Red Max – музыкант, которому явно уже пора выйти из тени. Он соавтор нового EP группы «Винтаж», и пластинка удалась на славу. Я рад, что первое интервью в своей жизни Максим дал мне, надеюсь, мне удалось немного раскрыть достаточно скромного человека. Думаю, у не6го большое будущее. Альбом убедит в этом всех.

Специальная благодарность замечательному RYABOV COFFEE за предоставленную возможность проведения интервью и фотосъёмки.

— Ты недавно появился в медийном пространстве, информации о тебе в сети нет. Расскажи о себе.

— Меня зовут Максим Сирохин. Red Max – моё имя, под которым я работаю в РФ, несколько треков вышло под этим именем на мировые площадки. Есть ещё один проект, называется Pure Poison, в котором я отвечаю за звук.

— Ты стал работать как музыкант на российском рынке. Насколько я знаю, параллельно ты работаешь на радио?

— — Да, я саундпродюссер на NRG и LikeFM. Я занимаюсь рекламной «одеждой» и всем, что касается аудио контента.

— И ты начал сотрудничать с нашими артистами.

— Ну, это громко сказано. Артистов, с кем я сотрудничал, можно пересчитать по пальцам одной руки. В основном я занимаюсь ремиксами, но это больше моё хобби. Только официальные ремиксы. Проявлять инициативу, дёргая акапеллы из интернета, мне неинтересно. Обычно на меня выходит представитель артиста. На меня выходил Пашу (Black Star), чтобы я сделал ремикс на дуэт Ханны и Зомба. До этого была успешная работа на её дуэт с Мишей Марвиным, решили повторить успех. С Velvet Music интересная история. На меня вышли с просьбой свести одну песню, которая мне понравилась. Эта была молодая певица DAASHA. А у меня есть пунктик: если я в первые 10 минут слышу, как можно интересно переработать песню, я готов работать чуть ли не бесплатно. Я – человек творчески повёрнутый. Песня зашла на радио. Это было судьбоносное событие.

— Так ты и познакомился с Анной Плетнёвой?

-Да. Первая встреча с Аней была очень короткой. Мы общались в офисе Velvet Music минут 10. Я поставил свои демки. Анне понравились все и она предложила показать их Алексею Романоф. Мы очень быстро нашли общий язык. Хотя были опасения, как это воспримет аудитория. Очень ответственно, всё-таки «Винтаж» 15 лет. А поклонники у Ани требовательные. Поэтому мы остановились на 5 песнях.

— Что для тебя означает этот альбом?

— Я ощущаю счастье, слушая этот альбом. Для меня на данный момент это самая важная работа в жизни. Несмотря на то. Что я работал со многим артистами, в том числе мировыми. Но ни с кем не работал так плотно. Обычно я работник по найму, я получаю ТЗ и вперёд. С чужой музыкой работать легче. Когда предлагаешь своё — очень страшно. Не знаешь, что оставят, что и насколько поменяют. Музыка важна для меня, эти песни были написаны в определённых ситуациях, особых эмоциональных состояниях. Я слышал, что делает Алексей Романоф, но я не знал, какая будет реакция, что он изменит. А Алексей что либо менял или добавлял очень деликатно. И, что мне очень понравилось, он улучшал! У меня не было ощущения конкуренции, всё было очень гармонично. На «Быстрые движения» была другая вокальная линия. Лёша её изменил и получилось лучше, чем я предполагал. Это важно, эта песня – моё сердце. Алексей за творчество и мне это очень близко. Я благодарен Ане и Алексею за то, что они сохранили творческую атмосферу, не ушли в бизнес. Так комфортно мне ещё ни с кем не работалось. Даже если я больше ничего не сделаю, то песней «Быстрые движения» я сказал всё, что хотел. В работе над альбомом я ставил перед собой задачу не нарушить их сложившуюся гармонию, не отпугнуть поклонников, сохранить этот тонкий баланс, наполнив более свежим звучанием. А на будущее – я не знаю, будет ли продолжение с другими артистами. Я не очень понимаю российский шоу-бизнес. Мой звук не очень здесь заходит, часто отпугивает. Как ни странно, российские артисты и продюсеры бояться делать что-то новое. Но какое-то развитие должно быть!

— «Быстрые движения» — для тебя главная песня на альбоме?

— Сложно сказать. Мне трудно выбрать. С одной стороны они все — песни, с другой — ты переживаешь определённые эмоции. Пишешь песню на фортепиано. Аня исполняет – и песня зазвучала совсем по-другому. Аня привносит что-то своё. «Песочные часы» Аня спела совершенно неожиданно для меня и потрясающе! В этой работе, начиная со встречи с Плетнёвой, вообще много моментов на уровне эзотерики и мистики. Думаю, это судьба. Этот материал ждал именно этих артистов. Мы не гнались ни за модой, ни за трендами, а всё получилось. Это не сиюминутное творчество.

— Ты не понимал, что получаться хиты?

— Я не понимаю, почему некоторые песни становятся хитами, а некоторые – очень хорошие – нет. Мы часто разговариваем об этом с продюсером радиостанции, на которой я работаю. Он прогнозирует хит, но угадывает далеко не всегда. Достаточно часто пролетает вполне себе хороший материал.

