Круглый Бенд отпраздновал своё 20-летие концертом-перфомансом в Культурном Центре ДОМ (Москва) в дату-палиндром 02.02.2020. Как тут не взять интервью у отца-основателя коллектива Алексея Круглова?

 

Что такое Круглый бенд? И кстати, как пишется? Через е или э?

 

Круглый Бенд – творческая мастерская, коллектив, состоящий из артистов различных направлений – музыкантов, актёров, перформеров. Коллектив, работающий в разнообразных жанрах – джаз, перформансы, всевозможные коллаборации, например, с поэтами.

 

Пишемся через «е». Как раз ровно 20 лет назад, когда мы с администратором ДОМа выясняли правильное написание группы в преддверии нашего первого концерта, там решили написать именно через «е». Правила русского языка допускают эти вольности. Для нас же буква «е» – символ плавности в названии нашего ансамбля.

 

Какой путь прошёл Круглый Бенд за 20 лет? Есть ли у вас вообще понятие какого-то пути, который надо пройти?

 

На нашем юбилейном вечере в ДОМе, который состоялся в дату-палиндром 02.02.2020, как раз жанрово были представлены направления Круглого Бенда, к которым мы обращались в течение 20 лет. Здесь были и поэтическо-джазовые перформансы, и номера с более актёрским уклоном, и палиндромы с гостями. В финальных композициях принимали участие наши импровизаторы из Оркестра Круглый Бенд. Среди гостей были выдающиеся люди из разных областей искусства, наши большие друзья – Михаил Погарский, Александр Бубнов, Герман Лукомников, Игорь Пехович, Дмитрий Ухов и Михаил Митропольский.

 

По сути, с момента основания группы мы встали на путь многоформатности и придерживаемся его до сих пор, лишь внося коррективы. Например, сейчас активно работаем с актрисами нашей группы Кариной Несмеяновой и Алесей Скворинской, по методу Дромус, который основан на единстве слова, звука и движения и затрагивает важные аспекты пластическо-импровизационного действия. Если смотреть в будущее, то хотелось бы основать свой перформансивный театр.

 

Почему в связи с Круглым Бендом постоянно упоминается Культурный центр ДОМ?

 

Видимо, потому что одно время мы там активно играли. Самый первый концерт нашей группы состоялся в ДОМе. И в последствии, на протяжении многих лет мы представляли свои проекты в этом замечательном месте. Атмосфера ДОМа, обстановка, само внутреннее устройство нам очень близко, откликается внутри и пересекается с нашим художественным видением. Люди, работающие в нём, стали нам тоже чрезвычайно близки. Конечно же, все это стало возможным благодаря Николаю Дмитриеву. Светлая ему память.

 

Разумеется, мы с радостью играем и в других местах. Например, в клубе Козлова. Именно в нём, в рамках цикла Trane Zen Art Михаила Сапожникова, в июне 2019 года прошёл фестиваль к моему 40-летнему юбилею. Фестиваль Лео Рекордс мы традиционно проводим как в клубе Козлова, так и в ГЦСИ (Государственный Центр Современного Искусства, Москва). Коллектив ездит на гастроли. Так, Оркестр Круглый Бенд пару лет назад сыграл на фестивалях в Оренбурге и Архангельске.

 

Сколько у тебя специальностей? Саксофонист, писатель…И ещё какие?

 

Саксофонист раз. Недавно официально стал режиссёром, закончив Мастерскую индивидуальной режиссуры Бориса Юхананова. Это официальные дипломы. Ещё композитор – даже хотел поступать одно время в Консерваторию. Поэт – удалось взять спецприз на Скрёбовских чтениях. Актёр – играю в Театре Грановского у Игоря Пеховича, в некоторых спектаклях Электротеатра Станиславский задействован как музыкант-актёр. Круглый Бенд играет в спектакле театра Маяковского «Кавказский меловой круг», где у меня тоже есть небольшая роль. Ну, а что-то среднее, что объединяет все эти специальности, можно назвать словом перформер.

