Юлия Кроу — поистине уникальный случай в мировом шоу-бизнесе. В прошлом — успешная балерина, ныне — рок-дива, проект которой с каждым днём набирает всё новые и новые обороты. Мы встретились с Юлией и поговорили о творческих поисках, её любимых балетных партиях, Великом Гэтсби и многом другом.

В этом году твоя группа принимала участие в концерте Глеба Самойлова. Для аудитории The Matrixx ты человек не новый — с Глебом сотрудничала не раз. Скажи, как публика приняла тебя сейчас? Учитывая, что творчество проекта Кроу все дальше и дальше отходит от декаданса.

Можно сказать, что для аудитории The Matrixx мы всё-таки новый проект — такую музыку от нас они ещё не слышали. Я действительно выступала на саппорте у Глеба несколько лет назад, но тогда это была совсем другая группа, которая называлась «Юлия Кроу». Декаданс с элементами цирка и перфоманса и мужиками на каблуках. (Улыбается). Неудивительно, что большинство людей на это реагировали негативно, хотя я этого и добивалась. Группа Кроу же работает в направлении, близком к более привычному для народа альтернативному року. Соотвественно, приняли тоже неплохо. По крайней мере криков «Давайте Глеба» из зала мы не слышали. (Улыбается).

К вам же в тот день ещё и Кэш (Игорь Лобанов, вокалист групп Слот и Модем — прим.ред.) присоединился на сцене?

Да, с Кэшем мы неплохо спелись. (Улыбается). Когда я предложила Игорю выступить вме-сте с Кроу на разогреве у Глеба Самойлова, он оказался перед выбором — либо идти бить новую татуху, либо с нами петь. В итоге Кэш выбрал второй вариант и спел с нами песню «Раунд». Уже во второй раз.

А с Глебом ты тоже спела на этом концерте?

С Глебом я должна была петь песню The Matrixx «Дыра», но там вышла небольшая накладочка. Не знаю, кто в итоге виноват, но мне просто не включили микрофон. Я орала изо всех сил, и людям, которые стояли в первых рядах, это было вроде даже кое-как слышно. Но только им. (Улыбается).

На всём протяжении своего существования твой проект неоднократно менял стилистику и даже название. Сначала «Юлия Кроу», затем «Стерхх», сейчас просто «Кроу». С чем были связаны эти изменения?

В первый раз это произошло, потому что поменялась стилистика. Я решила уйти от декаданса, «утяжелить» звучание. Оставаться под прежним названием было нельзя, так как я хотела избавиться от клейма готики. На поиск нового имени для группы времени особо не было, и мы представили на лейбл несколько вариантов. Там сказали, что самое оптимальное — «Стерхх». Под этой вывеской мы проработали всего полгода, оно оказалось не особо удачным. Из-за двух букв «х» в конце его было тяжело искать в Интернете, люди путались. Одним словом, «Стерхх» у нас не прижился. Поэтому перед выпуском нового альбома мы заменили его на «Кроу», убрав имя собственное из первоначального названия. Поэтому теперь мы — группа Кроу. (Улыбается).

Но в песне «Великий Гэтсби», которую ты выложила в сети накануне Международного женского дня, исполнителем была указана «Юлия Кроу».

Да, потому что эта песня не имеет никакого отношения к проекту Кроу. Она написана на чистом вдохновении, мне просто захотелось сделать нечто подобное. Для меня это скорее своеобразная отдушина. В списке аудиозаписей в сообществе проекта я её специально убрала вниз, к ранним трекам «Юлии Кроу».

То есть, эта песня ближе к эстетике готики, декаданса и всего того, с чего ты начинала?

Ну, в «Юлии Кроу» я помимо готики и декаданса писала романсы, красивые, как мне кажется. (Улыбается). Например, «Навсегда», на которую мы даже клип сняли. Или композиция «Декаданс». Это тоже романс. Печальный и красивый… для бабушек. (Улыбается).

А что побудило тебя написать песню, посвящённую этому литературному произведению? Чем зацепил сюжет?

