Американский дебют бельгийского режиссера Феликса ван Грунингена, основанный на мемуарах журналиста Дэвида Шеффа, описывающих историю его борьбы с наркозависимостью сына.
«Красивый мальчик» мог бы стать очередной историей о наркозависимости главного героя и мучительных этапах ее преодоления на фоне копания в собственном мозгу на предмет поиска там фатальной для душевного равновесия травмы детства, вызывающей чувства, схожие с прослушиванием тематической лекции в сотый раз. Фильмов о наркотиках предостаточно, они имеют различный эмоциональный и социальный контекст, варьируются в жанровом диапазоне от «Реквиема по мечте» до «На игле».
Возросшее древо драмы в данном случае не имеет общепринятых (для подобного кино) корней. Ник (Тимоти Шаламе) не испытывал тягот существования. Он живет с отцом, его второй женой и их общими детьми, ладит с ними, как и не находится в конфронтации с матерью, он много пишет и хорошо учится, и только плакат Nirvana и книга Фицджеральда «Прекрасные и обреченные» в каком-то смысле предопределяют его дальнейшую судьбу. Драма Грунингена – это наиболее контрастное отображение вышедшему в 2018 году «Патрику Мелроузу», где герой Камбербэтча страдал от наркозависимости из-за действий деспотичного отца.
Грунинген же, строя драму вокруг Дэвида Шеффа, отождествляет его образ с символом всепобеждающей любви. Мы видим его глазами историю, которая начинается в кабинете врача. Дэвид пытается выяснить, как мет воздействует на его сына, что могло побудить умного парня, окруженного любящими людьми, начать принимать наркотики, как с этим теперь бороться? Фильм отвечает на эти вопросы неутешительно. Вопреки клишированным заветам, оказывается, совершенно не обязательно иметь на то какие-то демонизированные причины, а сама зависимость уступает чувствам всепоглощающей боли, которые испытывают близкие. Им необходимо найти в себе силы для борьбы, а потому зависимость плавно отодвигается на задний план, давая свет переживаниям Дэвида и взаимоотношениям отца с сыном.
Они похожи на старые видеозаписи, к которым обращается каждый раз в голове Дэвид. Сентиментальные, окутанные любовью и пониманием. В них отец выступает спутником, каждодневной защитой, преисполненный внешнего спокойствия и здравомыслия. Реальность же истинно отражает воспоминание о совместном заплыве на досках, когда преодолевший волны Ник скрылся от отца, воззвав к главнейшему из его желаний – спасти.
Стив Карелл покоряет драму проникновенной работой, на пределе чувственности взаимодействуя с талантливым Тимоти Шаламе по ту сторону объектива Рубена Импенса – оператора Грунингена. Он заключает эмоцию в построенный соответственно настроению кадр, передавая тот дальнейшему воздействию музыкальной составляющей, в какой нашлось место второй части симфонии Генрика Горецки (II. Lento E Largo – Tranquillissim), Дэвиду Боуи и Джону Ленону, чья песня «Красивый мальчик» отсылает к названию и отображает отношения отца с сыном.
Синтез этих компонентов делает фильм надрывно проникновенным, задевая (даже слишком) душевные струны, потому что «Красивый мальчик» — о боли, которая пронзает осколками взорвавшейся бомбы всех находящихся рядом, о силе родительской любви, способной превозмочь все, но безнадежно загнанную в тупик трагическим выводом – невозможно спасти того, кто сам пытается утонуть.
Валерия Стойкова специально для Musecube