— Мне кажется, что уже после выхода «С замиранием сердца», к тебе должна стоять очередь из артистов?

— Я поставил для себя галочку, что то, что я хотел сделать в этой стране – я сделал. Если вдруг каким-то чудом кто-то ещё захочет посотрудничать, я буду счастлив. Но сам каких-то шагов предпринимать не буду. У меня было немало треков, после которых я думал, что сейчас начнут стучаться. Тут интересная ситуация, объясняющая, почему я много работаю с Америкой и почти не работаю с российскими артистами. Я здесь никому не нужен. Сказать больше нечего. Если ты здесь сам себя не предлагаешь, то ты никому не интересен. Есть ощущение, что менеджеры, которые в России всем занимаются, гораздо важнее, чем саундпродюсеры, звукорежиссёры, композиторы. Это про бизнес, а не про творчество. Я вообще не рассчитывал, что этот материал когда-нибудь выйдет. Я много к кому стучался, предлагал даже бесплатно. Никому ничего не нужно. Давайте поработаем, есть опыт, вот моё портфолио! Обращался через продюсеров, на артистов у меня выхода нет, я вне шоу-бизнеса, не свечусь на тусовках. Именно поэтому я пришёл в Velvet Music и обратился к Алёне Михайловой. Я же занимался в основном ghost-продакшном.

— Что это?

— Это когда ты занимаешься продакшном песни и полностью отдаёшь со всеми правами. Тебе платят гонорар и ты полностью забываешь, что ты имел к этой работе отношение. На сегодняшний день так работает большое количество мировых звёзд. Даже диджеи с мировым именем.

— Эти деньги того стоят?

— Поначалу, пока ты молодой и голодный – да. Живя с семьёй в однушке, кажется, что это выход. Потом недовольство накапливается. Особенно когда ты слышишь свои работы в мировых чартах. Хочется прокричать: «Это сделал я!», а ты не можешь сказать, что ты вообще имеешь к этому отношение. Всё прописано в контрактах, жёсткие штрафные суммы за разглашение. Артистам огласка невыгодна, во всех интервью заявляется, что это написано им самим. Это мировая практика, существующая давно. В принципе, я отношусь с пониманием. Чтобы творить, надо на полгода закрывться в студии, а гастрольный и промо график этого не позволяют. Отсюда и «призрачный» продакшн. Нечестно, но объяснимо.

— Но тебе нравится то, чем ты занимаешься?

— Знаешь, думаю, что у меня умирающая профессия. Я же из «динозавров», которые устраиваются в студию на низшие позиции, провода втыкать. Учишься всему. А сейчас люди покупают себе ноутбук, двумя пальцами что-то набивают и это почему-то залетает на радио. И это не только у нас. Я меньше композитор, мне больше нравится работать со звуком. Меня привлекает физика звука. Я изучал всё с нуля, постигая всё постепенно, выкапывая информацию из самых разных источников. С одной стороны, я завидую молодёжи. С другой, я не понимаю, почему, когда перед тобой открыт весь мир, люди ничему учиться не хотят. Качество очень сильно упало, но это продаётся. Нужен хайп и никто не думает о долгоиграющем продукте. То, что произошло с музыкой в России за последние 2-2,5 года – это крутое пике вниз. Качество саунда упало катастрофически. У молодых авторов есть интересные идеи, но часто сделано настолько убого, что слушать невозможно. Ответственность несут мейджеры, я считаю. Они не хотят напрягаться, но хотят быстрого бабла. Это же не только в музыке, а во всём. Нужно сейчас, а что потом – неважно.

— А ты не думаешь, что падение не может петь бесконечным, история движется по спирали и, в конце концов, пойдёт новый виток музыкальности, мелодичности и качества?

— Я всё-таки верю в то, что ухо воспитывается. На Западе люди слышат по-другому, даже если они сами не могут объяснить причин. Но там публика чётко отличает плохое от хорошего. Думаю, что молодое поколение, слушая то, чем его кормят (именно кормят!), само себя не воспитает. Я не верю в то, что музыканты делают то, что от них требует публика. Мы должны воспитывать аудиторию, особенно молодую, которая легко поддаётся влиянию. Но надежда есть. Качество упало не в креативе, а в звуке. Думаю, большая проблема в том, что пришло много непрофессионалов. Я сам не получал профессию у нас, но в меня вложились американцы, это было одно из условий сотрудничества. Я начинал с читки вокала, а теперь финализатор, работающий по очень чёткому ТЗ.

— Так всё-таки, у тебя есть композиторские и артистические амбиции?