Зацепила скорее не книга, а её экранизация и шикарная актёрская игра Леонардо Ди Каприо. Этот сюжет возможно банален, однако чаще всего подобные истории рассказываются от лица женщины. Главная героиня проносит свою любовь через всю жизнь и в конце безответно уходит. А тут всё наоборот, и по-моему это очень необычно, чувственно и трогательно. У меня кстати очень много песен, написанных от лица персонажа мужского пола.

А эти стилистические изменения в творчестве были связаны с тем, что менялись твои музыкальные предпочтения? Или ты всё-таки пыталась угадать, «куда ветер дует»?

В основном это происходило по причине внутренних изменений. Я стала слушать другую музыку, мне начали нравиться другой визуальный стиль и другая вокальная подача.

Направленность лирики, соответсвенно, тоже менялась?

Да, конечно. Ведь творчество проекта «Юлия Кроу» всё же относилось к декадансу, и песни были соотвествующие. Сейчас все по другому, даже название нашего нового альбома «Наверх» является полной противоположностью понятию «декаданс».

А существуют ли темы, которых ты никогда не коснёшься в своих песнях? Например, политика, религия? Или ты в этом плане вообще «без тормозов»?

Нет, у меня довольно нейтральная позиция. Я — аполитичный человек. Религию иногда чуть-чуть затрагиваю, но не более того.

Значит, твоё творчество — это отражение внутреннего мира, а не реакция на какие-то внешние раздражители и события?

Ну да, я интроверт, и это показано в моих текстах.

На недавней презентации альбома «Наверх» с вами выступало много специальных гостей. Планируется ли дальнейшее студийное сотрудничество с кем-нибудь из них?

Да. Как раз сейчас мы с Кэшем готовим сингл, который представим в московском клубе Glastonberry Pub 16 сентября. И я очень надеюсь, что мы также снимем на неё клип. Кроме того я поучаствовала в записи новой песни панк-рок группы Йорш.

Как я понял, эпатажных перфомансов на твоих концертах нам больше не ждать?

Эпатаж сидит у меня внутри и всё равно вырывается наружу. (Улыбается). Даже если я стараюсь его прятать. А насчёт мужиков на каблуках и прочего… Если в России это вдруг станет модным, и участники Кроу сойдут с ума и сами наденут каблуки, то может быть. (Смеётся). Ведь раньше я всё-таки принуждала музыкантов к определенной внешности, которая соответствовала тому, что я хочу передать в своём творчестве. Теперь же у нас гораздо больше свободы.

Когда ты открыла для себя рок-музыку? С каких исполнителей началась твоя любовь к ней?

Мне кажется, что формирование личности начинается лет в 10-12, и именно в этом возрасте я стала дико фанатеть по Мэрилину Мэнсону. Мне буквально сорвало крышу, когда я увидела его на фотографии в журнале «Все звёзды», который кто-то из одноклассников принес в школу. (Улыбается). Потом на чьём-то телефоне я услышала midi-версию «Sweet Dreams», мы с подружкой под неё даже поставили танец. Ну а после этого пошли The 69 Eyes, H.I.M. и прочие около-готические группы. Потом полюбила Prodigy. Меня больше привлекали разные эпатажные персонажи — с гримом на лице, бешеными глазами.

Выделялась ли ты своими музыкальными пристрастиями среди подруг по балетной школе? Что вообще слушают девочки, которые занимаются балетом «с младых ногтей»?

На музыку у балерин особо времени нет. (Улыбается). Но у меня всегда сносило крышу по року. И даже в балетное училище я приходила с нашивками, шипами, в «нью-роках». За что меня ругали и даже вызывали родителей в школу. (Улыбается). Тем не менее, это не помешало мне получить красный диплом и стать лауреатом международных конкурсов.

Ты вышла на рок-сцену после того, как множество раз выступала на балетной. Есть ли разница в ощущениях?

