В пятницу 13-ого марта в клубе #Пятница на крыше столичного ТЦ «Европейский» состоялся очередной сольный концерт Василия Уриевского и группы Gardina. Перед концертом Musecube побеседовал с артистом и узнал, в чем секрет хитовости его песен, какой его детский фетишизм, как происходило недавнее сотворчество с группой «Мураками» и с кем мечтает познакомиться «хулиганистый философ» Василий Уриевский.

В последнее время ты много выступаешь. У тебя нет ощущения, что концерты становятся рутиной?

Нет. Более того, у меня нет ощущения, что я много выступаю. У меня есть ощущение, что я слишком долго сижу дома в последнее время и очень хочу выступать. После Нового года, в январе и феврале, обычно бывает мало концертов. И за эти два месяца мне кажется, что уже полгода прошло. И что я не помню вообще, когда я играл… Помню ли я тексты песен вообще? Надо на сцену, на сцену, работать.

Весной у вас будет тур как раз…

Весной да, планируется тур. Я все говорю: «Давайте, давайте, давайте делать тур! Хватит сидеть».

О своем желании сняться в кино ты говоришь почти в каждом интервью. Какой характер героя тебе было бы интереснее всего сыграть, кем ты себя видишь?

Я себя вижу таким хулиганистым философом. В каком-то интервью я недавно это сказал. Естественно тем, кем есть: мне хочется смешить людей, но не простым падением на задницу, а смешить людей глубоко. Чтобы люди улыбались и говорили: «Ммм, а этот парень не так прост» (смеется). Какой-то такой образ.

Я видела сегодня вконтакте на фотографии, что у тебя на телефон наклеен супермен – герой из твоей песни. Ты ощущаешь себя суперменом?

Это кадр, фотография из клипа. Когда мы снимали в Саратове клип на песню «Не супер», я стоял на набережной и друзья меня сфотографировали. И потом эти же друзья сделали наклейки: отрисовали на компьютере эту фотографию и напечатали большие стикеры. Когда я прихожу к ним в гости, мы сидим и ножницами вырезаем вот это все. У меня в Саратове будет концерт 4 апреля, и мы там хотим просто раздавать всем на входе бесплатно. А пока мы вырезали, я вот себе наклеил (показывает). Мне говорят: «Что это у тебя, культ личности?». Да нет, я просто очень люблю наклейки, если честно. У меня их дома – горы. Я ими обклеил весь гитарный кофр и вот думаю, куда бы еще что-нибудь наклеить. Очень люблю наклейки. Это какой-то такой детский фетишизм остался.

Про супермена я спросила, потому что у меня, например, друг все время вспоминает эту песню, позирует, как ты на этой фотографии. И супермен – это же на самом деле не супермен, а уставший человек.

В каждом из нас есть супермен, просто он устал. Надо не забывать об этом, что в нас есть супермен. Иногда давать ему отдыхать и иногда будить его в себе.

В твоей официальной группе вконтакте часто звучит вопрос о том, какой клип нравится слушателям больше всего. А какой у тебя любимый?

У меня мой клип? Не знаю, не могу выделить какой-то. Они все разные, в каждом есть что-то свое, каждый по-своему мне любим. Последний, «Весь мир на ладони», мне нравится тем, что в нем наконец прозвучала некая серьезность и драматичность. Где я был не смешным. И мне это, например, очень тоже по нраву. Это такая цель и была, потому что я в общем не смешной в жизни, очень грустный.

Но хулиганистый философ?

Ну да.

Есть такое распространенное суждение: секрет в том, что его нет. Но все-таки, как ты думаешь, в чем секрет хитовости твоих песен? То, что они хитовые, мне кажется, не подлежит сомнению, но как ты сам это ощущаешь?

Сейчас серьезно надо отвечать?

Как хочешь.

Ну, во-первых, я не знаю. Во-вторых, конечно, я об этом задумываюсь чуть-чуть. Возможно, это из-за моего способа писать песни. Из-за того, что я цепляюсь за фразы и очень часто песни выстраиваю вокруг фразы. Я слышу где-то фразу: возможно, я сам ее придумал, возможно, кто-то сказал в компании, а я ее услышал. Мне она понравилась, я в ней увидел какой-то смысл, вокруг нее построил припев, а потом к этому припеву подтянул еще пару куплетов. А фразы я вижу такие, которые, как мне кажется, будут понятны людям, и люди эту фразу могут взять себе. Знаешь, когда фильмы какие-то разбирают на цитаты. Почему люди разбирают на цитаты? Потому что эта фраза подходит под многие ситуации. И я изначально сразу стараюсь так делать (естественно в идеале), чтобы потом эту фразу разобрали на цитаты и чтобы люди, когда с ними случается какая-то определенная ситуация, если слышали мою песню, бац – и вспоминали ее.

Мы так постоянно делаем, иногда почти разговариваем цитатами из твоих песен.

Это удается в песне «Фотографы и музыканты», например. Возможно, если это можно назвать хитовостью, я стараюсь найти какие-то крючки, которые могут людей зацепить и которые людям будут понятны. Стараюсь написать такое что-то для людей.