 

Про саксофонист раз. У кого учился?

 

У меня были потрясающие педагоги. Эрнест Барашвили в Класс-Центре музыкально-драматического искусства, Сергей Резанцев в училище на Ордынке (Музыкальное Училище Эстрадного и Джазового Искусства), Александр Осейчук в Гнесинске (Российская академия музыки имени Гнесиных). Я им очень благодарен! Каждый из них дал мне очень многое.

 

У тебя непрерывное образование?

 

Конечно, человек учится всю жизнь. Как у педагогов, так и у тех, с кем сотрудничает. Мне в этом плане очень повезло. В качестве саксофониста удалось поиграть и поработать со многими выдающимся людьми. Например, с легендой джаза Джимми Хиттом, который был другом Чарли Паркера и Джона Колтрейна и много рассказывал о них. С Кристианом Макбрайтом, Гари Бартзом, Джо Ловано. С немецкими авангардистами – Йоахимом Кюном, Фрэнком Гратковски, Гебхардом Ульманом. Со швейцарским барабанщиком Фрицем Хаузером, для которого писал музыку сам Джон Кейдж. С отечественными знаковыми музыкантами и перформерами – Вячеславом Ганелиным, Владимиром Тарасовым, Владимиром Чекасиным, Юрием Башметом, Алексеем Любимовым, Сергеем Старостиным, Аркадием Шилклопером, Марией Нефеловой, Ольгой Юкечевой, Олегом Юдановым, Германом Лукьяновым. Последний привил мне любовь к палиндромам.

 

Сотрудничество с удивительными людьми из смежных областей искусства наполняет новыми идеями. Например, будучи ещё почти мальчишкой, удалось поработать с прославленным поэтом Андреем Вознесенским, режиссёром Борисом Мильграммом, актёром Эммануилом Виторганом. Были совместные проекты с прославленным танцором и балетмейстером Владимиром Васильевым, актёрами Валентиной Талызиной, Владимиром Кореневым и Игорем Костолевским. Художники Гриша Брускин и Олег Кудряшов дали много необычных идей в плане отображения своих задумок, исходя из многомерности художественного поля. Особо вдохновляет меня дружба и сотрудничество с легендарным Лео Фейгиным. Его поддержка бесценна!

 

Про режиссёр два. Чем похвастаешься?

 

Как драматический режиссёр в рамках Мастерской индивидуальной режиссуры Бориса Юхананова в прошлом году на Малой сцене Электротеатра Станиславский поставил лермонтовского «Штосса» и спектакль по мотивам «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Обе постановки вошли в проект «Опыты неадаптивного театра». Также мою режиссерскую работу «Палиндромия Орфея» на мои палиндромы можно увидеть в одном из дней глобального проекта Бориса Юхананова «Орфические игры. Панк-Маркаме».

 

Люди с чрезмерно широким полем деятельности всегда меня пугали. Что-то одно должно страдать. Ты на саксофоне не разучился играть, часом?

 

Во-первых, меня спасает то, что в свое время я занимался по 10 часов в день. Соответственно, есть необходимый задел. Во-вторых, я часто играю академическую музыку – от барокко до современной классики. Это позволяет держать себя в форме и находить новые исполнительские средства. Замечу, что процесс поиска баланса между театром и музыкой – очень занимательная вещь. Наверное, я когда-то напишу книгу на эту тему. При должном подходе оба мира обогащают.

 

Был однажды такой увлекательный день. Сначала мы сыграли в театре Грановского спектакль «Пир во время чумы» в постановке Игоря Пеховича, где я был в роли молодого человека, а спустя 40 минут после окончания спектакля я оказался в Музее Гиляровского, где мы выступили в составе Круглого Бенда с Володей Миллером, исполнив его музыку на открытии выставки Лии Павловой.

