4 августа 2015 года, одной из самых культовых личностей нашей рок-музыки, Глебу Самойлову стукнет 45 лет. 29 июня, в преддверии юбилея и приуроченных к нему концертов, в рамках литературного проекта «Библиотека» в Московском Доме Книги, музыкант, совместно со своим другом и коллегой Константином Бекревым пообщались с поклонниками о высоком. О Литературе.

Не смотря на будний день и ранний вечер, желающих послушать музыку и речи любимых артистов собралось не мало. Ведь данные имена знакомы всем любителям хорошей интересной музыки. Глеб – один из отцов-основателей группы Агата Кристи, а ныне проекта The Matrixx. Костя – мастер игры на клавишных (а также на бас-гитаре) в The Matrixx и воплотитель идей, которые Самойлов любит выдавать. Ранее играл в Мир Огня, Индия и Агата Кристи.

Общение получилось тёплым, душевным и искренним. С небольшой толикой сарказма и подтруниванием друг над другом. Поговорили об утопии, о советах, о запрещённой литературе, о творчестве и влиянии на него, и, конечно же, спели пару песен. А в конце даже порадовали автограф-сессией.

Глеб с Костей относятся к тем музыкантам, которые умеют говорить. Потому, творческий вечер ниже представлен в полном дословном варианте.

Встреча началась со вступительных слов ведущего о начале 90-х, когда из кучи музыкальных пристрастий молодого человека сестры, была выделена группа, чьи песни слушаются до сих пор.

Костя – я, видимо, один из немногих людей, которые окружают Глеба, не слушал никогда Агату Кристи, пока не стал в ней играть. Вообще не знал ни одной песни.

Глеб — Агата Кристи 5 лет как скончалась. Мы уже давно существуем другой жизнью. Группа The Matrixx выпустила 5 альбомов, 2 концертных DVD, кучу клипов. Мы играем концерты постоянно. Собственно говоря, начали всё с нуля.

Первая песня – Форма.

— Как вы относитесь к футуризму и утопии? Могут ли писатели предугадать и спрогнозировать события будущего?

Глеб — Футуризм у меня начался, как и поэзия, с Владимира Владимировича Маяковского (в принципе, основной фигурой так и остался). С удивлением узнал, что Александр Николаевич Вертинский был в той же компании, о чём у нас замалчивают. Они были дружны с Маяковским. Более того, он даже какие-то тексты писал для Александра Николаевича, который и сам является хорошим поэтом.

Что касается утопии, то, скорей всего, для меня это антиутопия. Я в детстве перелопатил полное собрание сочинений Герберта Уэллса, который к утопии мало отношения имеет. Поэтому, что такое утопия даже не знаю.

— Какую литературу вы могли бы посоветовать молодёжи?

Глеб — Я молодёжи вообще ничего никогда не советую. Я просто пою. Книга находит тебя, если ты к этому готов. Если она сама – эта книга — этого хочет. Потому трудно что-то советовать. Я могу только поговорить о том, что на меня как-то повлияло. Как-то сформировало. Дело в том, что формировали меня не только книги, разумеется. Не только музыка, кинематограф, искусство. Ещё и жизнь. И всё, что в ней происходило. Кто-то уделяет внимание чему-то одному, а кто-то просто живёт.

Костя – Любая книга как-то по-особенному влияет на человека. В контексте его собственной жизни всегда. Потому, что-то советовать, может, не самая лучшая идея.

Глеб – Какие умные слова ты знаешь!

Костя – Я готовился.

— В любом случае, вы люди причастные к искусству, поэтому, это и есть тот самый совет. Вы искусство дарите народу. Это вам нравится, вы это советуете. И это ваш взгляд.

Костя – все по-разному это воспринимают. Кто-то воспринимает как совет, а кто-то просто приходит, слушает хорошую музыку, расслабляется и вообще ни о чём не думает. Так что, тоже от контекста зависит (я второй раз повторил это слово).

Глеб – Я встречал очень умных людей. Интеллектуалов. Которые с семьёй вместе ходят на концерты Филиппа Киркорова, например. Ничего страшного.

Костя — И он тоже советует.

Глеб – Да, он кладезь советов.

Костя — С таким-то отчеством…

— Стоит ли расширять список школьной литературы? Что-то может ввести в него особенное?

Глеб – А какой сейчас?

