Продолжается сбор средств (краудфандинг) на издание книги Александры Житинской «Песня про дерево». Это необычная книга, к которой написано музыкальное сопровождение (его уже можно послушать здесь:
http://artishock.kroogi.com/ru/download/3187732-Pesny..

В повествовании переплетаются биографии реальных личностей, вымышленные персонажи, проза, музыка, стихи, письма. Это литературный диалог с отцом, писателем Александром Житинским, который становится персонажем этой необычной повести.

Поддержать проект можно здесь:
http://planeta.ru/campaigns/pesnyaproderevo/donate
Тем, кто уже это сделал — огромное спасибо!
****************************************************

А вот небольшой отрывок текста книги, в котором публикуется реальное интервью автора с БГ об Александре Житинском:

— Был период, когда вы с папой были очень близки, и общение с Вами в какой-то степени переломило его жизнь. Он увлекся рок-движением, вопреки своему образу жизни, вопреки отношениям в семье (собственно, развалившейся в результате нового увлечения). Во многом ваша личность способствовала этому перелому.

БГ: — Я не знаю по поводу моей личности, вероятно Саша в какой-то момент осознал, что есть грани жизни, с которыми он не сталкивался, и они — его. Я-то видел это совсем с другой стороны. Саша был признанным писателем, рассказы которого я знал и без знакомства с ним. И когда он появился на наших горизонтах в рок-клубе, вдруг оказалось, что помимо того, что он писатель, который может всем помочь, так как был авторитетом в официальных кругах, заступался за всех нас, и это очень и очень помогало, при этом он оказался еще и милейшим чудеснейшим человеком. И конечно было интересно смотреть, как человек находящийся довольно высоко в иерархии советской книги, вдруг открывает для себя тот факт, что есть совершенно другой мир, который не входил в его планы. И этот мир оказывается таким, что Саша, пытаясь сохранить дистанцию, все-таки в него переходит, что естественно, вызывает большие нарекания со стороны его семейного окружения… Его трагедия, наверное, оказалась в том, что он не в том ни в другом мире себя полностью не ощущал. Вся его закалка была на то, что он писал романы, Лоренс Стерн и все остальное, что с рок-клубом никак не состыковывалось. Там никто не знал, кто такой Лоренс Стерн. С его огромными знаниями в области культуры, рокеры, — чистые, честные, как правило, не желали ничего знать, кроме своих собственных желаний, и, боюсь, не могли быть ему хорошей компанией.

— Но, тем не менее, он как-то влился, и особенно прикипел к Вам.

БГ: — Более того, когда мне было негде жить, он меня спас! Он поселил меня у себя, в мастерской на Кустодиева, и какое-то время мы с Иркой жили там, за что я ему буду благодарен всегда. Он протянул руку помощи, когда ее никто не мог протянуть. И как раз тогда мы много с ним говорили…

БГ замолкает на полуслове, словно о чем-то задумавшись. Пауза затягивается и, поняв, что продолжения не последует, я задаю следующий вопрос:

— Как и когда стало понятно, что Вы для него некто особенный, а не «один из многих»?

БГ:- У нас с ним было больше общего, чем у всех остальных музыкантов.

— То есть, Вы знали, кто такой Лоренс Стерн? – слегка иронизирую я.

— Я знал, кто такой Лоренс Стерн – смеется БГ, — Но главное даже не в этом. Я прекрасно понимал, откуда он. Знал тот мир, из которого он пришел, потому что я сам был его частью. У нас было много общего. Саша был эдаким «старшим товарищем», который помогал, а я, в свою очередь, что-то открывал для него. Думаю, он не все принимал из того, что было интересно мне, но, безусловно, какое-то время общение было.

— А что же случилось потом? – цепляюсь за фразу, а внутренний голос ликует: «вот оно, сейчас закончатся общие фразы и будет откровение!»

БГ: — Ну, у меня жизнь изменилась довольно сильно. И я два года перемещался из страны в страну. А когда я вернулся, у меня появился «Русский альбом» и начались гастроли. С девяносто первого года я уже нигде не живу, я стал цыганом. А Саша как раз стал совсем оседлым. Новая семья, другая жизнь…а рок-клуб при этом исчез. Он вступил в этот мир, а мир перед его глазами рассосался. И не осталось никаких точек соприкосновения.

Неужели откровение настолько предсказуемо? Ведь об этом папа и без этого диалога написал в эпилоге «рок-дилетанта» еще в 90-ом году. Когда автор книги поднимается по лестнице, символизирующей его путь в рок-н-ролл, сплошь исписанной граффити, к мансарде, где жил БГ, и вспоминает, как там звенела жизнь, бушевали тусовки, пелись песни, а теперь за дверью никого нет.

« Русский рок-н-ролл, олицетворением которого была эта дикая замызганная лестница, переехал из своего подполья в зарубежные гостиницы, на авеню и стриты, в фирменные студии звукозаписи – и все это случилось на глазах РД, пока он поднимался на чердак…» (Александр Житинский, «Путешествие рок-дилетанта»)

Подробности здесь