и не бывает. Мой посыл – не критика, а рассуждения. Я уверен, что будет лучше. Но оно само не происходит. Над всем нужно работать. Если хребет сильный – надо дерзать. Если нет… Хребты разные нужны.

— Только ленивый не сравнил тебя с Джоном Бон Джови. Как ты к этому относишься? Не достало тебя?

— А меня ничего не достаёт. Тем более, сравнивают с самого начала, давно уже мимо пролетает. Тем более, не самая плохая фигура для сравнения! А внешне мы с ним не похожи — я его часто встречал. Я работаю с бывшим гитаристом «Bon Jovi» Ричи Самбора, он выпускает свою пластинку. И у нас с ним тоже готов дуэт. Один из вариантов аражировки делал великий Боб Рок – легендарный продюсер, делавший лучшие вещи «Metallica», «Bon Jovi», «Motley Crue», «Def Leppard». Мне уже очень хочется всё это выпустить! Столько всего сделано и мне ужасно хочется увидеть, как эти семена начнут всходить. Хочется вернуться к нормальной стабильной работе. А сейчас я прохожу через опыт – личный, творческий, мужской, философский. И понимаю, что по-другому нельзя. Нужно учиться терпеть и сражаться! Где-то отступить, остановиться.

— Можно сказать, что твои американские несколько лет – подготовительный процесс?

— Можно. Не знаю. Наверно. Мне трудно так об этом судить. Альбом написан, дуэты готовятся, клип на выходе, для меня честь сотрудничать с таким людьми, с кем я сейчас работаю. Многое грядёт. Не люблю говорить о будущем. Но я не останавливаюсь ни на день.

— Планируешь какое-то большое промо в России или как пойдёт?

— У меня есть некоторые планы, как это произойдёт в Америке. Я бы очень хотел, чтобы что-то большое случилось и здесь – это же Родина моя! Я знаю, что американцем я не стану никогда. Я здесь родился, русский – мой язык, всё связано здесь. Я живу там потому, что «ближе к работе». Я отдаю в ё в Божьи руки. Я иногда выступаю в России, но это концерты закрытые, для друзей. Вот у Ромы Кадария на открытии фотовыставки выступал, поддержал друга. Да, мне хотелось бы нечто, связанное с альбомом, сделать здесь. Но это должно быть что-то типа фестиваля. Или тур с кем-то. Я не думаю, что в одиночку справлюсь, я не выпустил ещё тех хитов, которые соберут полные залы. В Америке есть продюсер, который абсолютно лоялен к тому, что я делаю в России.

— Есть принципиальная разница в работе артиста в США и в России?

— Там есть большой слой очень скромных, неизвестных людей, которые сидят в студии и целыми днями пишут песни. Такие незаметные музыканты, застенчивые непубличные люди, фанаты своего дела. Если у нас такие и есть, то я не знаю, на что они живут. Нашим авторам надо памятник ставить. С другой стороны, российский шоу-бизнес – отрасль молодая. Я его знаю изнутри с 90-ых, мой папа был в нём заметной фигурой. Там были свои правила, без контрактов, важны были слово, отношения, репутация. Сейчас в России пытаются вводить американизмы, практически, увидев в кино, как это «должно быть». Не учитывая ментальных особенностей россиян. Здесь люди другие и нельзя просто сказать: «Это будет как в Америке». Здесь нельзя писать в райдере, что ты хочешь в гримёрку зелёненький M&M’s – решат, что дурак. Там отличается пониманием того, что музыка – это сложная работа, которую не каждый может делать и выдержать. У нас уважения к музыкантам немного меньше. Не говорю, что его совсем нет, но панибратства со стороны зрителей или даже журналистов – полно. Нет понимания и отношения как к профессионалам.

— Давай как-то оптимистично закончим интервью? Что у нас лучше, чем у них?

— Женщины и водка! (смеётся) Мне сложно сравнивать, что лучше. На протяжении всего времени, которое я общался с западными музыкантами, абсолютно все отмечают, что у нас более тёплая публика. Действительно, радостно встречают, концерт – праздник. У нас действительно потрясающая публика. У меня замечательные воспоминания о зрителях по всей стране. Люди очень искренни, открыты, приветливы. Поэтому хочется выступать, творить, создавать что-то, что людям понравится. Артист без публики – не артист. У нас отличные люди. И много потрясающих женщин, для которых хочется петь слова любви.

Александр Ковалев, специально для Musecube.

Фото Марианна Астафурова и из архива Романа Архипова

ССЫЛКИ:

https://vk.com/id32510160
https://www.facebook.com/romanbandofficial
https://twitter.com/RomanBandMusic
https://www.youtube.com/user/RomanBandMusic?feature=watch
https://www.instagram.com/romanarkhipov/