Костя – Список тот же остался?

— Я знаю, что Веру Полозкову ввели.

Глеб – Кто это?

— Поэтесса. Поэт

Глеб – Ну тогда Алексея Никонова можно посоветовать. Прям с младших классов начать изучать (Костя — только в младших классах). Чтоб к 10-му, наконец, дойти до сути.

— Зачитывались ли вы в детстве запрещёнными произведениями? И если да, то какими?

Глеб – В то время, я читал Самиздат. Тогда было запрещено «Собачье сердце». «Мастер и Маргарита» ещё не была опубликована. Маркиз Де Сад был только в Самиздате. В нём же читал Карлоса Кастанеду. Отцов-основателей НЛП. На тот момент они были не то, чтобы запрещённые. Не издававшиеся. Да и сейчас попробуйте найти где-нибудь полное собрание сочинений де Сада. Не найдёте.

— Вообще литературу стоит запрещать каким-то образом?

Глеб — Я против запрещения чего-либо. Кроме насилия над человеком и воровства.

— А на Ваше творчество, Константин, какие книги повлияли?

Костя – Почему только книги? У меня не было какой-то конкретной книжки, после которой я написал песню.

— Расширим границы вопроса. Что повлияло на творчество?

Костя – Как и у всех, как и у каждого человека. Музыка, которую я слушал. Фильмы, которые я смотрел. Жизнь, которой я жил. Друзья в большей степени. Мировоззрение компании, в которую я попал, сформировало меня.

Глеб – Он на деревянных мечах дрался, между прочим.

Костя – В том числе. Только Толкиен не как книжка, а как компания. Книжку приносят в компанию. Находят друзей по интересам. Так формируется жизнь и отсюда вытекающее творчество.

— Социум. Социум, так или иначе.

Костя – Да, социум. Просто я таких умных слов не выучил.

Глеб – Выучил только слово «контекст».

Костя – Да, задайте мне какой-нибудь вопрос, чтобы я мог ввернуть это слово.

— Нравится ли фантастика? И как отнесёшься к тому, что некоторые современные произведения создаются с целью получения коммерческой выгоды. Например, книги о Гарри Поттере.

Костя – Я не читал

Глеб – Я считаю, это замечательные книги (все хлопают). Мне они очень нравятся. В принципе, считаю одним из лучшим многосерийных фильмов, скажем так, включая «Властелин колец». Но это не потому, что Костя заразил меня деревянным мечом.

Костя – Но это же не фантастика. Это больше фэнтези.

Глеб – Гарри Поттер — это даже не фантастика, это книги о становлении личности.

Костя – Он только фильмы смотрел.

Глеб – А фильмы были хорошие.

— Кстати, да, очень неплохо экранизировали. В общем, Роулинг заслуженно получила свои гонорары.

Глеб – я считаю, да. Но могла бы поделиться, конечно.

Костя – я не думаю, что она делала это изначально с позиции заработать денег. Любая идея, в основе своей, не содержит такого посыла, а начинается с чего-то «от души». В дальнейшем, да. Потом уже. После какой-то части, может, вопрос и встал.

Глеб – О! Я про Костю вспомнил. У него на стене в Вконтакте висят все Стругацкие.

Костя – Да, мне очень нравятся Стругацкие. Мне очень нравится Дэн Симмонс. Это мой любимый фантаст. «Падение Гипериона», «Восход Эндимиона». Мне фантастика очень нравится.

— Раскрутили Костю, наконец, на ответ

Глеб – Раз мы начали говорить о поэзии, упомянем Александра Николаевича Вертинского.

Небольшой сет на стихи А.Н. Вертинского:

1. Лиловый негр

2. В синем и далёком океане

3. Баллада о короле

— Хочу сказать отдельное спасибо за Вертинского. Вообще, в то время, в 20-30-е годы ХХ века, было модно эпатировать публику. Но нет ни одного негативного упоминания о Вертинском. Везде примерный семьянин. Везде положительная биография. Удивительно, да?