Разница огромная, и это мне мешает. Ведь у меня театральная школа, где важную роль играет гротеск, преувеличение. Вообще, балет — это неестественное занятие. А здесь рок-музыка, где нужно уходить в полный отрыв. Возможно, мне не хватает «дворового» воспитания, поэтому приходится себя ломать. Я, конечно, не курю и не пью, но, тем не менее, стараюсь быть оторвой. (Улыбается).

Но ведь каким-то образом балетная школа тебе помогла?

В первую очередь тем, что я не боюсь выходить на сцену, не боюсь публики. Однако подачу мне пришлось вырабатывать заново. Например, есть различие в типах дыхания. Балерины дышат поверхностно, а певцы — животом. И мне нужно это всё перестраивать.

А какая была твоя любимая партия в балете?

Я любила лирические партии, а также эмоциональные, гротескные, например, «Половецкие пляски». Постановщики видели, что мне по душе эпатаж и яркие эмоции, поэтому старались давать соответствующие партии. Много было восточных образов.

В прошлом году ты была ведущей фестиваля Мотомалоярославец. Как считаешь, справилась ли ты с этой задачей?

Мне очень помог мой соведущий. Он в этой роли был уже не новичок, и на сцене выглядел весьма естественно и гармонично. А я про все выступающие на фестивале группы нарыла в интернете разной информации, и тоже добавляла к его репликам. (Улыбается). Конечно очень тяжело было вести фестиваль и одновременно на нем выступать, учитывая, что туда я приехала уже охрипшая. Кроме того, нужно постоянно находиться на воздухе и палящем солнце. Одним словом, к концу дня сил попросту не осталось. Но спасибо моим музыкантам — они приободрили меня, и выступили мы отлично.

А каким, на твой взгляд, должен быть идеальный ведущий рок-фестиваля. И нужен ли он там вообще? Не является ли он таким раздражающим элементом, каким порой бывает тамада на свадьбе, говоря образно?

На фестивалях всегда возникают какие-то задержки. Если зрители долго простаивают, им становится скучно и они уходят. Чтобы заполнять эти вынужденные паузы, как раз и нужны ведущие. Мне кажется, что они должны быть, в первую очередь, расслабленными. (Улыбается). А ещё — знать всех музыкантов и лично с ними общаться.

Расскажи о своих музыкантах. Их состав, насколько мне известно, в последнее время подвергся значительным изменениям.

Состав музыкантов у меня менялся параллельно со сменой названий. Единственный постоянный участник моих проектов — это ударник Максим Рубцов. Этот парень влился в группу «Юлия Кроу» ещё учась в школе, в возрасте, наверное, лет 15. Макс тогда не особо хорошо играл на ударных, но он проявил упорство — брал уроки, постоянно зависал на репетиционной базе, оттачивал мастерство. И сейчас он настолько вырос в профессиональном плане, что после каждого концерта ударники других групп подходят к нему и говорят комплименты в стиле «чувак, ты просто монстр». (Улыбается).

Ты же нашла его чуть ли не по объявлению…

Да. Я зашла в сообщество группы Маврин в Вконтакте и листала там список участников. Там я наткнулась на Максима, увидела у него фотографию с ударными инструментами, спросила, играет ли он. Максим ответил, что да, и удивился, откуда я знаю. (Улыбается). Я ему всё рассказала, мы оба согласились, что ситуация странная. Ну а потом провели первую репетицию и продолжили играть вместе.

А Вова Идол как у вас появился? И почему его не было на последних концертах?

Мой друг Вова как-то написал мне: «Давай я буду в твоей группе». Мне тогда как раз был нужен басист. Конечно, Вова больше гитарист, но он сказал, что никаких проблем в этом не видит и вообще всегда мечтал играть на басу. (Улыбается). Стерхх, как и «Юлия Кроу», были эпатажными проектами с кричащими песнями, например, «Секс-машина» или «Лети на самое дно», исполняемыми, кстати, до сих пор. Но после того, как мы сменили название и стиль, взяв курс на более молодежное, «альтернативное» направление, я поняла, что Вова перестал вписываться в коллектив. И тут мне написали музыканты группы Линда, похвалили нашу музыку, пообещали всячески поддерживать. Так в составе Кроу появились гитарист Виталик Крымский и басист Лёня Максимов. Не знаю, будет ли Лёня у нас на постоянной основе, но на всех последних концертах он играл и в недавней фотосессии тоже принял участие. Ещё в составе Кроу появился клавишник Стас Вахнин, играющий также в группе Audiopanic. Мы познакомились на концерте Qemists, где наши коллективы выступали в качестве «саппорта». Стас отличный парень и крутой музыкант, очень хорошо держится на сцене.