 

Это достаточно традиционная ситуация для меня. В течение дня разнообразные репетиции. Из театра еду на репетиционную базу или в звукозаписывающую студию, потом несусь на встречу с продюсером или на съёмку фильма, а вечером в довершение всего – концерт или спектакль. А ведь надо ещё успевать заниматься организацией фестиваля Лео Рекордс и другими важными событиями, да и палиндромы сами себя не напишут…

 

А ничего, что в твоих знаменитых на весь фейсбук палиндромах иногда нет смысла? Они же должны читаться слева направо и справа налево со смыслом. Или я ошибаюсь?

 

Ну, смысл скрытый всегда есть. Мне как раз нравится, что палиндром является метафорой, в нём порой бывает даже несколько пластов. При сочинении палиндрома иногда встаёт выбор – идти в реальность или уходить в образную историю. Я в таких случаях всегда выбираю второе. Мне нравятся и другие виды комбинаторной поэзии – анаграммы, омограммы, панграммы. Уже и забыл, когда в последний раз сочинял лирику, с чётким размером. Радуюсь, когда из палиндрома получается стих. Процесс создания таких произведений всегда захватывает.

 

Какие люди входят в фан-клуб Круглого Бенда? Кто ядро фан-клуба и кто периферия?

 

У нас замечательная публика, мы не разделяем людей на основных и периферию. Мы одинаково рады видеть на наших выступлениях как старинных друзей, так и тех, кто пришёл впервые. Наша публика – это люди старшего поколения и молодые люди. Приятно, что часто к нам заходят и наши коллеги. Мы сердечно благодарны нашим друзьям-меценатам! Например, наш новый альбом с музыкой Чайковского поддержали Игорь Флейшман, Андрей Попов, Денис Финдайзен. Юбилейный вечер в ДОМе поддержали Елена Ласточкина, Нина Филоненко, Алексей Столчнев, Леонид Сидельников, Анна Павловна и Иван Соболев. Низкий поклон нашим дорогим меценатам.

 

Что случилось 20 лет назад? Чего вдруг решил собрать бенд?

 

20 лет назад наша группа стала Круглым Бендом, что символично совпало с появлением ДОМа и нашим первым выступлением там. Для концерта в ДОМе нужно было придумать название ансамбля. Сергей Шуранов, басист и гитарист нашей группы, наобум сказал Николаю Дмитриеву: «Круглый Бенд»! Вердикт он мне сообщил по телефону. На барабанах с нами играл тогда мэтр нашего джаза Михаил Кудряшов. По сути, 2000 год – это лишь дата преобразования названия команды, ведь наша группа существует с середины 90-х. Учась в училище на Ордынке, я собрал состав, с которым хотелось играть авторскую музыку. Помню, как нас похвалил Юрий Саульский, которому мы показали нашу музыку. Юрий Сергеевич вёл в училище факультатив по композиции. С тех пор мы стали с ним тепло общаться, он всегда меня поддерживал и помогал.

 

Состав Круглого Бенда мы пока не оглашали, вроде. Списком, будь добр!

 

В первый состав входили мой товарищ ещё по Класс-Центру саксофонист Сергей Головня, мой старинный друг, и барабанщик Пётр Талалай. Басистом был сначала Роман Гринёв, потом Георгий Минеджан. Тогда же мы стали активно играть и с моим другом, ныне покойным, саксофонистом Антоном Григорьевым. Долгое время у нас был стабильный состав: мы с Антоном, Жора на басу и иранский барабанщик Али Рауфов. Группа называлась Квартет Алексея Круглова. Этот состав, вышедший из наших художественных поисков с Антоном Григорьевым, впоследствии и стал Круглым Бендом. С Григорьевым мы вместе проделали путь от фри-джазовых экспериментов до создания перформансов. Практически со дня основания группы в ней были мой папа Владимир Круглов и Пётр Талалай.