Получается, что основа у песен – народная.

Ну конечно, когда я слушаю какие-то очень умные песни каких-то очень умных артистов, авторов, я понимаю, что это очень умно и понимаю, что я не понимаю (смеется). И думаю: ладно, это очень умное. Наверное, я не дорос пока. Ну то есть думаю: я разговариваю на таком языке. Есть у меня круг общения. Я знаю многих людей, которые вот так разговаривают. Надо написать песню на этом языке, на котором мы разговариваем – и они сразу все поймут. Вот я стараюсь так и писать, потому что мне не хватает, наверное, мозгов, чтобы писать какие-то очень умные тексты.

При этом мне совершенно не кажется, что это какие-то плоские тексты.

Нет, они как бы глубокие, но они, понимаешь, не какие-то там: «Изумрудные небеса коснулись серебряной глади сознания. Древо жизни в каждом из нас. Просыпается ребенок, плачет. Слеза в моей руке не растает после смерти».

Дельфин сразу вспоминается.

Дельфин, да. Я понимаю, что я, наверное, туповат, чтобы что-то такое сочинить. Я могу так постебаться, как я сейчас вот озвучил, я могу такую написать песню, но я ее не буду чувствовать. Я сам не буду понимать, о чем она, и мне будет неинтересно ее петь. Я могу такую песню кому-нибудь на заказ написать и подарить, но сам ее петь не смогу. Я могу нормально петь, когда я понимаю, о чем пою.

И еще про секреты. В чем секрет сплоченности твоей группы? У вас же не менялся состав, насколько я знаю.

Слава Богу. В чем секрет? Не знаю. У нас бывали и до сих пор бывают разные ситуации, когда мы не всегда находим общий язык. Бывают и споры, когда кто-то говорит чуть ли не: «Ой, ну если вам не нравится, ищите другого». Мы отвечаем: «Не-не-не, ты что, подожди, ты что, как же? Нам другого не надо». Я очень рад, что по большому счету у нас никаких серьезных проблем не встречается, что все мы друг друга понимаем, держимся, находим так или иначе общий язык, играем, ездим, получаем удовольствие. Ребятам за это огромное спасибо.

Вы встречаетесь помимо музыкально-рабочих дел?

Встречаемся, но хотелось бы чаще: ходить вместе в кино, играть вместе в боулинг, ездить вместе на турбазу. Пока такого не происходит, но мы это планируем до сих пор.

Расскажи о сотворчестве с группой «Мураками». Чья песня, чья идея, как впечатления?

Ух, это было долго, плотно, и сотворчество еще не закончилось, потому что сейчас песня готовится к записи. Идея пришла моему директору Рустему Нуриеву, потому что он знаком с директором «Мураками». Мы в очередной раз подумали: а давай замутим feat с кем-нибудь, давай какую-нибудь дуэтную песню сделаем. У нас в Саратове каждый год проходит фестиваль «Желтая гора», на который в этот раз, в феврале, «Мураками» были приглашены хедлайнерами. И мы тоже там играли как саратовская группа. Я думаю: «Слушай, они как раз к нам в Саратов приедут, и мы там тоже будем играть. Давай мы как раз успеем сделать к февралю новую песню и прямо на фестивале ее презентуем». Мы со всеми связались, а
дальше был долгий процесс, когда мы пытались понять, какую будем брать песню, писать ли песню с нуля вместе или взять готовую, но тогда чью. В результате мы взяли готовую мою, которая лежала в долгом ящике, где у меня там еще миллион песен лежит. Песня понравилась, но Диляра Вагапова сказала: «Давай мы уберем твой припев, и я напишу свой». И бридж, говорит, вообще выкинем или напишем другой. Но другой мы не успели написать, в результате его вообще просто нет. А для меня это была одна из тех песен, которую мне особо было не жалко: она лежит и лежит. Потом начали спорить, потому что кому-то очень нравился тот припев, который был. В результате мы где-то месяц обсуждали, все-таки какой вариант песни нам петь. Потом Диляра сочинила свой припев, мне не понравился текст в ее припеве, мы много переписывались с ней в Скайпе, дописали текст, потом обсуждали, брать ли новый или оставлять старый припев, потом как-то договорились – и она заболела и не приехала в Саратов. Так получилось у них в туре, что им в первый раз в жизни пришлось отменить концерт. У нее была очень высокая температура, и они не приехали. А в конце февраля был у них концерт в Москве, она уже выздоровела, и я тогда приехал сам в Москву, и мы сыграли у них на концерте. Теперь песня есть в интернете.

Понравилось?

Да, мне в результате понравилось. После концерта я ехал домой, и до того момента, как я не уснул, она все время играла у меня в голове. И я уже не помню, какой у меня-то был припев. Я уже привык к этому, я его пою. Сейчас мы выясняем чисто технические моменты, где и как ее записывать, чтобы был аудиотрек хороший, чтобы его как-то дальше пиарить, как сейчас говорят.