А MC ты где нашла?

Через друзей. (Улыбается). Не секрет, что наша песня «Живой» — это русскоязычный кавер на композицию «Faint» группы Linkin Park. Я всегда хотела сделать свою версию этой песни и искала чувака, который мог бы круто «зачитать». И, как обычно случается, он был совсем ря-дом. (Улыбается). Миша — вокалист группы Kinder, это кавер-проект Rammstein. Я и не знала, что раньше он читал рэп и даже записал альбом в этом жанре. Миша сделал речетативы к песне «Живой», а потом и ко многим другим нашим композициям. Я увидела, что та лирика, которую он пишет, органично вписывается в мои тексты. Таким образом, Миша стал ещё одним нашим постоянным участником.

Музыку пишешь также ты?

Музыку мы пишем коллективно.

А что за истории происходят с вашим фан-клубом? Он появился, потом неожиданно пропал и сейчас, насколько я знаю, переживает реинкарнацию.

Совершенно верно. После двух наших выступлений на саппорте — у Otto Dix и Глеба Самойлова — у нас появилось большое количество новых слушателей, и образовался фан-клуб в «Вконтакте». Им заведовала как раз одна из поклонниц The Matrixx. Сообщество начало постепенно «оживать», количество людей в нем росло. Но спустя полгода эта девочка решила отойти от музыкальных дел, ей надоело. В итоге она страницу фан-клуба удалила. Сейчас мы её возобновили. Будем выкладывать туда различные эксклюзивные материалы. И ждём того же от наших поклонников.

Кстати, какие у тебя вообще отношения с поклонниками? Свободно общаешься или держишь на расстоянии?

С некоторыми поклонниками я даже сдружилась — мы общаемся, я вписываю их на концерты. (Улыбается). Они к нам и на репетиции приходили.

Видел в Сети твои фото с Валерием Кипеловом со съёмок программы «Соль» для канала Ren-TV. Ты ходила туда в качестве зрителя? Или пела вместе с Валерием «Я свободен»?

Нет, «Я свободен» не пела. (Смеётся). Скажу честно, я была в легком шоке от того, какой драйв и энергию дал Валерий Александрович со своими музыкантами на том маленьком кусочке сцены, который был им отведён на этих съёмках. Настоящий пожар. Зрители потом просили их сыграть что-нибудь вне программы, на бис.

А спеть бы с Кипеловым хотела? Или это всё-таки совсем не твой формат?

Конечно хотела бы. Ведь Кипелов и группа Ария в каком-то плане побудили меня создать свой проект. Ещё работая в театре, я начала ходить в караоке. Рок-песен там было не особо много, а попсу исполнять мне как-то не особо приятно. И я пела в караоке композиции из репертуара группы Ария. (Улыбается).

А вокалом ты тогда ещё не занималась?

В бытность балериной мне было не до этого — все свободное время я посвящала частным занятиям с педагогом по балету. А после того как я ушла из театра, то стала каждый день заниматься вокалом. У меня сменилось большое количество преподавателей — начинала я с академического вокала, моим педагогом был солист Большого театра. Но так как для рок-музыки характерна эстрадная манера пения, позже переключилась на этот стиль. Я даже занималась у обоих вокалистов группы Маврин — и у Колчина, и у Стырова. (Улыбается). Поиски преподавателя были долгими, но в итоге увенчались успехом. Сейчас я занимаюсь у очень хорошего педагога, Даниила Четина.

Юлия, спасибо за интересный разговор!

Спасибо тебе!

Беседовал Михаил Степанов, специально для MUSECUBE