В интервью корреспонденту Musecube лидер Gods Tower Лесли Найф рассказал о том, почему белорусскими музыкантами не интересуется Европа, что ждет белорусскую музыку и в чем виноват белорусский паспорт. – Я металл почти не слушаю, но ваша музыка мне очень понравилась…

– А такое часто бывает. Наша музыка в отличие от остальных металл-банд очень часто нравится не металлистам, потому что мы слушаем кроме металла очень много разной музыки. И оно, наверное, как-то отложилось, запрограммировалось в нашей музыке, поэтому она немного универсальна. Но это металл в первую очередь.

– Я бы хотела поговорить о Вашем взгляде на белорусскую музыку и о тех процессах, которые в ней сейчас происходят. Как по-вашему, сегодня наблюдается застой или, наоборот, маячат какие-то светлые перспективы?

– Сейчас с ней происходят какие-то непонятные процессы, мне кажется, что в скором времени мы станем свидетелями появления массы новых групп. Появляются новые лидеры. Neubulae Come Sweet – это лидеры, FolСore – это лидеры. Это я только металл имею в виду, но и в других жанрах процесс идет.

Сейчас будет происходить примерно такой процесс. Условно возьмем 100 % групп, из которых где-то процентов 95 будет распадаться моментом. Потому что идей у них своих не будет. Но 5% будут жить очень долго и счастливо.

Нам остается только надеяться, что они найдут себе место под солнцем.
На самом деле, я обратил внимание, когда в этом году выдавал музыкантам премии Rock Profi, что кризис в белорусской музыке все-таки преодолен.

– Серьезно?

– Да. Он уже преодолен. Очень болезненно, но преодолен. Нам придется отказаться от многого, от каких-то шаблонов, которые были. Старики что играли, то и будут играть. На то они и старики. Но появляется куча новых групп, которые наконец-то из эклектики слепили что-то интересное, что-то свое.

– Белорусская музыка, она какая? Мне кажется, что есть группы, которые действительно много работают. У них есть свое, уникальное, ни на кого не похожее звучание, по которому и узнается белорусская музыка и вызывает интерес за рубежом. Но таких групп единицы. Что делать для того, чтобы белорусская музыка как явление стала признаваться в Европе?

– Если долго тереть, то дырка появится, но есть такой фактор, что страна у нас не самая приятная для окружающего мира, поэтому с нами просто не хотят связываться. Это музыкантов тоже касается, к сожалению. Да, можно постоянно ездить, разъезжать, но мой опыт показывает, что это заканчивается ведением образа жизни рок-туриста.

Ты гоняешь просто. Все равно люди, которые могли бы помочь тебе в продвижении, не заинтересуются тобой просто потому что у тебя другой паспорт.

Белорусский паспорт – это большая на самом деле проблема.

– Но ведь в Европе не дураки. Они могут понять, где есть хорошая музыка, или что человек не виноват в своем гражданстве, например.

– В Европе не дураки. Вот именно поэтому они и не связываются с Беларусью. Музыкальный продукт вынести из Беларуси будет стоить дороже, чем произвести на месте подобное. Вот в этом проблема.

Никто не хочет связываться с Беларусью, потому что это дорого. Потенциальный продюсер, подумав, в результате тебе скажет: «Нет, чуваки. Я, конечно, буду вас выпускать и приглашать, но я не буду связываться».

– А если не касаться внешних вопросов белорусской музыки и политики, а поговорить о внутренних, в пределах нашей территории?

– А нельзя не касаться внешних вопросов. Мы не знаем ни одной группы из Северной Кореи, потому что это Северная Корея. А у нас внутри ничего не происходит – мы варимся в собственном соку, потому что никуда не можем уехать. Наша музыка инертно принимает сигналы извне, что-то выслушивает, что-то варит и что-то делает. Но у нас нет обратной связи с остальным миром и нет ее именно по этим причинам. И ее не может быть при такой власти.
У нас проводятся чемпионаты мира по керлингу или чему-то там, но никогда не дадут добро на то, чтобы провести кучу концертов, чтобы приезжая из Швеции и Дании молодежь походила и посмотрела.

Нет. У нас проведут показательные выступления Калины. Или Солодухи. Придут туда люди по разнарядке и потом отчитаются: зал был полный, все были довольны. Все по бумажкам, все хорошо. Т.е. при такой системе нельзя ни о чем говорить.

– Вы пробовали ехать дальше Европы? Там, в США или Австралию?

-Нет, конечно. У нас же нет таких денег. Это не скоро. Наверное, мы одна из тех групп, которую начнут тиражировать, когда схоронят последнего. А пока будем потихоньку рыпаться – получится значит получится. А не получится.. ну.. что ж. Вариант с Америкой и дальше – это вариант очень хороший, потому что у меня, например, была мечта закончить свою поганую жизнь где-нибудь на островах Меланезии или Папуа – Новой Гвинеи. Но, к сожалению, наверное, так не получится, придется здесь помирать. Мы бы рады, но все упирается в паспорт, в деньги, деньги и еще раз деньги.

– Вы думаете, продюсеры вами не заинтересуются?

– Они заинтересуются звездой инстаграма, которая приносит деньги. А Gods Tower – это группа, которую слушает определенная аудитория. И не всегда у этой аудитории деньги есть. Так получилось, что мы такие Робин Гуды.

Никто не полезет в этот заповедник гоблинов, чтобы привести себе какую-нибудь нормальную группу. Полезут за Солодухой.

Вы когда идете в заповедник, то не повезете оттуда бабочку обычную. Или вы оттуда не повезете себе кошечку. Вы оттуда привезете какого-нибудь оленя трехрогого. Потому что это экзотика. Вот и из Беларуси везут оленей трехрогих.

Никому не интересны нормальные музыканты. Им нужны фрики. Потому что Беларусь – это страна фриков. Это не наша вина, это, извините, так получилось.

И вот паспорт белорусский, он мешает. И пробиться, и всему мешает. И такая ситуация будет и дальше, и она будет еще хуже потому что не у всех есть родственники в Польше.

– А лейблы?

– А что лейблы? Мы связывались, но для этого тоже нужны деньги. А мы как бы группа андеграудная… Прибыли в основном не имеем – все работаем, все вкалываем. Мы и на репетиции собираемся с трудом, потому что это большой ресурс, и отчасти у нас затягивается работа над альбомом, нам это реально сложно сделать.

Тем не менее, мы собираемся, постоянно что-то пилим-пилим. Я сроки не буду называть, но где-то процентов 20 готовности нового альбома есть, это будет полноформатный альбом.

– А где будете писать?

– Писать у себя будем. Нас в Польшу никто не возит. Дело в том, что те, кто возит банды в Польшу, те возят в основном проверенные варианты. Вольского повезут, еще кого-нибудь, Gods Tower никто не повезет.

– Мне кажется, Gods Tower немного актуальнее, чем Вольский…

– Это так кажется. Мы попали в Польшу в 14-м году, а поляки были одними из первых людей, которые с нами связались. У нас были налажены отношения, но поездить туда у нас не получалось. Нам как-то больше повезло с нашими северными соседями – Латвия, Литва это мои любимые страны.

– Как Латвия и Литва на концертах принимает?

– Замечательно. В Украину, Латвию и Литву всегда приезжаешь, как домой. Для андеграундной группы мы собираем вполне приличные залы. Пару сотен человек можем собрать. А у нас в Беларуси Gods Tower это банда, которую постоянно приглашают в качестве гостей почетных, как таких стариканов.

– Может, все же расскажете про новый альбом?

– Нет, не скажу. Могу только сказать, что тематически он будет отражать жизнь в каменном веке.