— Не то чтобы они были главными. Если сложится – я буду рад. Мы обсуждали недавно это с Алексеем. Мне нравится широта русской музыки, русского восприятия и души. Я люблю попсу, для меня это не ругательное слово. Это то, чего мне не хватает в работе для американского рынка. Несмотря на то, что я долго пропитывался, всё-таки это чужая для меня культура. Я очень люблю некоторые русские песни, старые и новые, их мелодизм. Плюс я фанат русского языка. Я хочу слышать русскую речь. «Берёзки» — это про меня! Я никуда не собираюсь уезжать, это моя страна и мне очень нравятся люди, которые здесь живут. Но я пока не понимаю, как мне развиваться в России. Я стучусь к некому артисту, предлагаю сделать что-то вместе. Либо вообще игнорят, либо не готовы, либо «ты кто такой». Притом, что я показываю практически готовый материал с продакшном, я иначе не работаю. Альбом «Винтаж» выходит практически в первозданном виде, ни звука не поменяли. Алексей менял или сам писал вокальные мелодии. Мне это понравилось, я понимаю, что он лучше знает, Алексей очень усилил многие вещи. Вообще, работа с «Винтаж» (я писал об этом Ане) практически вытащила меня из депрессии, спасла меня. Я находился в неком ступоре от того, что ты много работаешь, а жизнь кажется пустой. Я не понимал, что делать дальше и в Америке, и в России. Здесь ты вообще никому не нужен. А если нужен, то за такие деньги, что я лучше торговать в магазин пойду. «Винтаж» пришёл очень вовремя.

— А амбиции артиста?

— Тут опыта никакого. Спорный вопрос. Я понимаю, что это нужно. Это откроет определённые двери для дальнейшей работы с теми, с кем я хочу поработать. С теми, у кого я вижу потенциал и мне есть, что сказать тем же звуком. В то же время, я не хочу быть в тени, я слишком устал от этого. Так что, наверно придётся. Но я не хочу закончить как Avicii. Ему очень тяжело давались выходы на сцену, что отразилось на здоровье. А для меня 3 человека – уже толпа. Мне очень тяжело жить в Москве, поэтому я живу далеко за городом. После выходов я долго восстанавливаюсь. Лес, березки и большой забор – моя тема. Нужно искать менеджера, работа артиста – командная работа. Плюс я уже не подросток, начинать поздновато, наверно. Мне поступали предложения работать диджеем, но тоже были не те обстоятельства. Были попытки создать свой проект, но не сложилось. Так что особых иллюзий я не питаю и однозначного ответа на этот вопрос у меня нет. Сейчас сделан шаг, чтобы показать имя. Поэтому для меня так важны песни «Быстрые движения» и «Песочные часы», в которых моя мелодия. Обычно сейчас меня воспринимают так: есть там какой-то Red Max, делает какие-то ремиксы, только танцевальная музыка. Или как диджея, хотя это не моя профессия и за пластинками я не стою. Самое главное: потяну ли я? Хватит ли моей энергетики? Если кто-то увидит во мне артиста, если сложится судьба – я сопротивляться не буду. 10 лет назад я был менее категоричен по этому вопросу. Но годы идут и иллюзий всё меньше. И без имени работать практически невозможно.

— Ну, вот у «Винтаж» ты заявлен как полноценная творческая единица.

— Это был главный посыл, когда я пришёл к Алёне Михайловой. Я практически пришёл за альбомом. И я очень рад, что именно Аня спела эти песни, что именно Алексей приложил руку к их трансформации. Для меня это месяцы работы – концентрированное счастье. Работа с «Винтаж» заставляет меня просыпаться.

— На сцену с ребятами выходить будешь?

— Концерты мы не обсуждали. А вот на презентацию Аня меня приглашает. Просто я не очень понимаю, в каком виде я появлюсь. Но я заявлен как артист, так что должен быть. Хоть это и не какая-то концертная площадка. 17 апреля будет онлайн концерт в «ВКонтакте». А ещё мне было очень интересно, как воспримут совместное творчество поклонники «Винтаж». Сейчас уже видно, что в основном позитивно. Даже та критика, которая присутствует, она мягкая, интеллигентная, в духе «Винтаж».

— В финале: так может, как раз тебе и стоит вплотную заняться российской поп-музыкой, чтобы «сломать игру» и поднять качество?

— Тут мы возвращаемся к наличию менеджера. Выйдет пластинка. Возможно, что-то продолжим делать с Алексеем, если я применим к его проектам. У меня есть чёткое понимание, которое мне и моему окружению уже несколько лет не даёт покоя: если творчество никому не нужно, то зачем это делать. Нужен ли этот продукт в качестве на данный момент? Сейчас или через 5 лет? Увидим. Посмотрим, как будет развиваться ситуация с пластинкой. У нас в стране очень много классных ребят, очень много отличных идей. Если менеджеры начнут привлекать хороших саундпродюсеров, то, возможно, ситуация в российской музыки наконец улучшиться в лучшую сторону. Я очень голоден до работы с российской аудиторией. Но хочу работать с тем, что меня цепанёт, а не ради денег. В любом случае, я верю в судьбу. И знаю, что знакомство с Аней и Алексеем это то, что я ждал всю жизнь. Лучшего старта я и представить себе не мог.

Александр Ковалев, специально для Musecube

Фоторепортаж Марианны Астафуровой смотрите здесь.

ССЫЛКИ:

https://vk.com/redmaxmusic

https://www.instagram.com/red_max_music/

Клипы: