15 марта в Концертном зале им. Чайковского состоялся концерт Chucho Valdes, легенды джаза, фактически основателя афро-кубинского джазового направления и шестикратного обладателя премии «Грэмми». Несмотря на регалии, Вальдес всю жизнь живёт на своей родной Кубе, и не собирается никуда уезжать, хотя и много гастролирует.

До далёкой Москвы Чучо добирается не впервые, но каждое его московское выступление становится событием. Март 2018 — не исключение. В этот раз он приехал в Россию с сольными концертами. По признанию самого музыканта, этот концерт в зале Чайковского для него особый, а потому и программа будет необычная.

И вот наступает час Х, и на сцене появляется Чучо. Высокий и полноватый, а от того немного нескладный. Слегка горбясь и как будто стесняясь, садится за рояль. В велюровом костюме и яркой черно-белой рубашке с цветами. Ни галстука, ни бабочки, ни даже традиционной кепки, одетой козырьком назад. Лишь на носу поблёскивают аккуратные очки.

Чучо начинает с Монка: задумчиво сидит, перебирая клавиши. Нота за нотой, аккорд за аккордом. Он даже не играет, а просто сидит и размышляет. В его голове роятся звуки, мелодии, воспоминания. Возможно, в этот момент Вальдес ещё толком не решил, что будет играть дальше. Не просто же так незадолго до концерта он фактически «предал анафеме» заранее «согласованный» плей-лист, заявив, что будет играть что-то, что именно — «там будет видно», ведь музыка может рождаться и непосредственно на концерте. На опущенном пюпитре перед Чучо лежит расправленный лист бумаги. Что там: всё-таки намётки плейлиста или шпаргалка со словами благодарности по-руски?

Между тем, Монк прозвучал в меру хаотично: мелодическая линия переплетается с аккордами и просто одиночными интервалами. Вальдес бросает нотки, а то и целые фразы, не доведя их до конца. Получаются сплошь обрывки: их много, но при этом, как можно было бы подумать, совсем нет каши. Всё чётко, ровно, но эклектично: сыграл фрагмент – надоело, бросил, перешёл к следующему. Чучо, вроде, сидит в свете прожекторов на сцене огромного зала, но при этом видно, что в этот момент он не здесь, он далеко, наедине с собственными мыслями. Публика чувствует настроение музыканта и притихла, стараясь ничем не мешать его одиночеству…

«Besame mucho» — прозвучала более цельно. Возможно, к этому моменту Вальдес «вернулся» в Москву, был рядом со своими слушателями, с поклонниками и фанатами. «Целуй меня одного», целуй…. Этой музыке скоро 80 лет. Она была написана ещё до появления на свет самого Чучо и стала, пожалуй, одной из самых исполняемых песен прошлого столетия. Её играли и пели несчётное множество раз, и каждый исполнитель старался привнести в нее что-то своё. В интерпретации Вальдеса задумчивые ускоряющиеся арпеджио в развитие главной темы – как волны прибоя, накатывающие одна за другой на берег. Фантазии партии правой руки облечены в драматичное содержание. Будучи видоизмененной, в некоторые моменты узнаваемость «Besame mucho» практически теряется среди бравурных аккордов.

Тем временем, пианист переходит к следующему блюду – композиции «Caravan» Дюка Эллингтона. Стандарт звучит вполне классично. Впрочем, Чучо и тут верен себе: окончания фраз неаккуратны, он бросает аккорды, не ставя точки, а вместо точек виртуозно разбрасывая кляксы. В развитии темы проскальзывают то фрагменты бибопа, то буги риффы. Не отсюда, не здешние… уместные ли? Но эти вставки и вставочки как раз и складываются в цельную картину бесконечного попурри стилей, ритмов, фрагментов и аллюзий.

«Мне всегда нравились русские композиторы, и я всегда очень любил Чайковского», — улыбается Вальдес, предваряя коротким спичем следующую композицию. Кажется, сейчас он реализует свою угрозу «адаптировать» выступление под местный колорит. «Ещё в детстве я выучил одну хорошо известную пьесу, которую переложил в джаз и блюз», — продолжает Чучо. Звучит попурри по мотивам «Шехеразады» Римского-Корсакова. Вальдесу 76 лет. Так ли он исполнял музыку великого русского композитора 60 с лишним лет тому назад? Конечно, вряд ли. Да, и не важно это, в конце концов. Важно, как это звучит на концерте в Москве. Мне кажется, сам старик Стейнвей, вместе с сыновьями великодушно пропустившие сквозь себя каждую нотку этого концерта, вне всякого сомнения, могут гордиться результатом.

Джаз и Шопен – ещё одна страница выступления. А ещё впереди собравшихся ждёт джаз и Рахманинов. Вообще-то, «чтобы из классики сделать джаз, достаточно просто рассердиться», — утверждает Чучо. И это всё? – спросите вы? Ну, практически. Ещё к этому стоит добавить разве что самую малость — талант и опыт Вальдеса, и дело в шляпе, успех обеспечен! Забавно, что все свои музыкальные измышления и размышления Чучо выдаёт с лицом классического музыканта. У него совсем не джазовые эмоции. Лишь изредка пробежит неожиданная своей неакадемичностью тень, да так, что, быть может, ещё и не все заметят, а дальше… Спустя мгновение, на лицо Вальдеса вновь возвращается маска невозмутимости.

Чучо — специалист по мешанине, он – любитель смешивать, на первый взгляд, несмешиваемое и фанат всевозможных попурри. Вальдес любит играть удвоенными аккордами. «Чирикая» в районе третьей-четвертой октав правой рукой, он ведёт мелодию левой, не забывая дуплетом выдавать те самые аккорды, выполняющие функцию отсутствующей ритм-секции. А ещё он обожает что-то оставлять, чтобы потом вернуться и забрать. Например, сыграл Вальдес серию триолей. Возможно, со слегка неаккуратным окончанием. Сыграл и, вроде, забыл, что они были, а спустя пару минут возвращается к ним, да так, что становится очевидным, что он имеет ввиду именно те триоли, а никакие иные. И вот уже окончание тщательно отработано, и нет незавершенного гештальта.

Незаметно пролетел час с лишним. Вальдес, купаясь в аплодисментах зала, кланяется и уходит, но быстро возвращается. Играет «Подмосковные вечера», и снова уходит, и снова возвращается, чтобы сыграть второй бис, затем третий. Но рано или поздно всё на свете заканчивается. Закончился и концерта, оказавшийся совсем неконцептуальным, несерьёзным, но при этом таким тёплым. Парадокс? Отчасти, да. И всё это стало возможным, благодаря одному пожилому нескладному кубинцу в велюровом костюме, обожающему попурри и завершенные гештальты.

Андрей Ордальонов, специально для MUSECUBE
Фоторепортаж Кирилла Видеева здесь.