Выйти из четырех стен ради камерного кино, объединиться с толпой, чтобы жадно, но с примесью стеснения подглядывать за единением троих в заключенном в одной квартире мирке, посвятить вечер походу в кинотеатр «Родина», чтобы вновь предаться волнительному ощущению возбуждения, переживаемому каждый раз, когда сознание будоражит смешением откровенного и красивого мастер Бертолуччи. Проект #ARTPOKAZ вернули на большой экран эротическую драму 2003 года «Мечтатели» (англ. The Dreamers)

Париж, 1968 год. Студент по обмену Меттью постоянно посещает Синематеку, поглощая новые образы с экрана вместе c такими же помешанными на кино, как он, среди которых находятся Изабель и Тео. Закрытие Синематеки приводит к нарастанию студенческих протестов, на одном из которых Меттью и знакомится с, как утверждают сами Изабель и Тео, близнецами. Они приглашают американца пожить с ними на время отсутствия родителей. Уединяясь в квартире, все трое предаются личной безумной революции, движимой кино, психологическим давлением и сексом.

В режиссерской карьере Бернардо Бертолуччи «Мечтатели» стал одним из последних фильмов. Уже немолодой, он снял фильм о превратностях молодости, ее жгучей страсти и жадности до постижения запретного, но вложил свои взгляды на героя Майкла Питта. Меттью выступает транслятором. С крупного плана его лица начинается фильм, он водит за собой по коридорам необъятного дома новых друзей, его глазами зритель видит доказательства нездоровых отношений брата и сестры. Бертолуччи играет со зрителем, манипулируя его ощущением через раскачивающиеся чувства Меттью.

То, что позволено увидеть, зритель может лицезреть только потому, что главные герои как бы оторваны от реальности, живут «между», поэтому подглядывать – почти легально. Мир Меттью, Изабель и Тео тесно переплелся с миром кино. Бертолуччи создал фильм о фильме, фильм, в котором есть место фильмам. Именам, которые не нуждаются в представлении, именам, которые режиссер называет прямо, не беспокоясь о том, что зритель обидится на отсутствие веры в его любовь к кинематографу. Кино настолько тесно сосуществует с реальностью, что незнание его равносильно непростительным проблескам в познаниях реальной истории. И наказания за такое неуважение ударяют по самому проникновенному.

Эротические сцены, наполняющие картину, откровенны со зрителем в своей смелости и аморальности. Они вносят извне в личное чувство разнузданной ненасытности. Жар демонстраций снаружи перерастает в пылкость постельных сцен – интимную революцию троих, где есть место и намекам на запретное, как революция на улице находится на грани мирного и преступного состояния. Но Бертолуччи не дает увидеть в полной мере волнения снаружи, будто не пуская современную аудиторию дотошно изучить время, что не принадлежит ей, как и довольно специфически намекает, что интимное дело троих – это то, что не должны лицезреть посторонние. Так в контекст вплетаются граничащие с брезгливостью, некомфортные моменты мастурбации, взятый крупным планом кадр выплёвывания сгоревшей пищи, падение зубной щетки в раковину, когда герой справляет в нее малую нужду.

Для тех, кто намеков не понял, героиня Евы Грин открытым текстом заявляет о возможном последствии подглядывания, которое без промедления готова привести в действие, когда Изабель находит подтверждение тому, что зритель (родитель) все увидел.

Но у Бертолуччи свои планы на единство и итог. Он довольно быстро свел героев, но, не сумев ни морально, ни физически скрестить троих, развел их также быстро, оставив право ситуации снаружи повлиять на внутреннюю борьбу мнений. Разговоры и споры оставлены в квартире, а мечтатели стали действующими.

Валерия Стойкова специально для Musecube