 

Сейчас в составе мы с папой, Карина Несмеянова, Алеся Скворинская, Елена Торопова, Пётр Ившин, Анатолий Кожаев, Денис Шушков, Григорий Сандомирский. Иногда подключаются наши давние друзья Ренат Гатаулин, Пётром Талалай, Игорь Иванушкин, Вадим Правилов. Среди недавно присоединившихся – Полина Кузьмина. Сложно определить основных участников, когда мы выступаем с оркестром. Наверное, это будут Ростислав Кочетов, Антон Залетаев, Антон Котиков, Георгий Горбов, Максим Пиганов, Максим Дуров, Фёдор Сенчуков. В некоторых проектах Круглого Бенда принимает участием моя дочка Маша. Три поколения Кругловых на сцене – это замечательно!

 

Какие у вас отношения в группе? Демократия, диктатура, меритократия?

 

Юрий Любимов как-то сказал, что в театре может быть только авторитаризм. Но у нас не так. Конечно же, каждый может высказать свое мнение, суждение, что-то посоветовать, предложить. В этом плане у нас демократия, основанная на уважении и добром отношении друг к другу. Впрочем, финальное решение по художественным вопросам принимает лидер группы, то есть я. Но без лишнего пафоса. Художественный руководитель выступает тут первым среди равных. Важно, что у нас каждый занимается своим делом. Наш менеджер Мария Петрова, продюсер Алексей Зотов, волонтёры, в числе которых Влад Мамо и многие другие, создают необходимые условия для того, чтобы наши проекты были созданы на должном организационном уровне.

На каких музыкальных жанрах замешан ваш авторский джаз, всё-таки? Ведь не будем же мы называть вашу музыку высоким джазом…

 

Ну, про высокий не нам судить. Мы часто играем в различных стилях. Например, первые записи группы – это всё же мейнстрим с элементами фри-джаза. Программа с музыкой крупной формы для Оркестра мэтра нашего джаза Юрия Маркина – авторский традиционный джаз, но основанный зачастую на гармониях и мелодизме из русской музыки 19 века, с отсылками к Третьему течению. Программа с музыкой композитора и пианиста Владимира Миллера – романтический фри-импров. Проект с легендарным Владимиром Тарасовым выдержан в духе спонтанной импровизации, но с ярким композиционным зерном. Музыка моего друга, недавно ушедшего от нас трубача Игоря Широкова – русская ладовая линия в джазе. Программа с уникальным Аркадием Шилклопером – вообще отдельный космос. Тут и разнохарактерные композиции, близкие к народной, академической музыке, и модальные джазовые пьесы.

 

У меня уже голова закружилась от всех этих жанров…

 

Подожди! Я только начал. С Оркестром Круглый Бенд мы играем музыку моего друга, эстонского гитариста Яака Соояэра. Наша программа с ним построена на его авторских композициях на стыке фри-джаза и рока. Стоит сказать и о совсем противоположной стороне нашего творчества в джазе. Это проект с популярным кинокомпозитором Дмитрием Носковым, который поёт песни Фрэнка Синатры. Наверное, это единственный на данный момент пример традиционного джаза в исполнении Круглого Бенда. Знаешь, я бы никогда бы не взялся за подобный проект, основанный на копировании известных джазовых образцов, если бы не личность самого Димы, ищущего себя через своего кумира. Наши концерты превращаются в своеобразное шоу с элементами фарса, а сам Дима напоминает мне одного из героев Достоевского. Синатра становится неким мифом, символом, к которому мы обращаемся со сцены. Это похоже на новопроцессуальный театр, которым мы активно занимаемся в Электротеатре.

 

Так…А что с музыкой в ваших перформансах?

 

Если говорить о наших перформансах, то в них музыка становится концептуальным звеном, элементы которой (риффы, мелодии, импровизации) в каждом конкретном случае выполняют определённую функцию. Здесь нет определения «авангард» или, скажем, «модальный джаз», скорее, это перформансивный жанр. Плюс, для меня как для композитора, для отображения моего мироощущения, важна мелодия.

 

20 лет – это половина твоей жизни. Полёт нормальный?

 

Да! Летим к неизведанным областям и новым свершениям!

 

 

 

Дарья Белецкая специально для MUSECUBE
Фотография Леонида Селеменева