Стареющий режиссер Сальвадор Мальо находится в творческом кризисе. Снимать кино он больше не хочет, потому что это – нелегкий труд, а его организм, что практически с головы до пят есть живое анатомическое пособие суставных и прочих болезней, забирает все силы на то, чтобы переносить бесконечную боль. Сальвадор постоянно ест таблетки и все чаще задумывается о тех, кто стоял у истоков зарождения его личности, о дорогах, что привели его к сегодняшней точке, о скорби по несовершенному, о радостных стечениях обстоятельств.

«Боль и слава» — лучшая работа позднего Альмодовара, которая, надеемся, не станет завершением творческого пути, но точно будет восприниматься в качестве завещания режиссера, исповеди личности. Маэстро выворачивает наизнанку душу, предлагая зрителю разглядеть ее с разных сторон через людей, какие оказали влияние на ее формирование.

Так в сюжет приходит образ матери – самого важного человека в жизни Альмодовара. Олицетворением ее на экране стали сразу две актрисы – невероятная Пенелопа Крус и Хульета Серрано – спутницы творческого пути и музы испанского режиссера. Их присутствие на экране — даже не акт символизма, а закономерность. Эмоциональная завеса, выстраиваемая вокруг матери, неоднородна и многослойна, а взаимоотношения примешивают к образу любви трансформацию взросления в сосуществование славы и боли.

И боль занимает превалирующее положение, в полный рост закрывая собой славу, которой практически не уделяется внимание, из-за отсутствия ли тщеславия у создателя, а, может, из-за желания докопаться именно до ядра души. Мадридская синематека приглашает Сальвадора присутствовать на показе отреставрированной копии его фильма. По этому случаю Сальвадор хочет оставить позади 32 года молчания, хранившегося между ним и актером, сыгравшим в работе Сальвадора главную роль. Когда нужно бы заметить, что режиссер добился известности (его фильмы любят, он имеет шикарную квартиру, каждый сантиметр стен которой украшен дорогущими картинами), Альмодовар обнажает сложность взаимоотношений на поле профессиональном.

Антонио Бандерас уже давно ошибается с выбором ролей, но «Боль и слава» — причина вспомнить, что испанец является невероятно чувственным актером, и признание его лучшим на Каннском фестивале подтверждает это. Видение совпало с реализацией. Бандерас уловил надрыв в тихой мужской истории и передал ее через баланс тоски, разочарования и страсти, что скрывается за пикантным названием очередного рассказа Сальвадора «Первое желание».

«Боль и слава» тематически обретает созвучие с «Лунным светом», но демонстрация настолько интимна (не путать со словом «эротична»), что кажется, будто подглядываешь за тем, что недозволительно видеть. Щеки вот-вот нальются багровым румянцем, а отвернуться нет сил – настолько прекрасна эта тоска по страсти и любви.

Она создает в воздухе напряжение и наполняет собой все красные предметы вокруг, делая их преувеличенно сочными. Альмодовар изменился, его творчество приобрело более личный характер, но свою любовь выражаться через цвет режиссер сохранил, бережно перенося оранжевый, что будет обязательно цвета спелого апельсина, красный, что раскрывается диапазоном от блеклого до бордового, зеленый, что делает обивку мебели практически малахитовой, из фильма в фильм. «Боль и слава», если можно так выразиться, апогей цветовой революции Альмодовара. Именно здесь цвет антуража выступает живой сущностью, которая находит созвучие или разобщенность с цветом одежды героя через зависимость с его душевным состоянием, но сохраняет определенную плавность.

Так и сам фильм – монолог, ведущийся без лишнего надрыва и эмоциональных скачков, потому что это уже даже не положено. Время оставляет единственное решение – остановиться и задуматься о себе через собственный образ на экране, а, может, это — лишь отголосок личности, в которой соседствуют боль и слава.

Валерия Стойкова, специально для Musecube