Ты упомянул фестиваль «Желтая гора». Есть ли такие фестивали, на которых ты больше всего хочешь выступить в этом году?

В этом году мы хотим выступить на всех фестивалях и сейчас ведем переговоры с некоторыми крупными фестивалями типа Нашествия, Доброфеста, Дикой мяты, KUBANA и так далее. Есть планы именно в полном составе, с музыкантами на все поехать. На какие удастся, на какие нет, пока не знаю. Надеюсь, удастся на все. Следите за афишей.

А кто придумывает, как вы будете выглядеть на сцене?

Когда у нас не было директора-продюсера, мы с Мишей сами всё придумывали. И это не занимало много времени. «Давай сегодня вот в этом выйдем», — говорил я. «Хорошо», — отвечал Миша. Нам было всё равно. А теперь появился человек, Рустем, который пытается нам объяснить, что внешний вид очень важен. Мы иногда спорим, но в целом соглашаемся. И хотя мне по-прежнему почти всё равно, я уже, например, не могу без смеха смотреть на то, как я был одет, скажем, пару лет назад.

Как ты считаешь, менеджмент артиста сильно влияет на творчество?

Я думаю, что влияет все, и он в том числе. Влияет вообще все. Он просто не может не влиять, потому что влияет все, в том числе и он. Как, например, влияет круг общения. Если я перееду и начну жить в другом городе, это, возможно, повлияет на творчество. Если я учился в театральном ВУЗе, потом закончил ВУЗ, и у меня – бац – и поменялась среда обитания. Или я жил у родителей, потом съехал, стал жить отдельно – все это влияет на творчество. Так же у меня появился директор – и новые разговоры, новые знакомства, новое общение, конечно, влияют. Я не знаю, как: хорошо, плохо. Я не могу сказать: «Раньше я писал такие песни, теперь я пишу такие». Нет. Я надеюсь, что я всегда писал хорошие и продолжаю писать хорошие. Я надеюсь, что я как минимум расту.

То, что растешь – абсолютно точно.

Слава богу. Спасибо.

Я помню, ты говорил, что не было такого момента, когда ты проснулся и подумал: «Вот, все, я знаменит».

Да, не было. И до сих пор это не произошло.

Но были ли какие-то ключевые события, после которых что-то начало меняться в лучшую сторону?

Они были, но они были не настолько ключевые. Были события, после которых – оп, что-то произошло чуть-чуть – но таких было много. Я все не вспомню, да и нет смысла перечислять. Например, когда мы сняли первый клип год назад. И клип стал достаточно резко и быстро набирать популярность. И когда Михаил Козырев у себя на странице запостил этот клип, когда мы попали на эфир к Козыреву или к Семену Чайка, когда он работал на «Нашем радио». Это были очень большие скачки. Это были СМИ, у которых большая аудитория, и после участия в эфирах огромное количество новых людей о нас узнало, и сразу прибыла волна добавлений в друзья, сообщений в соцсетях. Естественно, нам было очень приятно. Мы чувствовали, как интерес к нам возрос. До этого – знакомство и работа с Леонидом Бурлаковым: произошло много событий и знакомств, и у меня в голове все поменялось. И я ходил такой вдохновленный, воодушевленный, чувствовал, что вот, вот оно происходит что-то! (смеется). Много таких каких-то моментов бывает. Еще после каждого концерта это происходит. После каждого концерта у меня такое ощущение, что вот сегодня, вот это был, наверное, лучший концерт. Потом едем мы, допустим, из Москвы в Питер, играем в Питере и — «ну вот сегодня! Это был лучший концерт». Потом из Питера в Самару, в Самаре «Воу, вот это вообще был концерт!». И так после каждого.

Это круто, если всегда такое ощущение, что каждый концерт – лучший.

Нет, бывает, конечно, когда «ой-ёй-ёй, вот это был такой концерт, что лучше его забыть». Но это единичные случаи.

Если представить, что возможно абсолютно все, чего бы ты хотел в плане музыки?

А, в плане музыки. Я подумал сразу про кино. Познакомиться с Джимом Керри и сняться с ним в кино. И даже не то что сняться в кино, а просто познакомиться, подружиться с Джимом Керри. Чтобы можно было так: «Джим, я приезжаю!». Он: «Давай ко мне! Тебе есть, где остановиться?». Вот если бы все было возможно, я бы хотел, чтобы было так. А если в плане музыки… Я на самом деле слабо представляю, что музыка и то, что мы делаем, может собирать стадионы. Если может – ну и хорошо, пусть. Но, возможно, это не совсем тот формат, и говорить о том, что я этого хочу… Не знаю. Но я явно хочу, чтобы у людей был интерес к тому, что мы делаем, чтобы была очередь в то место, где мы выступаем. И неважно, стадион это или театр на 300 человек. Я бы хотел, чтобы людям было интересно то, что мы делаем. А я соответственно стараюсь так сделать. И чтобы это была музыка.

Спасибо за беседу и удачного концерта!

Беседовала Ирина Фомина, специально для MUSECUBE

Фото автора