Глеб – Но это уже постфактум. Потому что биографию стали писать значительно позже его смерти. То, что творилось с ним по возвращению в СССР было полным безобразием. Его измотали, его измочалили. Его в самую жару отправляли в Казахстан. Зимой посылали в Арктику, в Заполярный круг. Раньше же сами не выбирали концерты. Его насиловали как могли. В результате, после 11 концертов подряд, его не стало. А до этого, при жизни, о нём не было упоминаний. Не выходило ни одной пластинки. Всё появилось уже после смерти, как и признание которого он хотел. Оно было в народе. Но, официально, его не существовало. Хотя он начал подавать заявление о возвращении в СССР как только началась Вторая Мировая война. Т.е. он в войну хотел быть со своим народом, со своей страной.

— Да. Всё верно (хохот в зале и ухмылка Глеба). Вообще, бытует мнение, что поэты Серебряного века, фактически, последние поэты были. После которых начался упадок в поэзии и продолжается по сей день. Согласны ли вы с этим утверждением?

Глеб – мне трудно судить, потому что я с поэзией не особо дружу. У меня есть друг мой – Алексей Никонов. Главный показатель, что можно писать стихи действительно актуальные. Ещё и выступать с ними. Не в качестве песни, а в качестве прям такого варианта сценического действия. Это было для меня открытием. У меня был период, когда я выступал вперемешку стихи-песни. Я сейчас не читаю стихов вообще. Даже на творческих вечерах. Потому что публика, которая приходит на них, давным-давно эти стихи знает. А новых я написал достаточно немного. Не могу публично процитировать, потому что они все нецензурные.

— Согласны ли с тем, что публике полезнее, правильнее и точнее, получать и преподносить информацию современным языком?

Глеб – Согласен. Наверное. Кому как. Есть люди, которые завёрнуты на классической литературе, на классических стихах. Им необходимы в стихах и размер, и рифма. Я пишу тем языком, которым разговариваю.

Костя – Пытается говорить своему поколению на его языке.

Хотя, я знаю много современных знакомых поэтов. Они пишут классические рифмы, в классическом размере. Даже мысли классически излагают. И я не знаю, критиковать их или хвалить, потому что, чтобы критиковать, надо разбираться в материале. А я не разбираюсь. И не знаю, хорошо это или плохо.

— А прозу не планируете писать?

Глеб – Не имею таланта к прозе. Короткие, пресс-релизы ещё могу как-то осилить.

Костя – Родился-жил-умер

Глеб – Да. Я всё-таки поэт-песенник. Т.е. для меня стихи мои существуют только в контексте музыки.

Костя – О! «В контексте»!

Глеб – Ну я, слово-то узнал (с улыбкой). Вставил где нужно.

— А мемуары? Вот Агата с 86-го года, да?

Глеб – с 88-го группа существовалА.

— В 88-м вышел первый альбом. Такой долгий жизненный путь пройден. Нет желания написать об этом? Что влияло, как становилась, какие-то интересные факты.

Глеб – Тогда слишком много выльется тайн. Если писать честно. А нечестно писать глупо. Повесть: записали/выпустили/получили награду – это уже было неоднократно. Были книги фанатские, состоящие из вымыслов и домыслов. И к правде не имеющие, практически, никакого отношения. Потому… Сложная была жизнь. И история была сложная. И раскрывать всё вообще я не хочу.

Голос из зала – Надо писать

Костя – Займитесь

— Глеб, в любом случае, ответил честно. И это хорошо. Потому что на придуманных фактах, конечно, можно что-то заработать, но это не есть правильно. Ладно. Последний вопрос: что дальше? Куда двигаетесь? Планы?

Глеб – мы записали альбом группой. Буквально в мае. Я сейчас балуюсь с телефоном. Записываю через гарнитуру песни. Там много программ. Одну из них посоветовал Константин – MultiTrack. Можно записывать звуковые дорожки. Сейчас много существует программ, в который есть различные сэмплы и можно составлять электронную музыку в соавторстве с телефоном. Там почти 70 произведений. Попробую привести их к общему знаменателю и выложить в сети. Бесплатно. Потому что, считаю, так правильно. Вот такие вот планы на ближайшее время

Константин, а какие у Вас планы?

Костя – Найти звук хороший на пианино.

Глеб – Да, а мне встать и достать гитару, чтобы закончить этот вечер красиво. С гитарой.

Костя – Какие у меня могут быть планы? У музыкантов всё расписано директорами. Это у директоров планы относительно музыкантов.

Заключительная песня — Они летят

Глеб – Спасибо большое всем, за то, что пришли и слушали нашу галиматью всяческую.

Светлана Локтева, специально для MUSECUBE.